Сочинение Батальоны просят огня - Нравственный выбор героев в повести Ю. Бондарева «Батальоны просят огня»
Бондарев "Батальоны просят огня" - сочинение "Нравственный выбор героев в повести Ю. Бондарева «Батальоны просят огня»"
Писателей можно по праву назвать поверенными Истории, хранителями памяти человеческой. В своих произведениях каждый по-своему сумел передать те «мгновения» войны, те глубинные процессы, происходящие в сознании людей, которые и определяют, способен ли человек остаться человеком в бесчеловечных обстоятельствах. Отдавая дань прошлому, памяти тех, «кто уже никогда не придет», и тем, кто остался жив в этой схватке с фашизмом, писатели посвящают свои произведения: романы, повести, рассказы, стихи. К. Симонов «Живые и мертвые»; В. Гроссман «За правое дело», «Жизнь и судьба»; В. Некрасов «В окопах Сталинграда»; Б. Васильев «В списках не значился»; К. Воробьев «Крик», «Убиты под Москвой»; Ю. Бондарев «Горячий снег», «Батальоны просят огня».
Юрий Бондарев в одной из первых своих «военных» повестей — «Батальоны просят огня» — поставил проблемы ответственности за судьбу человека на войне. Основной конфликт этой повести связан с приказом командования: нескольким батальонам форсировать Днепр на одном из участков. В армии приказы обсуждению не подлежат, их следует в точности выполнять. Так и поступили батальоны Бульбунюка и Максимова. Но быстро изменившаяся обстановка внесла в планы командования коррективы. Первоначальный приказ уже по ходу операции пришлось отменить. Только двум батальонам это было неизвестно — они уже вступили в бой. Цена неожиданным коррективам оказалась самая страшная — один из батальонов, сковав значительную часть немецких сил, лишился обещанной огневой поддержки и был обречен.
Как оценить эту непростую ситуацию? Можно ли ее оправдать? Герои Бондарева по-разному отвечают на эти вопросы. Капитан Ермаков судит трагический для его однополчан исход самым беспощадным образом. Прежде всего он винит себя. Ему мучительно больно оттого, что почти весь батальон, с которым он вместе уходил выполнять приказ и командование которым взял на себя в самые роковые минуты, пал, а сам он остался жив. Ермаков чувствует свою ответственность за погибших людей. Пробираясь после последнего боя из окружения, Ермаков думает: «Я командовал батальоном — и остался один. Так разве это не смерть? Так зачем я еще живу, когда все погибли? Я один?..» Нравственный максимализм Ермаков перенял от своих погибших товарищей. Он вспомнил вспыльчивого и несдержанного начальника штаба батальона Орлова, который никому не прощал на фронте одну вещь: «…на чужой крови, на святом, брат, местечко делать!» Ему близки оказались те нравственные законы, которые в любой обстановке исповедовал совсем юный лейтенант Ерошин.
Для этого человека невозможно было даже принять какую-либо вещь убитого противника. Не потому, что хотелось остаться чистеньким. На войне так не бывает. Ерошину хотелось сохранить чистой свою душу До боя Ермаков не понимал Ерошина: «…раздражали его неопытность, наивная, неуклюжая молодость, его неумение понимать все с первого слова». Это уже после трагической для батальона развязки Ермаков понял, что перевешивало все «грехи» Ерошина — романтическое отношение к войне, вера в справедливость, непоказное уважение к солдату и самое главное — чувство долга. Даже раненный, Ерошин думал не столько о себе и своих болях — прежде всего о предстоящем бое, который оказался для него последним: «Боже мой, орудие не замаскировано…» Вот почему Ермаков, выбираясь из окружения, не радовался своему спасению. Он думал о погибших товарищах: «Память его, не угасая даже в мгновении забытья, была дана ему как в наказание».
Отсюда суровость оценок Ермакова по отношению к командованию. В неожиданной корректировке приказов он увидел слабость своих командиров, которые, решая стратегические задачи, позволили поставить под удар два батальона. Командование думало о судьбе операции, Ермаков — о конкретных людях. В этом кроется одно из самых сложных противоречий войны. По-другому оценивает себя командир дивизии Иверзев. Оказавшись перед выбором, куда направить огонь артиллеристов — в поддержку двух батальонов или всей дивизии, которая выполняла уже новую задачу, он после недолгих раздумий остановился на последнем: «Этого требовали сложившиеся обстоятельства». Угрызения совести Иверзева не мучили. Войну он понимал как трудную работу, где потери неизбежны. Неизбежная гибель двух батальонов, оставшихся без огневой поддержки, ему не представлялась трагедией большого масштаба.
Здесь Бондарев вышел на самую сложную проблему, которая в последних его книгах приобрела центральное звучание, — это соотношение норм права и морали. По военным законам Иверзева вряд ли можно осуждать. И Ермаков, бросивший комдиву тяжкие обвинения, с точки зрения устава совершенно справедливо оказался подвергнутым аресту. Но как быть с нравственной точкой зрения?
Этого вопроса не удалось избежать Иверзеву. Своим дерзким поступком Ермаков заставил его задуматься о судьбах конкретных людей. В душе появились сомнения. Не случайно во время решающего боя, от которого зависел успех всей операции, командир дивизии лично поднял в атаку залегших от плотного немецкого огня бойцов, хотя необходимости личного участия Иверзева в боевых действиях не было. Не дело комдива ходить в атаку. В бой его повело чувство вины. Иверзеву думалось, что успех дивизии при взятии города загладит его вину в гибели двух батальонов. Повесть Ю. Бондарева «Батальоны просят огня» — это яркая, запечатленная предельно точно картина войны и множество состояний юной души, воспринимающей и оценивающей эту войну, человека в ней. И те обстоятельства, в которых оказываются герои повести, обнажают их духовную сущность, заставляют делать свой нравственный выбор.