Реферат: Некоторые особенности регулирования обязательственных отношений по статутному праву Великого княжества Литовского
. Вообще интересно, что договор дарения был санкционирован еще Кодексом Юстиниана как один из видов обмена дарами, также нашел отражение в византийском средневековом законодательстве. В таком же значении он присутствует и в Эклоге, например. В отличие от феодального права ВкЛ, где договор дарения часто осуществлялся под видом договора мены, в классическом римском праве договор дарения противопоставлялся и отличался от договора купли-продажи, мены или займа.
Что же касается договора займа, то этот вид договорных отношений был крайне распространен. Договор этот заключался в устной форме в случаях займа зерна, меда и тому подобного. Но был договор и денежного займа. И Статут 1529 г. устанавливал требования письменной формы договора при займе на сумму “вышей десяти коп” /7, р. X, ст.3/. В обратном случае займодатель терял свои деньги, так как сделка признавалась недействительной. А Статут 1588 г. наряду с необходимостью письменного оформления требовал личной подписи и печати на документе должника и подписей не менее трех шляхтичей. В статьях 6, 7 раздела VI Статута 1588 г. указывалось, что оформленный похожим образом договор считался действительным и “без зезнанья урядового”. Только при соответствующем оформлении договора закон давал возможность взыскания долга. Споры при долговых обязательствах рассматривались в суде. Статут 1588 г. устанавливал сроки выполнения судебных распоряжений о долговых обязательствах в зависимости от суммы долга: от 2 до 24 недель /6, р. IV, ст. 84/.
Особенностью долговых обязательств было то, что согласно Статуту 1588 г. договоры займа не имели срока исковой давности, поэтому взыскивать долг лицо могло в любой момент, но на основе должным образом оформленного договора. Причем требовать долг можно было не только с должника, но и с его наследников /6, р. VII, ст. 12; р. IV, ст. 9/. Предусматривалась и личная ответственность по долговым обязательствам — в случае неплатежеспособности должника. Такого рода ответственность считалась дополнительной к ответственности имущественной и могла быть установлена только в судебном порядке.
Еще одним видом договоров, заслуживающим внимания, является договор найма имущества. Арендное соглашение использовалось при найме недвижимого имущества. Личный найм человека “вольнага паходжання” регулировался статьей 8 раздела VII Статута 1588 г., в котором выдвигались требования письменного оформления договора и подписей трех заслуживающих доверия шляхтичей. Личный найм, как договор по использованию труда мог выражаться в форме домашних, ремесленных, земледельческих и других работ и услуг. >Договор о домашних услугах обычно подтверждался каждый год. Постепенно при заключении договора личного найма вводилось в практику предъявление свидетельства (своего рода рекомендации) от предшествующего хозяина /4, с. 114/.
Кроме уже рассмотренных выше наиболее распространенных договоров Статут 1588 г. содержит требования по соответствующему оформлению и других видов договорных обязательств: подряда, оказывания разных видов услуг и др. Но чаще всего, не характеризуя в общем договорных отношений, не указывая на условия исполнения, статутные нормы просто их называют: “о поруку якую”, “обовязки добровольные на выплату суммы пенезей”, “хаступованье в суду”, или только: “хто бы кому дав на себе запис”, или, перечисляя некоторые обязательства, дополняет: “по иншые разные речи и припадки”. Отличительно, то, что регламентируя в большей или меньшей степени договорные отношения или просто называя их, Статут 1588 г. требует главного — надлежащего оформления договоров.
Отличительной особенностью договора поклажи являлось, то, что он издавна рассматривался как дружеская услуга. В рамках статутного законодательства данный договор требовал соответствующего оформления и возлагал на поклажедержателя обязанность нести ответственность за доверенное ему имущество. Основное требование — надлежащее сохранение имущества и возвращение вещей в том виде, в котором они были переданы на хранение, — это все общие требования, характеризующие договор поклажи как таковой. Никаких ярких особенностей данного договора по сравнению с римским классическим правом выделить не представляется возможным. Здесь также устанавливалась ответственность в случае причинения вреда вещам, взятым на хранение, или их утраты. Поклажедержатель не нес ответственности при случайной гибели вещи. При этом вещи собственника, которые были украдены или, например, сгорели вместе с вещами поклажедержателя, попадают под условия случайной утраты. Поклажедержатель в этом случае присягой должен был засвидетельствовать, что он эти «речи» не с “корыстия и ку пожитку своему ничого не обернул”. В случае же утраты или повреждения только лишь вещей, переданных на хранение, при сохранении вещей поклажедержателя, последний должен был эти вещи возвратить или за них уплатить /4, с. 113 /. Риск случайной гибели лежал на поклажедержателе и том случае, если вещи собственника хранились под замком отдельно от вещей поклажедержателя, а последний пользовался ими или перенес в другое место. Такого рода обязательства регулировались ст. 30 раздела VII Статута 1588 г.
Таким образом, в статутном законодательстве много внимания было уделено регулированию договорных правоотношений. Выделялись отдельные виды договоров: купли-продажи, займа, найма услуг и имущества, мены, дарения, поклажи и так далее. Регламентировались права и обязанности сторон, формы заключения сделок, основания признания сделок недействительными, а также основания ответственности по обязательствам из договоров. Необходимо отметить достаточно значительную разработанность вопросов регулирования обязательств из договора, а также их сходство с нормами классического римского права, в котором тщательно была разработана система договорных обязательств, сформулирован определенный понятийный аппарат и основные принципы регулирования договорных правоотношений, многие из которых применяются и по сей день.
3. ОБЯЗАТЕЛЬСТВА ИЗ ПРАВОНАРУШЕНИЯ.
Как уже отмечалось, источником возникновения обязательств являлись не только сделки, но и правонарушения. Поэтому в дальнейшем речь пойдет о видах правонарушений, условиях наступления ответственности из правонарушений и ее видах. Хочу отметить, что в феодальном праве понятия гражданско-правовой и уголовной ответственности были еще не разделены, четкие границы между ними неочерчивались. В качестве запрещенного действия гражданское правонарушение приравнивалось к уголовному преступлению, т.к. и то, и другое могло проявляться в совершении запрещенного действия или недобросовестности выполнения обязательств /4, с. 115/.
В феодальном законодательстве устанавливается общий принцип, согласно которому всякая утрата имущества или причинение кому-либо вреда давали право требовать плату. Общим для всех правонарушений было то, что виновный в совершении какого-либо преступления или проступка обязан был заплатить за весь причиненный ущерб. Вместе с тем всякий виновный должен был заплатить за вред, причиненный его действием или неосмотрительностью, даже когда они не представляли собой преступления или проступка, если бы только не было доказано, что он был принужден к этому требованием закона или стечением непредусмотренных обстоятельств /4, с. 117/. То есть в данном случае действует принцип вины нарушителя, и основанием ответственности считалась виновность того лица, которое причинило этот вред.
Как правило, каждый отвечал сам за себя, однако были и исключения из этого правила. В некоторых случаях устанавливалась ответственность одних лиц за других: ответственность родителей и опекунов за вред, причиненный несовершеннолетними и сумасшедшими, о которой уже говорилось ранее; ответственность хозяев за своих слуг.
Также, как правило, каждый отвечал за вред причиненный принадлежащими ему животными, если только это не было вызвано действиями самого потерпевшего. Такого рода обязательствам в статуте 1588 г. была посвящена отдельная статья. Причем четко не указывалось, в чем этот вред мог выражаться: в лишении ли жизни, причинении вреда здоровью или, может быть, имуществу, требовалось только от владельца этого животного “пса або быдла” компенсировать причиненный ущерб. Было небольшое уточнение по поводу того, что в случае, если животное человека “образило” ( покалечило ), оно должно быть выдано потерпевшему /6, р. XIII, ст. 14/. Интересно, что и в Законах XII таблиц есть упоминание о такого рода обязательствах из правонарушений, где также необходимо было выдать потерпевшему животное или компенсировать причиненный ущерб /8, таб. XIII, ст. 6/.
Особые правила согласно статутному законодательству устанавливать в случае повреждения или потравы полей и лугов. Потерпевший имел право сам задерживать на своих земельных владениях чужое животное и предъявлять претензии его владельцу. В случае недостижения между ними соглашения требовать покрытия причиненного ущерба можно было в судебном порядке /6, р. XIII, ст. 2/.
И в описанном случае, и в любом другом объем ответственности был связан не столько с виной, сколько с размером причиненного ущерба. Обязанность доказать наличие ущерба лежала на потерпевшем /4, с. 116/. Он же должен был доказать и сам факт совершения правонарушения, а также уже в современном понимании так называемую причинно-следственную связь между совершенным правонарушением и понесенным ущербом. Доказывать вину правонарушителя тоже должен был потерпевший. Судебное разбирательство начиналось на основании подачи иска со стороны потерпевшего или, в определенных случаях, его опекунов.
В отличии от предшествующих сводов законодательства Статут 1588 г. уже отличает действия, совершенные умышленно и по неосторожности. Например, в ст. 17 раздела X указывается освобождение от ответственности того человека, который “неопартностью своею або з якое иное пригоды пожар пустил”. Но при этом требовалось принесение присяги о том, что действительно учинение пожара было совершенно неумышленно. В случае же, если будет доказано, что лесной пожар произошел “умыльне з вазни один против другому”, судом назначалась выплата компенсации за причиненный вред /6, р. X, ст. 17/. А статьей 18 этого же десятого раздела Статута 1588 г. устанавливалась квалифицированная смертная казнь за умышленный поджог городов и домов — “маеть быти сам огнем спален”, а причиненный вред компенсировался имуществом преступника. То же самое в отношении санкций за указанное преступление находим и в Законах XII таблиц /8, табл. VIII, ст. 10/.
Охраняя права собственника, Статутное законодательство в ряде случаев регламентирует возникновение обязательств на основании причинения вреда, особенно в отношении объектов сельскохозяйственного производства. По сравнению с предшествующими Статутами, в Статуте 1588 г. получили значительное развитие нормы, регулирующие данные обязательства. Однако единая норма, общая, относительно условий и оснований возникновения обязательств, видов и размеров ответственности, так не была выработана. Зависимость ответственности от объекта, которому был причинен ущерб, выделяется в разных нормах. Таким образом, мы имеем дело с конкретными случаями обязательственных правоотношений, возникающих на основании причинения вреда: повреждение чужого соколиного или лебединого гнезда, ловля чужих птиц /6, р. X, ст. 8/; повреждение или уничтожение чужих приспособлений, ловля птиц в этих приспособлениях /6, р. X, ст. 11, 12/; повреждение, кража чужих ульев, плодов /6, р. X, ст. 14/; потрава на чужих полях /6, р. XIII, ст. 2/ и др. Обычно санкции таких статей регламентировали покрытие причиненного ущерба, хотя иногда говорилось и о дополнительном штрафе. В римском классическом праве в указанных случаях в отношении санкций предпочтение тоже отдавалось штрафу или покрытию причиненного ущерба, но были случаи и наказания смертью, например, за потраву полей /8, табл. VIII, ст. 9/. Статутное законодательство в этом отношении более гуманно к правонарушителю, но еще достаточно большое количество казуальных норм при все большем усовершенствовании правовой системы немного обескураживает, хотя это все легко объясняется характером исторических условий и еще неотпавшей необходимостью в такого рода нормах. Статуты, регламентируя санкции за причинение вреда, юридически закрепляют стоимость различных вещей. Особенно подробно о цене движимого и недвижимого имущества говорит Статут 1588 г. В его нормах устанавливалась стоимость домашнего скота, птиц, собак, домашней утвари, продуктов питания и даже лесных зверей /6, раздел XIII/, регламентировались расценки земельных участков при направлении взысканий на имущество должника /6, р. IV, ст. 98/ и тому подобное. С течением времени стоимость вещей увеличивается, одновременно растут и размеры штрафных санкций за причинение вреда, появляются новые положения, статьи. Впервые, по сравнению с предыдущим законодательством, в Статуте 1588 г. была определена стоимость, например, дерева соответственно его породе и хозяйственному назначению, стоимость ряда домашних вещей. И надо отметить, это очень помогало судьям при определении меры ответственности, в частности, размера выплат за причинение вреда /6, р. XIII, ст. 10, 11/.
Что же касается преступлений против личности (особенно убийства), то они влекли за собой возникновение обязательственных правоотношений. Лицо, виновное в лишении жизни, причинении вреда здоровью, оскорблении чести и достоинства другого лица, обязано было за это заплатить. Например, предусматривалась выплата компенсаций за совершение преступлений против здоровья и чести женщины. В основе имущественной ответственности за данное преступление в основе было мнение, что материальная обеспеченность женщины зависела в большей степени от замужества, а тень на ее репутации от совершения надругательства над нею, похищения и тому подобного, значительно мешает удачному замужеству /4, с. 116/. И следует отметить, что для того времени это было д