Знаток женского сердца

    I
     Когда на Макса Двуутробникова нападал прилив откровенности, он простодушно признавался:
     - Я не какой-нибудь там особенный человек... О нет! Во мне нет ничего этакого... небесного. Я самый земной человек.
     - В каком смысле - земной?
     - Я? Реалист-практик. Трезвая голова. Ничего небесного. Только земное и земное. Но психолог. Но душу человеческую я понимаю.
     Однажды, сидя в будуаре Евдокии Сергеевны и глядя на ее распухшие от слез глаза, Макс пожал плечами и сказал:
     - Плакали? От меня ничего не скроется... Я психолог. Не нужно плакать. От этого нет ни выгоды, ни удовольствия.
     - Вам бы только все выгода и удовольствие, - покачала головой Евдокия Сергеевна, заправляя под наколку прядь полуседых волос.
     - Обязательно. Вся жизнь соткана из этого. Конечно, я не какой-нибудь там небесный человек. Я земной.
     - Да? А я вот вдвое старше вас, а не могу разобраться в жизни.
     Она призадумалась и вдруг решительно повернула заплаканное лицо к Максу.
     - Скажите, Мастаков - пара для моей Лиды или не пара?
     - Мастаков-то? Конечно, не пара.
     - Ну вот: то же самое и я ей говорю. А она и слышать не хочет. Влюблена до невероятности. Я уж, знаете, - грешный человек - пробовала и наговаривать на него, и отрицательные стороны его выставлять - и ухом не ведет.
     - Ну знаете... Это смотря какие стороны выставить... Вы что ей говорили?
     - Да уж будьте покойны - не хорошее говорила: что он и картежник, и мот, и женщины за ним бегают, и сам он-де к женскому полу неравнодушен... Так расписала, что другая бы и смотреть не стала.
     - Мамаша! Простите, что я называю вас мамашей, но в уме ли вы? Ведь это нужно в затмении находиться, чтобы такое сказать!! Да знаете ли вы, что этими вашими наговорами, этими его пороками вы втрое крепче привязали ее сердце!! Мамаша! Простите, что я вас так называю, но вы поступили по-сапожнически.
     - Да я думала ведь, как лучше.
     - Мамаша! Хуже вы это сделали. Все дело испортили. Разве так наговаривают? Подумаешь - мот, картежник... Да ведь это красиво! В этом есть какое-то обаяние. И Германн в "Пиковой даме" - картежник, а смотрите, в каком он ореоле ходит... А отношение женщин... Да ведь она теперь, Лида ваша, гордится им, Мастаковым этим паршивым: "Вот, дескать, какой покоритель сердец!.. Ни одна перед ним не устоит, а он мой!" Эх вы! Нет, наговаривать, порочить, унижать нужно с толком... Вот я наговорю так наговорю! И глядеть на него не захочет...
     - Макс... Милый... Поговорите с ней.
     - И поговорю. Друг я вашей семье или не друг? Друг. Ну значит, моя обязанность позаботиться. Поговорим, поговорим. Она сейчас где?
     - У себя. Кажется, письмо ему пишет.
     - К черту письмо! Оно не будет послано!.. Мамаша! Вы простите, что я называю вас мамашей, но мы камня на камне от Мастакова не оставим.
     II
     - Здравствуйте, Лидия Васильевна! Письмецо строчите? Дело хорошее. А я зашел к вам поболтать. Давно видели моего друга Мастакова?
     - Вы разве друзья?
     - Мы-то? Водой не разольешь. Я люблю его больше всего на свете.
     - Серьезно?
     - А как же. Замечательный человек. Кристальная личность.
     - Спасибо, милый Макс. А то ведь его все ругают... И мама, и... все. Мне это так тяжело.
     - Лидочка! Дитя мое... Вы простите, что я вас так называю, но... никому не верьте! Про Мастакова говорят много нехорошего - все это ложь! Преотчаянная, зловонная ложь. Я знаю Мастакова, как ни-кто! Редкая личность! Душа изумительной чистоты!..
     - Спасибо вам... Я никогда... не забуду...
     - Ну, чего там! Стоит ли. Больше всего меня возмущает, когда говорят: "Мастаков - мот! Мастаков швыряет деньги куда попало!" Это Мастаков-то мот? Да он, прежде чем извозчика нанять, полчаса с ним торгуется! Душу из него вымотает. От извозчика пар идет, от лошади пар идет, и от пролетки пар идет. А они говорят - мот!.. Раза три отойдет от извозчика, опять вернется, и все это из-за гривенника. Ха-ха! Хотел бы я быть таким мотом!
     - Да разве он такой? А со мной когда едет - никогда не торгуется.
     - Ну что вы... Kтo же осмелится при даме торговаться?! Зато потом, после катанья с вами, придет, бывало, ко мне - и уж он плачет, и уж он стонет, что извозчику целый лишний полтинник передал. Жалко смотреть, как убивается. Я его ведь люблю больше брата. Замечательный человек. Замечательный!
     - А я и не думала, что он такой... экономный.
     - Он-то? Вы еще не знаете эту кристальную душу! Твоего, говорит, мне не нужно, но уж ничего и своего, говорит, не упущу. Ему горничная каждый вечер счет расходов подает, так он копеечки не упустит. "Как, говорит, ты спички поставила 25 копеек пачка, а на прошлой неделе они 23 стоили? Куда две копейки дела, признавайся!" Право, иногда, глядя на него, просто зависть берет.
     - Однако он мне несколько раз подносил цветы... Вон и сейчас стоит букет - белые розы и мимоза - чудесное сочетание.
     - Знаю! Говорил он мне. Розы четыре двадцать, мимоза два сорок. В разных магазинах покупал.
     - Почему же в разных?
     - В другом магазине мимоза на четвертак дешевле. Да еще выторговал пятнадцать копеек. О, это настоящий американец! Воротнички у него, например, гуттаперчевые. Каждый вечер резинкой чистит. Стану я, говорит, прачек обогащать. И верно - с какой стати? Иногда я гляжу на него и думаю: "Вот это будет муж, вот это отец семейства!" Да... счастлива будет та девушка, которая...
     - Постойте... Но ведь он получает большое жалованье! Зачем же ему...
     - Что? Быть таким экономным? А вы думаете, пока он вас не полюбил, ему женщины мало стоили?
     - Ка-ак? Неужели он платил женщинам? Какая гадость!
     - Ничего не гадость. Человек он молодой, сердце не камень, а женщины вообще, Лидочка (простите, что я называю вас Лидочкой), - страшные дуры.
     - Ну уж и дуры.
     - Дуры! - стукнул кулаком по столу разгорячившийся Макс. - Спрашивается: чем им Мастаков не мужчина? Так нет! Всякая нос воротит. "Он, говорит она, неопрятный. У него всегда руки грязные". Так что ж, что грязные? Велика важность! Зато душа хорошая. Зато человек кристальный! Эта вот, например, изволите знать?.. Марья Кондратьевна Ноздрякова - изволите знать?
     - Нет, не знаю.
     - Я тоже, положим, не знаю. Но это не важно. Так вот, она вдруг заявляет: "Никогда я больше не поцелую вашего Мастакова - противно". - "Это почему же-с, скажите на милость, противно? Кристальная, чудесная душа, а вы говорите - противно?.." - "Да я, говорит, сижу вчера около него, а у него по воротнику насекомое ползет..." - "Сударыня! Да ведь это случай! Может, как-нибудь нечаянно с кровати заползло", - и слышать не хочет глупая баба! "У него, говорит, и шея грязная". Тоже, подумаешь, несчастье, катастрофа! Вот, говорю, уговорю его сходить в баню, помыться, и все будет в порядке! "Нет, говорит! И за сто рублей его не поцелую". За сто не поцелуешь, а за двести небось поцелуешь. Все они хороши, женщины ваши.
     - Макс... Все-таки это неприятно, то, что вы говорите...
     - Почему? А по-моему, у Мастакова ярко выраженная индивидуальность... Протест какой-то красивый. Не хочу чистить ногти, не хочу быть как все. Анархист. В этом есть какой-то благородный протест.
     - А я не замечала, чтобы у него были ногти грязные...
     - Обкусывает. Все великие люди обкусывали ногти. Наполеон там, Спиноза, что ли. Я в календаре читал. Макс, взволнованный, помолчал.
     - Нет, Мастакова я люблю и глотку за него всякому готов перервать. Вы знаете, такого мужества, такого терпеливого перенесения страданий я не встречал. Настоящий Муций Сцевола, который руку на сковороде изжарил.
     - Страдание? Разве Мастаков страдает?!
     - Да. Мозоли. Я ему несколько раз говорил: почему не срежешь? "Бог с ними, не хочу возиться". Чудесная детская хрустальная душа...
     III
     Дверь скрипнула. Евдокия Сергеевна заглянула в комнату и сказала с затаенным вздохом:
     - Мастаков твой звонит. Тебя к телефону просит...
     - Почему это мой? - нервно повернулась в кресле Лидочка. - Почему вы все мне его навязываете?! Скажите, что не могу подойти... Что газету читаю. Пусть позвонит послезавтра... или в среду - не суть важно.
     - Лидочка, - укоризненно сказал Двуутробников, - не будьте так с ним жестоки. Зачем обижать этого чудесного человека, эту большую, ароматную душу!
     - Отстаньте вы все от меня! - закричала Лидочка, падая лицом на диванную подушку. - Никого мне, ничего мне не нужно!!! Двуутробников укоризненно и сокрушенно покачал головой. Вышел вслед за Евдокией Сергеевной и, деликатно взяв ее под руку, шепнул:
     - Видал-миндал?
     - Послушайте... Да ведь вы чудо сделали!! Да ведь я теперь век за вас молиться буду.
     - Мамаша! Сокровище мое. Я самый обыкновенный земной человек. Мне небесного не нужно. Зачем молиться? Завтра срок моему векселю на полтораста рублей. А у меня всего восемьдесят в кармане. Если вы...
     - Да Господи! Да хоть все полтораста!.. И, подумав с минуту, сказал Двуутробников снисходитeльно:
     - Ну ладно, что уж с вами делать. Полтораста так полтораста. Давайте!

К-во Просмотров: 2909
Найти или скачать Знаток женского сердца