Реферат: Революционный терроризм в Российской империи

Убийство Александра II, вопреки предположениям теоретиков народнического социализма, не привело к революции - наоборот, оно породило слухи о том, что царя-освободителя убили дворяне ради восстановления крепостного права. Реформы, начатые Александром II, были остановлены. В стране наступила эпоха реакции[5].

В последующие годы было предпринято несколько попыток возродить «Народную волю». Последней из них было создание под руководством П. Я. Шевырева и А. И. Ульянова «Террористической фракции партии „Народная воля“». С арестом группы Шевырева — Ульянова после неудачного покушения на Александра III, осуществлённого 1 марта 1887 года, революционный террор в России прекратился почти на 15 лет.

5. Терроризм начала XX века

Новый подъём революционного терроризма произошёл в начале XX века в условиях политического кризиса, вызванного отказом правительства от осуществления назревших реформ[5]. Как указывает А. Гейфман, одной из главных предпосылок роста террора в этот период стало сосуществование в Российской империи социально-экономического подъёма и политической отсталости. Многие представители появлявшихся новых социальных групп не находили себе места в старой социальной структуре, что вызывало у них разочарование и толкало на путь революционной деятельности и террора[21].

В отличие от террористов второй половины XIX века, в основном принадлежавших к привилегированным социальным группам и разночинцам, большинство террористов новой революционной волны были выходцами из первого поколения мастеровых и чернорабочих, перебиравшихся в поисках заработка из села в город. Будучи зачастую выходцами из обедневших крестьянских семей, они нередко жили в тяжёлых экономических условиях и медленно адаптировались к новой обстановке. Такие люди легко поддавались революционной агитации, и, например, из всех политических убийств, осуществлённых партией эсеров, более 50 % были совершены рабочими[22].

Немалую часть террористов этого периода составили женщины. В Боевой организации ПСР было около трети женщин, а в целом от общего количества террористов они составляли четвёртую часть. Приток женщин в революционное движение был связан с происходившим в обществе пересмотром семейных отношений и распространением грамотности. В подпольных организациях они получали от мужчин уважение большее, чем могли получить где-либо в традиционных социальных слоях, и, т. о., реализовывали своё стремление к самоутверждению[23].

Активнее, чем раньше, в терроре принимали участие представители национальных меньшинств Российской империи: евреи, поляки, выходцы с Кавказа и из Прибалтики[24].

Как и прежде, участвовали в терроре начала XX века и представители привилегированных социальных слоёв и разночинцы, многие из которых были возмущены контрреформами Александра III, во многом ограничившими или отменившими политические достижения 1860-х. Они выбирали террор, поскольку считали невозможной действенную мирную работу в рамках существовавшего политического режима[24].

Свою роль в переходе революционеров к методам террора сыграл голод, возникший вследствие неурожая 1891 года, одновременно с которым в европейской части России вспыхнули эпидемии холеры и тифа. Наложившиеся на общую нищету деревень, они создавали благоприятную почву для радикальной агитации, и в голодающих областях повсюду появлялись революционные кружки. Тем не менее, деревня в 1890-х в была пассивна к революционной агитации, и это заставляло революционеров искать другие пути борьбы. Многие из них вернулись к идее индивидуального террора как средства разжигания народного восстания[25].

Отношение образованного общества к радикалам способствовало террору. Уже со времени оправдательного приговора по делу Засулич в 1878 году стало ясно, что симпатии либералов на стороне террористов. В последних видели героев, показывавших образцы бескорыстного самопожертвования и руководимых глубокой человечностью. Даже часть консервативных кругов перестала поддерживать царское правительство в его борьбе с радикалами, предпочитая держаться в стороне от политики и осуждать обе стороны[26].

Научно-технический прогресс облегчал радикалам задачи террора, позволяя производить оружие простых конструкций и в больших масштабах. По словам современников, «теперь любой ребенок мог сделать взрывное устройство из пустой консервной банки и аптечных препаратов»[27].

Как пишет Анна Гейфман, отдельные террористы своими акциями хотели спровоцировать ужесточение репрессивной политики правительства, чтобы усилить недовольство в обществе и вызвать восстание[28].

Толчком к всплеску терроризма послужили события «Кровавого воскресенья» 9 января 1905 года, когда войска правительства расстреляли направлявшееся к царю с петицией рабочее шествие[28].

5.1. Размах терроризма

Анна Гейфман приводит данные о статистике терроризма в начале XX века. Так, в течение года, начиная с октября 1905 года, в Российской империи было убито и ранено 3611 государственных чиновников. К концу 1907 года это число увеличилось почти до 4500 человек. Вместе с 2180 убитыми и 2530 ранеными частными лицами общее число жертв в 1905 — 1907 годах Гейфман оценивает числом более 9000 человек. По официальной статистике, с января 1908 года по середину мая 1910 года произошло 19957 террористических актов и экспроприаций, в результате которых было убито 732 госчиновника и 3051 частное лица, при этом 1022 госчиновника и 2829 частных лиц были ранены[29].

Полагая, что значительная часть местных терактов не попала в официальную статистику, Гейфман общее число убитых и раненых в результате террористических актов в 1901 — 1911 годах оценивает числом около 17000 человек[29].

Массовым явлением после начала революции стали экспроприации.Так, только в октябре 1906 года в стране было зафиксировано 362 случая экспроприаций. В ходе экспроприаций, по данным Министерства финансов, с начала 1905 года по середину 1906 года банки потеряли более 1 миллиона рублей[30].

В крупных городах России самой активной в террористических акциях была партия социалистов-революционеров[31].

5.2. Эсеры

Партия социалистов-революционеров была образована в конце 1901 года, когда различные неонароднические организации слились в одну партию. Она стала единственной российской партией, официально включившей идеи терроризма в свои программные документы. Свою террористическую тактику партия рассматривала как продолжение традиций народовольцев[32].

В апреле 1902 г. убийством министра внутренних дел Д. С. Сипягина заявила о себе Боевая организация (БО) эсеров. БО являлась самой законспирированной частью партии, её устав был написан М. Гоцем. За всю историю существования БО (1901—1908) в ней работали свыше 80 человек. Организация была в партии на автономном положении, ЦК лишь давал ей задание на совершение очередного террористического акта и указывал желательный срок его исполнения. У БО были своя касса, явки, адреса, квартиры, ЦК не имел права вмешиваться в её внутренние дела. Руководители БО Гершуни (1901—1903) и Азеф (1903—1908), являвшийся тайным агентом полиции, были организаторами партии эсеров и самыми влиятельными членами её ЦК.

Под руководством заместителя Азефа Бориса Савинкова члены Боевой организации совершили два наиболее известных террористических акта: убийство министра внутренних дел Плеве 15 июля 1904 года и убийство великого князя Сергея Александровича 4 февраля 1905 года. Благодаря этим успешным покушениям ПСР и её Боевая организация получили широкую известность и много сторонников: по случаю смерти министра, считавшегося противником любых реформ, никто не высказал соболезнований; великий князь Сергей Александрович также считался реакционером[33].

Аресты, проведённые полицией в марте 1905 года, существенно ослабили Боевую организацию. С февраля по октябрь её члены не осуществили ни один из запланированных терактов против крупных чиновников. После опубликования Октябрьского манифеста ЦК ПСР принял решение прекратить террористическую деятельность, и Боевая организация распалась. После подавления в Москве восстания в декабре 1905 года и роспуска I Думы предпринимались попытки возобновить её деятельность, но к началу 1907 года Боевая организация ПСР распалась окончательно[34].

Кроме Боевой организации, занимавшейся террором центрального значения, действовали местные террористические группы эсеров разного уровня, причём большинство терактов было совершено местными боевыми группами. В годы революции 1905—1907 годов приходился пик террористической деятельности эсеров. В этот период эсерами было осуществлено 233 покушения. Всего с 1902 по 1911 год эсеры совершили 248 покушений. 11 из них было организовано Боевой организацией[35].

В 1905—1906 годах из партии вышло её правое крыло, образовавшее Партию Народных Социалистов и отмежевалось левое крыло — Союз Социалистов-Революционеров-Максималистов.

Анархисты Социал-демократы

Российские социал-демократы декларировали и подчеркивали свое нежелание участвовать в террористической деятельности, захлестнувшей Россию в начале XX века. В действительности практика деятельности социал-демократических организаций резко расходилась с их декларациями: громкие слова марксистов о неприятии террора не мешали социал-демократическим организациям поддерживать и лично участвовать в террористических актах.[36]

Большевики

Как и эсеры, широко практиковавшие террор, большевики имели свою боевую организацию (известна под названиями «Боевая техническая группа», «Техническая группа при ЦК», «Военно-техническая группа»).[37] В условиях необходимости конкуренции в плане экстремистской революционной деятельности с партией эсеров, «славившихся» деятельностью своей Боевой организации, после некоторых колебаний лидер большевиков Ленин выработал свою позицию в отношении террора. Как отмечает исследователь проблемы революционного терроризма историк профессор Анна Гейфман, ленинские протесты против терроризма, сформулированные до 1905 года и направленные против эсеров, находятся в резком противоречии с ленинской же практической политикой, выработанным им после начала русской революции «в свете новых задач дня»[36]. Ленин призывал к «наиболее радикальным средствам и мерам как к наиболее целесообразным», для чего, цитирует документы Анна Гейфман, лидер большевиков предлагал создавать «отряды революционной армии… всяких размеров, начиная с двух-трех человек, [которые] должны вооружаться сами, кто чем может (ружье, револьвер, бомба, нож, кастет, палка, тряпка с керосином для поджога…)», и делает вывод, что эти отряды большевиков по сути ничем не отличались от террористических «боевых бригад» воинственных эсеров.