Астров

    АСТРОВ — центральный персонаж «сцен из деревенской жизни» А.П.Чехова «Дядя Ваня» (1896). Образ А. отмечен в пьесе особым авторским отношением, связанным с профессией героя: врач в произведениях Чехова всегда выделен в особую «касту», к которой принадлежал и сам Чехов. Уездный лекарь А. не понаслышке знает русскую провинцию. Он сталкивается с ней в повседневной врачебной практике: «В избах народ вповалку… Грязь, вонь, дым, телята на полу, с больными вместе… Поросята тут же…» Труженик, не имеющий ни одного дня, свободного от вызовов к больным, А. чувствует, что «постарел, наработался, испошлился», что «чувства как-то притупились» и что «жизнь обывательская, презренная затянула» и «своими гнилыми испарениями отравила нашу кровь».

    Появление в деревенской глуши прекрасной молодой женщины Елены Андреевны, жены профессора Серебрякова, взволновало А., заставило его увидеть себя как бы со стороны, ее глазами и задаться вопросом о смысле своего каждодневного тяжелого труда: «Те, которые будут жить через сто-двести лет после нас и для которых мы теперь пробиваем дорогу, помянут ли нас добрым словом?» К теперешней жизни А. относится трезво, скептически сознавая «безнадежность» своего положения, отсутствие личного будущего: «Я для себя уже ничего не жду, не люблю людей… Мужики однообразны очень, неразвиты, грязно живут, а с интеллигенцией трудно ладить… мелко мыслят, мелко чувствуют и не видят дальше своего носа».
    Даже за Еленой Андреевной А. начинает ухаживать, по замечанию Чехова, «от нечего делать». В его ухаживаниях нет и следа внезапно вспыхнувшей страсти или какого-либо большого чувства,— только изрядная доля цинизма. По верному замечанию Елены Андреевны, «талантливый человек в России не может быть чистеньким». А. несомненно талантлив, что с особой силой раскрывается в его монологе о лесах: «Когда я слышу, как шумит мой молодой лес, посаженный моими руками, я сознаю, что климат немножко и в моей власти и что если через тысячу лет человек будет счастлив, то в этом немножко буду виноват я». А. «испошлился», стал «чудаком», но сохранил и творческую смелость, и «свободную голову», и «широкий размах» — по крайней мере в мыслях о будущем. Финальная реплика А. о «жарище» в Африке возвращает его к «безнадежности» личного настоящего и наглухо прикрывает то, что творится в его душе с отъездом профессора и Елены Андреевны.