Реферат: Исход к искусству археоавангарда

1

Я начну с напоминания о том, что значит слово «современный». Порядок современности образован так называемой антропологической катастрофой. Исчезновением человека. Человек исчез, а следы его остались. И искусство идет по этим следам. Но память тускнеет, и следы человека теряются. И поэтому мало кто помнит, что человек — это душа. А личность -это принципы. Так вот душа человека распалась, а принципы остались. Современное искусство представляет из себя крик человека, редуцированного к личности. Искусство археоавангарда слышит этот крик и сочувствует человеку.

2

Когда рождается ребенок, глупые родители одевают на него памперсы. А умные сажают его на горшок. Чтобы он не писал где попало. Умные его окультуривают. Приучают к движению по логике смысла. Ибо естества самого человека недостаточно для того, чтобы стать человеком. Современное искусство поставляет «горшки» для повзрослевшей личности. С тем различием, что в горшке есть предметный смысл, а в предметах искусства нет предметного смысла. В них есть как бы вторая половина, а первая находится у зрителей. Но зрители об этом не знают. В них нет структур, порождающих эту вторую часть. Они с ней не соединены. И поэтому предмет искусства — это как бы пустое место, которое надо чем-то заполнить. Репрезентировать. Вот если ты заполнил пустую клеточку у предмета -символа, то ты уже культурный человек. Тебе можно себя уважать. А предмет становится произведением искусства. Что там за предмет, что на нем изображено — все это неважно. Иными словами, искусство — это одно. Что-то далекое. А вот песни петь в кампании близких людей — это другое. Что-то понятное и нерепрезентативное. Как свадебная песня.

Современное искусство ориентировано на репрезентацию. В нем доминирует рефлексирующее сознание. Поэтому оно не нуждается в интуициях гения. Ведь гений работает за пределами сознания. Его предощущениям нельзя найти вербальный эквивалент. А рефлексирующему сознанию можно. Предмет его искусства вполне можно заменить табличкой с кратким описанием содержания.

3

У каждого человека есть второй план сознания, и еще есть первый. И все знают. Что если у кого-то второй план сознания выйдет на первый, то он станет юродивым. Или святым. Но никто не хочет быть юродивым. Все хотят быть цивилизованными людьми. И если второй план иногда все-таки выходит на первый, то людей, у которых это случилось, называют наивными. Варварами, ибо они примитивно устроены. Не умеют скрыть задние мысли.

Современное искусство не для наивного варвара. Оно призывает быть себе на уме. Держать язык за зубами. Не проболтаться. Оно удерживает второй план на месте, не давая ему возможности прорваться на первый план. Поэтому современное искусство стало средоточием неискренности. Безэмоциональности. В нем нет наивности. В нем сохранилась хитрость ума и пустая игра воображения. Современное искусство перенасыщено интеллектуальными фантазиями. И поэтому от него тошнит.

4

Когда второй план сознания совмещается с первым, тогда меняется жизнь. Рушится линейная перспектива, и распадается субъективная дуальность. А на горизонте появляется первочувство. Или, что то же самое, первомысль. То есть мысль как возможность того, чтобы вообще что-то мыслилось. Мысль как устроение бытия, благодаря которому его (бытие) можно понимать, видеть и воображать. Но для этого нужно обнаружить свою причастность к изначальной целостности бытия. Ведь человек не может жить в мире, который он не понимает, в мире, законами, которыми не воспроизводится понимание этого мира. А если оно воспроизводится, то мы всегда уже что-то знаем. Но знаем не рассудочно, а мистериально. Запредельным сознанием. Современное искусство лишено мистериальности. Оно придает забвению сопричастность человека к миру иного. Оно создает мир, который исключает его понимание, исключает человека.

Совмещение двух планов сознания можно сегодня найти в иконописи. В наивном искусстве, в том, что соединяет нас с первобытием, что символизирует о нем.

5

В русском языке есть симптоматичное выражение. Я имею в виду «чистую совесть». И момент, когда говорят: «У меня совесть чиста». То есть в этот момент происходит совмещение твоей жалкой случайной органики с тем, что трансфеноменально. Вообще-то совести нет. Вернее, она всегда нечиста. А чистая совесть — это некое архаическое предельное состояние человека. И вот иногда человеку хочется испытать это состояние, вложить себя в него. Совместиться с ним, чтобы убедиться в своей причастности к целому. И это совмещение является сегодня условием существования правды, софийности и искренности человека.

Европейская культура, сколько мне известно, культивировала ум, и для координации ей требовалась архаическая чистота ума, чистое сознание, вкладывая в которое эмпирического человека можно было получить личность субъекта. То, что ниоткуда не следует, а наоборот, само определяет следствия. Так вот современное искусство помешалось на редукции субъекта к чистым формам ума. Ради него искусство пожертвовало человеком, предметностью и наивностью.

6

Современное искусство утратило понимание того, что нет никакого настоящего, за которым скрывается прошлое и впереди которого маячит будущее. Что нет никакого впереди, у которого было бы позади. Момент, когда прошлое, продавливая настоящее, оказывается в будущем, я называю археоавангардом. Нет никакого авангарда, не совмещенного с архэ. Есть прошлое в формах будущего. Нет отсталых и передовых. Есть индивидная множественность существующего и попытки совмещения случайной фактичности с первосмыслом. Эти попытки могут удачными. А могут быть и неудачными. Так вот современное искусство стало собранием духовных неудач, культурных увечий, всего того, что получило травму при попытке совмещения будущего с дословностью первобыта.

Археоавангард отменяет деление на авангард и арьергард. История никуда не идет. В ней непрерывно возобновляется ситуация пата. И поэтому нелепо высылать вперед охранение. Никто никого не может вести за собой. А если ведут, то так, как у Брейгеля. Слепые ведут слепых.

Современное искусство, реализуя принцип искусства ради искусства, фактически признает свою слепоту и никчемность.

7

Никчемность художника заставляет его быть белкой в колесе. То есть заставляет его помещать себя в процесс непрерывного делания, цели которого ему неясны и поэтому недостижимы. Любая приостановка этого делания обнаруживает неплодотворную пустоту художника. Для того чтобы скрыть ее, художнику нельзя останавливаться. Он должен все время творить, создавать один продукт за другим. Поэтому все, что современный художник называет творчеством, оказывается боязнью своей пустоты, убеганием от самого себя. Нежеланием столкнуться с собой один на один.

Современный художник по существу своему симулянт. Его задача состоит в расширении симулятивного пространства культуры.

8

Без сомнения, роль художника в составе социальных институций преувеличена. Искусство, литература и театр не имеют сегодня никакого значения. Они не делают нас ни хуже, ни лучше. Современный художник стал профессионалом. И в этом смысле он ничем не отличается от пекаря или сапожника. Пора перестать обращать внимание на художника. Нужно предоставить его самому себе.

9

Археоавангард отказывается от идеи личности. Ведь личность начинается с распада души органического человека. Она не ищет совмещения с первобытной природой человека. Люди перестали делать то, что хочется душе. Они теперь делают то, что им выгодно. Что разумно. Личность плоха тем, что она сама себя делает и запрещает чему-либо участвовать в этом делании. Она навязывает это самоделание человеку, превращая его в какой-то конструктор под названием «сделай сам». Личность ничего не пропускает в себя без своего на то согласия. Для нее нет места в органической жизни. Она вне времени и пространства. Следовательно, для нее нет причин. Ни одну личность не связывают вяжущие связи бытия. Традиции и нравы. У нее нет ни папы, ни мамы. Автором личности является сама личность.

Современное искусство если и пытается освободиться от личности, то каким-то удвоением личности. Какой-то дутой смертью автора.

10

Личность раздавила человека, заполнила все его поры, не оставила в нем места для иного мира. И теперь ему нужно делать все самому. Но есть вещи, которые нельзя получить развертыванием принципа самости, полаганием Я в качестве точки отсчета. Даже простое чувство любви не является результатом твоего личного усилия. Ведь для того чтобы у человека были ум, чувство и вера, нужна помощь трансфеноменального. Для этого мало самодетерминации сознания. Для этого нужна пустота органического человека. Нужен зазор, не пробегаемый самостью. Пустота органического человека оберегает его от личности и делает его открытым для иного. И в этом зазоре возможно сопряжение с иным миром, с тем, что усиливает твои усилия, расширяет их так, что происходит синергия. Но если происходит синергия, то ее результаты — это уже не результаты развертывания самости. Действия личности.

Для того чтобы происходила синергия, нужно сдвинуть Я из нулевой точки отсчета и освободиться от самости.

--> ЧИТАТЬ ПОЛНОСТЬЮ <--