Реферат: Первые эмансипированные женщины

Эпикуреизм и стоицизм. Был характерен глубокий аскетизм, но опирался на науку, в частности, на физику. У философов этого направления существовала идея что материя состоит из мельчайших частиц – "идей", различающихся по величине, форме и расположению.

Ученые женщины

Философией, делом до той поры исключительно мужским, стали заниматься и женщины. Образованные ученицы стали часто появляться теперь рядом со своими учителями как в "университетах", так и в так и во время их выступлений на улицах и рынках.

Древняя Академия связала платоновские идей с пифагорейскими элементами. Идеи при этом не редко выражались математическими понятиями; объявлялось, что в основе мира лежит различие между единством и множеством. Из двух разных элементов можно сделать одно целое. Школа пифагорейцев, представлявшее собой довольно замкнутое религиозно-этническое сообщество. Отличалось от других академий строгостью нравов и обычаев; она привлекла немало женщин. Финтий: "И мужчине, и женщине присущи храбрость, разум и справедливость, только в одних добродетелях больше приходится упражняться женщинам, в других – мужчинам". Он призывал женщин быть "скромными" и "благоразумными", одеваться просто, без украшений.

Новое, свободное умонастроение, выразила пифагорейка Феано. Вслед за Платоном она утверждает единую нравственную меру для обоих полов: ведь, согласно Платону, " у плохого человека нечистая душа, у хорошего – чистая. Ни хорошему человеку, ни богу не престало брать что-либо у нечистого".

Последней пифагорейкой была Гипатия (370-415 гг. н. э.). Она была дочерью математика Феона Александрийского и руководила школой. Она учила математике, философии и писала книги, которые, к сожалению, не дошли до нас. Ее убили христиане-фанатики, школа ее была сожжена.

Женщина и политика

Благодаря доступу к образованию изменилась само­оценка женщин эллинистической эпохи. Они выраста­ли в новом, жадном до нового обществе; иногда они втягивались и в политическую борьбу за власть.

Однако излишняя поспешность в эмансипации, чрезмерное честолюбие и стремление к успеху открыли путь разрушительным силам. Иные из коронованных женщин той эпохи действовали с пользой, другие, наоборот, жертвовали благополучием страны ради своих поистине македонских страстей.

Из замечательных женщин эллинистической эпохи назовем двух наиболее ярких. Среди первых птолемеевских цариц выделяется Арсиноя II (316—270 гг. до н. э.). Она в возрасте 38 лет вышла замуж за своего брата Птолемея II, который был младше ее на восемь лет. Об этой истории много писали. Несомненно одно: именно Арсиноя побудила к браку младшего брата, проявив полное пренебрежение к обязательному в об­ществе запрету на инцест. Придворный поэт Феокрит в своей хвалебной песне сравнил эту связь с браком Зевса и Геры, которые тоже были братом и сестрой; он назвал это таким же исключением, какие дозволены бо­гам. Арсиноя одно время царствовала над фракийцами, македонянами и египтянами.

Арсиноя II , в третьем браке ставшая женой своего брата Птолемея II , способствовала распространению и подъему греко-египетской культуры (изображение на монете)

Птолемей II Филадельф был не столько крупным полководцем, сколько государственным деятелем. Обес­печив экономический подъем своей стране, он привел ее к благосостоянию, какого она прежде не знала; он покровительствовал наукам, искусствам и культуре, превратив свою столицу Александрию в один из важ­нейших центров античного мира. Арсиноя II фактиче­ски правила вместе с ним, взяв на себя значительную часть государственных дел. Благодаря ей или вместе с ней он осуществил замечательные культурные начина­ния. Так, в Александрии на государственные средства был основал Мусейон. Это был не музей, а своего рода - исследовательский институт, в котором на самом совре­менном для той поры уровне занимались наряду с поэ­зией и философией также астрономией, математикой, ботаникой и зоологией. Именно Арсиноя привлекла в Мусейон лучшие умы своего времени и вела там дис­куссии с учеными и поэтами. Для обширной библиоте­ки были сделаны списки со всех произведений грече­ской классики и переведены на греческий язык ино­язычные книги, в том числе Библия.

Птолемей пытался также провести религиозные преобразования, создав из элементов западных и во­сточных верований нечто вроде универсальной религии. После смерти Арсинои он причислил ее к сонму богов. Он назвал ее «Thea Philadelphos», что означает «братолюбивая богиня». Позднее он ввел также поня­тие «Theoi Adelphoi» (боги —брат и сестра). Таким об­разом, умершая царица и ее живой брат-супруг соеди­нялись в одном культе. Немецкий историк Шубарт заметил по этому поводу: «Как для эллина полис, город-государство связан был с его религиозными представ­лениями, так теперь для новой государственной формы, царства, потребовалось новое религиозное обоснование; это могло быть лишь представление о божественности царя».

Идеи Птолемея II о теократической форме власти сформировались под влиянием его жены и сестры. Главное святилище Арсинои располагалось в столице провинции Фагом, для осушения которой потребовались грандиозные мелиоративные работы. Когда-то болота и тростниковые заросли в этих местах кишели крокоди­лами, поэтому греки назвали столицу Фаюма Крокоди-лополис, город крокодилов. Птолемей II превратил его в город-сад и переименовал в Арсиною. Нам думает­ся, этот брак между братом и сестрой, не давший по­томства, можно назвать благословенным. Некоторые ис­торики называют Арсиною «самой выдающейся жен­щиной эпохи». Другие же изображают ее, особенно в' первый период жизни, этакой «бой-бабой», одержимой честолюбием, не чуждавшейся никаких интриг, чтобы удовлетворить свою жажду власти. Честолюбие, вне сомнений, было в крови у македонских цариц.

Эллинизм как всемирно-историческое явление до­стиг вершин в области политической, социально-эконо­мической и культурной во времена Арсииои. Затем на­чался упадок эллинистических государств в результате соперничества между ними и внутреннего разложения; конец эллинизму положили римские завоевания. В пос­леднем акте этой драмы на сцене появляется еще одна великая наследница Птолемеев — Клеопатра VII (69— '30 гг. до н. э.), пожалуй, самая знаменитая и вызвав­шая больше всего споров царица той эпохи. Если су­дить по изображениям на монетах, она была не слиш­ком красива, но, очевидно, компенсировала этот недо­статок очарованием и умом. По словам Плутарха, ее красоту «саму по себе нельзя было назвать несравнен­ной или непременно пленяющей любого, кто видел ее. Однако, общаясь с ней, невозможно было противиться ее очарованию; очаровывали и облик ее, и искусство в речах, и пленительное обхождение».

Родилась она в Александрии, городе, который стал Парижем античности. Здесь она посещала уже упомя­нутый Мусейон, изучила шесть языков, была всесто­ронне образованной женщиной. Единственная из всех Птолемеев, она отлично говорила по-египетски и прояв­ляла понимание к местным культам. Это принесло ей любовь народа.

Совсем юной Клеопатра вышла замуж за своего бра­та Птолемея XIII. Несогласие ее с методами его прав­ления привело к политическому кризису. Целеустрем­ленная и волевая женщина не пожелала склониться перед сплоченной группой высших царских чиновников. Окружение ее слабого брата добилось ее изгнания в 48 г. до н. э. Тем временем в Египте высадился Юлий Цезарь, чтобы выступить «посредником» в конфликте. Его войска заняли царскую крепость в Александрии. Примечательна сцена, когда в осажденную египетским войском крепость ночью проносят Клеопатру, закатан­ную в ковер. Пятидесятидвухлетний Цезарь был край­не поражен, когда из переданного ему подарка высколь­знула экзотическая красавица двадцати одного года.

Римские писатели не поскупились на самые ужас­ные сплетни в адрес этой женщины: она была объявле­на и «безнравственной» и «распутной». Но Клеопатра никогда не дарила свою благосклонность кому попало, в своих отношениях она была весьма разборчива. Сам Цезарь, вообще-то весьма трезвый и уже немолодой по­велитель, не устоял перед чувственным очарованием этой царицы с Нила. Клеопатру тоже пленил дух «ве­ликого римлянина». Она родила Цезарю сына, Цезариона.

По приглашению Цезаря Клеопатра прибывает в Рим, чтобы, как гордая мать, привезти отцу сына и про­должить прерванную совместную жизнь. Однако убий­ство Цезаря 15 марта 44 г. до н. э. обрывает эту связь, которая могла изменить мировую историю. Клеопатра чуть было не стала римской «императрицей», а Цезарион, их сын, потомок греко-македонских царей,— на­следником Цезаря.

Трон и сама автономия Египта вновь оказались под угрозой, когда в 41 г. до н. э. здесь появился полково­дец Марк Антонии. Это был второй человек в Риме, он делил власть с будущим императором Августом — тог­да его еще звали Октавиан — в соответствии с соглаше­нием в Брупдизии: Октавиан осуществлял управление над западными областями империи, Антоний — над во­сточными, Для уже 28-летней царицы этот примеча­тельный год знаменовал начало третьего акта ее жиз­ненной драмы. К сорока годам Антоний достиг верши­ны своей славы. Столь же горячий по натуре, как и Клеопатра, он пленился ею еще сильней, чем Цезарь, Однако при этом Антоний оставался римлянином, веду­щим расчетливую политику. Его привлекло не только очарование Клеопатры, но также — и прежде всего — громадные сокровища Египта и возможности военной власти. С ее помощью он хотел осуществить свою юно­шескую мечту — стать вторым Александром Великим и завоевать весь Восток. Несмотря на заключенный в 40 г, до н. э. брак с Октавией, сестрой Октавиана, он женился на египетской царице, чтобы получить доступ к государственной казне; так их любовные отношения перешли в брак по расчету. Согласно римским пред­ставлениям, это было двоеженство, но с точки зрения восточного права — вещь абсолютно законная.

В том же году Антоний начал задуманную войну против парфян, которая закончилась полным разгромом его армии. Историки сравнивают неудачную парфянскую кампанию с наполеоновским походом па Россию. Потер­пев полное поражение на Востоке, Антоний в закрытой повозке бежал в Александрию. Клеопатра выехала ему навстречу; она привезла ему деньги, одежду, велико­душно предоставила в его распоряжение другие сред­ства, чтобы подготовить новый, еще более крупный по­ход против парфян. Но было уже слишком поздно. Не­удача парфянского похода, а также унижение, которое претерпела его сестра в результате двоеженства Анто­ния, побудили Октавиана к действиям. Он мобилизо­вал все военные силы Рима на суше и на море: для него шла речь о мести и о борьбе за власть, за господство над империей. Морская победа Октавиана над Антони­ем близ Акция решила исход борьбы и ознаменовала конец драмы. Двое возлюбленных покончили само­убийством. Характерно, что войну Рим объявил Клео­патре, а не Антонию. Ее Рим считал врагом номер один, ведь это она подговорила Антония отделиться от им­перии и угрожала мировому господству Рима.

Доказательством верности Клеопатры Цезарю мож­но считать уже тот факт, что в своем завещании она объявила Цезариона полноправным наследником. Воз­можно, этот потомок македонян и римлян, соединив в себе высокие способности отца и матери, сумел бы сде­лать еще больше их. Но Август почти сразу после по­беды под Акцией приказал казнить восемнадцатилетнего юношу.

Клеопатра — не первая из женщин, которая в сво­ей переменчивой жизни нашла вторую любовь или еще раз вышла замуж. Она не забыла своей первой боль­шой любви и тем не менее двенадцать лет дарила свою благосклонность также Антонию. Антонию она оста­лась верна даже тогда, когда его звезда начала захо­дить. Октавиан через посредников, обещая Клеопатре полное прощение, пытался подговорить ее, чтобы она убила Антония. Клеопатра отказалась. В преддверии неминуемой гибели царица устроила великолепный праздник в честь дня рождения своего возлюбленного, чтобы поддержать в нем уверенность. Эта была вера не скептичной гречанки, а глубоко религиозной египтян­ки. Она обожествляла Антония, видела в нем Осири­са, который умирает и возрождается, в себе же видела Исиду, которая ищет умершего возлюбленного и на­ходит.

Богиня эмансипации

Чтобы создать в Восточном Средиземноморье тигль для переплавки народов и идей, нужна была объеди­няющая мысль, объединяющая религия. Властители из ветви сирийских Селевкидов весьма нетерпеливо пы­тались навязать покоренным ими народам Зевса Олим­пийского в качества верховного бога, сами же себя ощущали наместниками Зевса Сотера («Soter» означа­ет «спаситель»). Терпимые властители из ветви египет­ских Птолемеев, которые проводили политику ассими­ляции, опираясь на восточные религиозные представ­ления, ввели культ универсального бога — Сараписа, или Сераписа. Сарапис изображался в облике борода­того Зевса с корзиной зерна на голове — восточным сим­волом плодородия. Для греков Сарапис был равен Зев­су, Гелиосу, Аиду и Асклепию; египтяне видели в нем новое воплощение Осириса.

Почитание Сараписа распространилось за пределы Александрии — отчасти через греческих торговцев, от­части благодаря многочисленным приверженцам, кото­рых привлекли странствующие апостолы этого бога и действовавшие его именем чудесные целители. В 1850 году французский археолог О. Мариэтт обнару­жил в Мемфисе святилище Сараписа, в подземных га­лереях которого находились погребения священных быков Аписов. Один из 24 гигантских каменных сар­кофагов весил почти 70 тонн. К святилищу примыкала лечебница, где высокие медицинские знания греческих врачей в сочетании с египетской магией творили под­линные чудеса исцеления. Это особенно способствовало славе Сараписа.

В ту пору бог немыслим был без богини. Рост влия­ния Исиды в греко-римской религии был тесно связан с ростом влияния Сараписа; но Исида вскоре по сво­ему влиянию превзошла Сараписа. Вокруг Исиды сло­жился целый культ с религиозными мистериями и иерархией жрецов. В бесчисленных гимнах она воспе­валась как богиня небес и мироздания, как избавитель­ница от бед, повелевающая судьбами и распространяю­щая культуру. Греки сравнивали ее с Герой, Деметрой, Ио, Гекатой, Афродитой, Тихе и изображали ее с лун­ным диском над головою, с систром и кувшином ниль­ской воды. Богиня, которую в родной стране изобража­ли с застывшими и безжизненными чертами лица, те­перь приобретала греческий шарм. В ее уста вклады­ваются греческие слова, ей приписываются изречения в духе греческих философов. Она становится универ­сальной богиней.

Исида в греко-римскую эпоху пере стала универсальной богиней.
Ее культ характеризовался особыми мистериями и иерар­ хическим институтом жрецов, а) Исида-Артемпда с лунным диском на голове, систром и кувшином для освящения (Рим), б) Исида в виде рим­ской богини Фортуны с ро­гом изобилия и высокой короной (Неапольский музей)

Исиду представляли как боги­ ню-мать, вскармливающую ре­ бенка. Здесь она изображена на троне в виде небесной царицы. Еще до распространения хрис­тианства в Римской державе она пользовалась широким почита­нием в народе, так что Калигула был вынужден возвести ее культ в ранг государственной религии.

Для людей образованных мистерии Исиды были свя­заны с глубокими идеями стоической философии. В од­ном из посвященных ей греческих гимнов богиня заяв­ляет: «Я — мать всей природы, повелительница всех стихий, я — начало и первоисточник столетий, я — вер­ховная царица всех обитателей неба, я — владычица мертвых. Сияющие высоты небес, целительные ветры морские, горестное безмолвие царства мертвых — все это я, всем этим я правлю, как хочу и желаю». И да­лее: «Все, что в мире есть крепкого, доброго и одушев­ленного, сама жизнь и все, что есть в ней, и все, что она рождает, исходит из нее (Исиды)».