Сочинение Чацкий - образ нового человека (По комедии А. С. Грибоедова Горе от ума)

    Чацкий начинает новый век — ив этом все его значение и весь ум.
    И. А. Гончаров

    Комедия А. С. Грибоедова "Горе от ума" сыграла выдающуюся роль в деле общественно-политического и нравственного воспитания нескольких поколений русских людей. Она вооружила их на борьбу с насилием и произволом, подлостью и невежеством во имя свободы и разума, во имя торжества передовых идей и подлинной культуры. Мы, как и наши отцы и деды, восхищаемся художественным совершенством "Горя от ума", блеском языка, поразительно ярким изображением быта и нравов, реалистической точностью образов Грибоедова.
    В комедии показана борьба нового со старым, которая разгоралась все сильнее, проникая в разные сферы жизни, отражаясь в искусстве и литературе. Наблюдая эту борьбу в жизни, Грибоедов показал ее в своей комедии с точки зрения передового человека своего времени, близкого по взглядам к декабристам.
    В образе Чацкого Грибоедов впервые в русской литературе показал "нового человека", воодушевленного возвышенными идеями, поднимающего бунт против реакционного общества в защиту свободы, гуманности, ума и культуры, воспитывающего в себе новую мораль, вырабатывающего новый взгляд на мир и на человеческие отношения.
    Александр Андреевич Чацкий — это молодой человек, дворянин. Родители Чацкого рано умерли, и он воспитывался в доме Фамусова — друга его покойного отца. Чацкий не только умный, но и развитый человек, с чувством, или как его рекомендует горничная Лиза:

    Да-с, так сказать, речист, а больно не хитер;
    Но будь военный, будь он статский,
    Кто так чувствителен, и весел, и остер,
    Как Александр Андреич Чацкий!

    В "Горе от ума" все гости Фамусова рабски копируют обычаи, повадки и наряды французских модисток и безродных заезжих проходимцев, разжившихся на русских хлебах. Все они изъясняются на "смеси французского с нижегородским" и немеют от восторга при виде любого заезжего "французика из Бордо". Устами Чацкого Грибоедов с величайшей страстью разоблачил это недостойное раболепие перед чужим и презрение к своему:

    Чтоб истребил Господь нечистый этот дух
    Пустого, рабского, слепого подражанья;
    Чтоб искру заронил он в ком-нибудь с душой,
    Кто мог бы словом и примером
    Нас удержать, как крепкою вожжой,
    От жалкой тошноты по стороне чужой.

    Чацкий пламенно любит родину, но не государство царей, помещиков и чиновников, а Россию народную, с ее могучими силами, заветными преданиями, умом и трудолюбием. Эта подлинная любовь к родине обернулась горячей ненавистью ко всяческому рабству и угнетению народа — социальному, политическому, духовному.
    Дворяне фамусовского круга ценят в людях чины и богатство, а Чацкий — искренний, остроумный, он посмеивается над Фамусовым, остро вышучивает московских дворян, их жизнь и времяпрепровождение:

    Не эти ли грабительством богаты?
    Защиту от суда в друзьях нашли, в родстве,
    Великолепные соорудя палаты,
    Где разливаются в пирах и мотовстве.
    Да и кому в Москве не зажимали рты
    Обеды, ужины и танцы?

    Фамусов пытается поучать Чацкого: "Именьем, брат, не управляй оплошно. А главное — поди-тка послужи". Чацкий презирает людей, готовых

    У покровителей зевать на потолок,
    Явиться помолчать, пошаркать, пообедать,
    Подставить стул, поднять платок.

    Он считает, что нужно служить "делу, а не лицам". Чацкий защищает право человека свободно выбирать себе занятия: путешествовать, жить в деревне, "вперить ум" в науки или посвятить себя "искусствам творческим, высоким и прекрасным", поэтому Фамусов объявляет Чацкого опасным человеком, не признающим властей.
    Личная драма Чацкого — его неразделенная любовь к Софье, Софья, при всех своих хороших душевных задатках, все же целиком принадлежит к фамусовскому миру. Она не может полюбить Чацкого, который всем складом своего ума и своей души противостоит этому миру. Он любит серьезно, видя в Софье будущую жену. Между тем Чацкому досталось выпить до дна горькую чашу, не найдя ни в ком "сочувствия живого", и уехать, увозя с собой только "мильон терзаний".

    Ах, тот скажи любви конец,
    Кто на три года вдаль уедет!

    А. А. Чацкий серьезно готовится к общественной деятельности. "Он славно пишет, переводит", — говорит о нем Фамусов и все твердит о его высоком уме. Он путешествовал, учился, читал, принимался, как видно, за труд, был в сношениях с министрами и разошелся. Нетрудно догадаться, почему: "Служить бы рад, — прислуживаться
    тошно".
    Одно из главных отличительных свойств Чацкого — полнота чувств. Она проявилась и в том, как он любит, и в том, как он гневается и ненавидит. Во всем он проявляет истинную страсть, всегда бывает горяч душою. Он пылок, остер, умен, красноречив, полон жизни, нетерпелив. Он являет собой воплощение доброй юности, честности, доверчивости, по-юному безграничной веры в себя и свои возможности. Эти качества делают его открытым для ошибок и уязвимым.
    Чацкий — единственный зримо действующий положительный герой в комедии Грибоедова. Но его нельзя назвать исключительным и одиноким. Мыслитель, борец-декабрист и романтик соединяются в нем, как они часто соединялись в ту эпоху в реальных людях и реальной жизни. У него есть единомышленники: мы узнаем о них благодаря внесценическим персонажам (тем, о которых говорится в пьесе, но которые прямо не заняты в действии). Это, например, профессора Педагогического института, которые, по словам княгини Тугоуховской, "упражняются в расколах и безверье", это "безумные люди", склонные к ученью, это племянник княгини князь Федор, "химик и ботаник".
    Чацкий в комедии представляет молодое мыслящее поколение русского общества, его лучшую часть. А. И. Герцен писал о Чацком: "Образ Чацкого, печального, неприкаянного в своей иронии, трепещущего от негодования, преданного мечтательному идеалу, появляется в последний момент царствования Александра I, накануне восстания на Исаакиевской площади. Это — декабрист, это человек, который завершает эпоху Петра Первого и силится разглядеть, по крайней мере на горизонте, обетованную землю..."
    Комедия Грибоедова до сих пор овеяна дыханием жизни, зовущей людей вперед, в настоящее и будущее, и отметающей со своего пути все старое, отжившее.