Сочинение Что выше - истина или родина?

    Не пытайтесь свести Родину
    к телесному, к земле и природе...
    Посмотрите: силою судеб мы
    оторваны от всего этого, а она
    незримо присутствует в нас.
    И. Ильин

    Я считаю, что вопрос о Родине и Истине, поставленный таким образом, совсем не риторичен для нынешнего поколения россиян. Потому что много лет мы живем с готовыми формулами на этот счет. Например, А. Блок сделал вывод:

    Да, и такой, моя Россия,
    Ты всех краев дороже мне.

    Это блоковское нравственное откровение стало на долгие годы традиционным, обязательным для наших писателей и общепринятым для наших читателей. Почему-то не был услышан и не был понят такой мыслитель, как Петр Чаадаев, который, по-моему, мыслит в этом вопросе гораздо шире Блока: “Я не научился любить свою родину с закрытыми глазами, с преклоненной головой, с запертыми устами. Я нахожу, что человек может быть полезен своей стране только в том случае, если ясно видит ее; я думаю, что время слепых влюбленностей прошло, что теперь мы прежде всего обязаны родине истиной”.
    Мне, современному человеку, знающему из истории путь родины и являющемуся свидетелем сегодняшних событий, несомненно, ближе мысль Чаадаева. Не умоляя величия для русской литературы А. Блока, я все же увидел в его понимании родины “слепую влюбленность”, о которой говорил Чаадаев. В этом смысле, я считаю, А. Блок был более созвучен советскому времени, которое просто требовало такой любви от граждан.
    Если внимательно оглядеться, то окажется, что в русской литературе полемика на эту тему ведется давно. Федор Иванович Тютчев, опечаленный видом современной ему России, пишет:

    Эти бедные селенья,
    Эта скудная природа —
    Край родной долготерпенья,
    Край ты русского народа!

    Не поймет и не заметит
     Гордый взор иноплеменный,
    Что сквозит и тайно светит
     В наготе твоей смиренной.

    Удрученный ношей крестной,
    Всю тебя, земля родная,
    В рабском виде Царь Небесный
    Исходил, благословляя.

    Здесь уже — не слепая любовь, хотя стихотворение написано гораздо раньше блоковского. Но это, по-моему, выражение смиренной рабской любви. Любви, основанной на христианском отношении к страданиям. Такая любовь находится в пространстве между ИСТИНОЙ и РОДИНОЙ. Она вряд ли способна на порыв к действию, к созиданию. Это заметил Алексей Константинович Толстой и вступил с Тютчевым в полемику:

    Одарив весьма обильно
    Нашу землю, Царь Небесный
     Быть богатою и сильной
    Повелел ей повсеместно.

    Но чтоб падали селенья,
    Чтобы нивы пустовали —
    Нам на то благословенье
    Царь Небесный дал едва ли!

    Мы беспечны, мы ленивы,
    Все из рук у нас валится,
    И к тому ж мы терпеливы —
    Этим нечего хвалиться.

    Как видим, А. К. Толстой буквально язвит по поводу тютчевской любви к родине. Истина для него дороже родового
    чувства.
    Это противостояние заметно и в прозе. Если тютчевские откровения пришлись ко двору демократу Чернышевскому, западнику Тургеневу и даже такому углубленному реалисту, как Достоевский, то Иван Бунин, первый русский нобелевский лауреат, устами своего героя сказал: “Боже милостивый! Пушкина убили, Лермонтова убили, Рылеева удавили... А Шевченко? А Полежаев? Скажешь, — правительство виновато? Да ведь по холопу и барин, по сеньке и шапка. Ох, да есть ли еще такая сторона в мире, такой народ, будь он трижды проклят?”
    Бунин устами своего другого героя Кузьмы, философа из Дурновки, полемизирует на эту тему с самим Гоголем: “Русь! Русь! Куда мчишь ты? — пришло ему в голову восклицание Гоголя. — Русь, Русь!.. Ах, пустоболты, пропасти на вас нету!” И потом в “Окаянных днях” о “любви к народу — еще один архетип, на этот раз интеллигентский, дающий индульгенцию, поощряющий крайние проявления этой любви — народоложество у активных народолюбцев...” и т. д.
    Конечно, все упомянутые мной писатели были великими мыслителями и самоотверженно боролись за лучшую долю России. Но взгляд на истину и отечество у них был разный. Рассуждая на эту тему и сопоставляя мысли великих людей России, я пришел к выводу, что писатели, как и все остальные люди, склонны идеализировать не только прошлое и будущее, но и настоящее, хотя реальность зачастую намного сложнее. И мне кажется, ответ на вопрос, что выше — ИСТИНА или РОДИНА — может быть только один: в стремлении к Истине не потерять Родину, а в любви к Родине не просмотреть Истину.