Cочинение «Бой на Калиновом мосту»

В некотором царстве, в некотором государстве жили-были царь с царицей. Всем хорошо жили, только не было у них детей. Вот раз царице приснилось, что недалеко от дворца есть тихий пруд, в том пруду ерш с золотым хвостом. Снится царице, что если она этого ерша съест, то родится у нее сын. Наутро рассказала она царю про свой сон. Позвал царь рыбаков, велел разыскать тихий пруд, закинуть в него шелковый невод. Закинули рыбаки невод, и попался им ерш с золотым хвостом. Обрадовалась царица, кликнула свою любимую подружку, попову дочь, и говорит:

— Вели, подружка, приготовить ерша к обеду, да смотри, чтобы никто к нему не притронулся.

Стала девушка-чернавка ерша варить, а попова дочь все у печки вертится. "Что за рыба такая диковинная?" — думает. Оторвала золотое перышко с левого боку да и съела.

Тут и девушка-чернавушка не вытерпела — оторвала перышко с правого боку да и в рот. А потом царица ерша съела, тарелочку почистила.

Вот, скоро ли, долго ли, родились у каждой по сыну-молодцу. У царицы — Иван-царевич, у поповны — Иван-попович, у Чернавки — крестьянский сын.

Стали ребятки расти не по дням, а по часам. Как хорошее тесто на дрожжах поднимается, так они вверх тянутся. К десяти годам богатырями стали — никому с ними не управиться. Силушка по жилушкам бежит могучая, кого за руки хватят — рука прочь, кого за ногу потянут — нога вон. Только друг с другом играть и могли.

Вот пошли они раз гулять по саду, увидали громадный камень. Уперся в него руками Иван-царевич — чуть пошевелил. Взялся за него Иван-попович — на палец приподнял. Ухватился Иван — крестьянский сын — загудел камень, покатился, деревья в саду поломал.

Под тем камнем дверь железная за семью замками, за десятью печатями, а за дверью подвал. В подвале три коня богатырские, по стенам оружие ратное развешано. Вывели молодцы коней, стали себе оружие выбирать. Каждый себе по сердцу оружие взял. У Ивана-царевича на коне сбруя золоченая, в руках меч золотой. У Ивана-поповича на коне сбруя посеребренная, в руках копье серебряное. А у Ванюшки — крестьянского сына сбруя у коня мочальная, в руках дубинка железная.

Только подъехали они ко дворцу, ко тесовому крыльцу, выбежала царица из горенки (1), слезами заливается:

— Сыны мои милые, напали на нашу страну страшные вороги, змеи лютые, идут на нас через речку Смородину, через чистый Калинов мост! Всех людей окрест половили, землю разорили, ближние царства огнем пожгли.

— Не плачь, матушка, отстоим мы речку Смородину, не пустим змея через Калинов мост.

Словом-делом, собрались — поехали. Приезжают к реке Смородиной, видят — по всему берегу кости человечьи, все кругом огнем сожжено, вся земля русской кровью полита. У Калинова моста стоит избушка на курьих ножках.

— Ну, братцы, — говорит Иван-царевич, — тут нам жить и дозор нести, не пускать врагов через Калинов мост. Давайте по очереди караул держать.

Кинули жребий. Досталось первую ночь сторожить Ивану-царевичу, вторую — Ивану-поповичу, а третью — Ванюшке.
Вот ночь настала. Надел Иван-царевич золотые доспехи, взял меч, в дозор отправился.

Ждет-пождет — тихо на речке Смородиной. Лег Иван-царевич под ракитовый куст да и заснул богатырским сном. А Ванюшке в избушке не спится, не лежится, седло под головой вертится. Встал Ванюшка, взял дубинку железную, вышел к речке Смородиной. А у Калинова моста, под кустом, Иван-царевич спит-храпит, как лес шумит.

Вдруг в реке воды взволновались, на дубах орлы раскричались — выезжает Чудо-юдо шестиглавый змей. Как дыхнет на все стороны — на три версты все огнем пожег! Ступил его конь ногой на Калинов мост. Рассердился тут Иван—крестьянский сын:

— Ты куда со своей лапой на чистый Калинов мост?

Выскочил Ванюшка, размахнулся дубиной железной — три головы, как кочны, снес; размахнулся еще разок, еще три сшиб. Головы отрезал, под мост положил, туловище в реку столкнул. Пошел в избушку да и спать лег.

Утром-светом вернулся с дозора Иван-царевич. Братья его и спрашивают:

— А что, царевич, как ночь прошла?

— Тихо, братцы. Мимо меня и муха не пролетала.

Сидит Ванюшка, помалкивает.

На другую ночь пошел в дозор Иван-попович. Ждет-пождет — тихо на речке Смородиной. Лег Иван-попович под ракитовый куст да и заснул богатырским сном. Среди ночи взял Ванюшка железную палицу, пошел на речку Смородину. А у Калинова моста, под кустом, Иван-попович спит-храпит, как лес шумит.

Вдруг в реке воды взволновались, на дубах орлы раскричались — выезжает Чудо-юдо девятиглавый змей. Под ним конь споткнулся, ворон на плече встрепенулся, сзади пес ощетинился.

Рассердился девятиглавый змей:

— Что ты, собачье мясо, спотыкаешься, ты, воронье перо, трепещешься, ты, песья шерсть, щетинишься! Нет для меня на всем свете противника!

Отвечает ему ворон с правого плеча:

— Есть тебе на свете противник — русский богатырь Иван - крестьянский сын.

— Иван — крестьянский сын не родился, а если родился, то на войну не сгодился, я его на ладонь посажу, другой прихлопну — только мокренько станет.

Рассердился Ванюшка:

— Не хвались, вражья сила! Не поймав ясного сокола, рано перья щипать, не побившись с добрым молодцем, рано хвастаться.

Вот сошлись они, ударились — только земля кругом застонала. Чудо-юдо девятиглавый змей Ивана по щиколотку в землю вбил. Разгорячился Ванюшка, разошелся, размахнулся дубинкою — три головы змея, как кочан, снес.

— Стой, Иван — крестьянский сын дай мне, Чуду-юду, роздыху!

— Какой тебе роздых, вражья сила! У тебя девять голов, а у меня одна.

Размахнулся Иванушка, еще три головы снес, а Чудо-юдо его ударил, по колена в землю вогнал. Тут Ванюшка изловчился, захватил горсть земли и бросил змею в глаза.

Пока змей глаза протирал, брови прочищал, Иван — крестьянский сын сшиб ему три головы. Головы отрезал, под мост положил, туловище в воду бросил.

Утром-светом вернулся с дозора Иван-попович, спрашивают его братья:

— А что, попович, как ночь прошла?

— Тихо, братцы. Только комар над ухом пищал.

Тут Ванюшка повел их на Калинов мост, показал им змеиные головы:

— Эх вы, сони непробудные! Разве вам воевать — вам бы дома на печи лежать!

На третью ночь собирается в дозор Ванюшка. Обувает сапоги яловые (2), надевает рукавицы пеньковые, старшим братьям наказывает:

— Братцы милые, я на страшный бой иду, лежите — не спите, моего крика слушайте.

Вот стоит Ванюшка у Калинова моста, за ним земля русская. Пошло время за полночь, на реке воды взволновались, на дубах орлы раскричались. Выезжает Змей Горыныч, Чудо-юдо двенадцатиглавое. Конь под ним о двенадцати крылах, шерсть у коня железная, хвост и грива огненные.

Въехал змей на Калинов мост. Тут конь под ним споткнулся, ворон на плече встрепенулся, сзади пес ощетинился. Чудо-юдо коня плеткой по бедрам, ворона — по перьям, пса — по ушам.

— Что ты, собачье мясо, спотыкаешься, ты, воронье перо, трепещешься, ты, песья шерсть, щетинишься? Али вы думаете, Иван — крестьянский сын здесь? Да если он народился да и на войну не сгодился, я только дуну — от него прах останется.

Рассердился тут Ванюшка, выскочил:

— Не побившись с добрым молодцем, рано, Чудо-юдо, хвастаешь!

Размахнулся Ванюшка, сбил змею три головы, а змей его по щиколотку в землю вогнал, подхватил свои три головы, чиркнул по ним огненным пальцем — все головы приросли, будто век не падали. Дыхнул на Русь огнем — на три версты все пожег кругом.

Видит Ванюшка: плохо дело. Схватил камешек, бросил в избушку — братьям знак подать. Все окошечки вылетели, ставенки в щепы разнеслись — спят братья, не слышат.

Собрал силы Ванюшка, размахнулся дубинкой — сбил змею шесть голов. Змей огненным пальцем чиркнул — приросли головы, будто век не падали, а сам Ванюшку по колени в землю вбил. Дыхнул огнем — на шесть верст русскую землю сжег.

Снял Ванюшка пояс кованый, бросил в избушку — братьям знак подать. Разошлась крыша тесовая, покатились ступеньки дубовые — спят братья, храпят, как лес шумит.

Собрал Ванюшка последние силы, размахнулся дубинкой, сшиб змею девять голов. Вся сыра земля дрогнула, вода всколебалася, орлы с дубов попадали. Змей Горыныч подхватил свои головы, чиркнул огненным пальцем — приросли головы, будто век не падали, а Ванюшку по пояс в землю вогнал. Дыхнул огнем — на двенадцать верст русскую землю сжег.

Снял Ванюшка рукавицу пеньковую, бросил в избушку — братьям знак подать. Раскатилась избушка по бревнышку. Проснулись братья, выскочили. Видят — вздыбилась речка Смородина, с Калинового моста кровь бежит, на русской земле стон стоит, на чужой земле ворон каркает. Бросились братья на помощь Ванюшке. Пошел тут богатырский бой. Чудо-юдо огнем палит, дымом душит. Иван-царевич мечом бьет, Иван-попович копьем колет. Земля стонет, вода кипит, ворон каркает, пес воет.

Изловчился Ванюшка и отсек змею огненный палец. Тут уж стали братья бить-колотить, отсекли змею все двенадцать голов, туловище разрубили, в воду бросили.

Отстояли Калинов мост.

Утром рано-ранешенько вышел Иван-крестьянский сын в чистое поле, оземь грянулся, обернулся мушкой и полетел в змеиное царство. Долетел Иванушка до змеиного дворца, опустился на окошечко. Сидят в белокаменной палате три змеиные жены, слезы льют:

— Убил Иван наших любимых мужей, осиротил малых сыновей! Как Ивану—крестьянскому сыну с братьями мстить будем?

Старшая жена золотые волосы чешет, громким голосом говорит:

— Напущу я голод, сама выйду на дорогу, сделаюсь яблоней. Кто мое яблочко сорвет враз умрет.

Средняя жена серебряные волосы чешет, громким голосом говорит:

— А я напущу сушь, жажду великую, сама сделаюсь колодцем с ключевой водой. Кто моей воды попьет-враз умрет.

Третья жена медные волосы чешет, громким голосом говорит:

— А я сон напущу на глаза, обернусь сама тесовой кроватью, пуховой периной. Кто на кровать ляжет — огнем сгорит.

Все Иванушка выслушал, все на сердце сложил. Полетел в чисто поле, оземь грянулся, добрым молодцем стал. Пошел в дозорную избу, разбудил братьев и говорит:

— Братья мои милые, убили мы змеев — остались змееныши. Надо само гнездо разорить, пепел развеять, а то не будет на Калиновом мосту покоя.

Вот собрались, мост переехали, по змеиному царству поехали. Едут, едут, кругом ни двора, ни сада, ни поля — все огнем сожжено. Стали братья на голод жаловаться, а Иванушка помалкивает. Вдруг видят — стоит яблоня, а на яблоне золотые яблоки. Обрадовались братья, коней погоняют, к яблоне поспевают, а Ванюшка поскакал вперед и давай рубить яблоню, топтать, давить яблоки — только стон да треск пошел. Братья сердятся, а Иванушка помалкивает.

Едут дальше. Долго ли, коротко ли — пала жара страшная, а кругом ни речки, ни ключа. Вдруг видят — на желтом песке, на крутом угорье стоит колодец золотой с ключевой водой, на воде чарочка золотая плавает. Бросились братья к колодцу, а Иванушка впереди. Стал он рубить колодец, воду мутить, чарочку топтать — только стон да треск по степи пошел. Братья злобятся, а Иванушка помалкивает.

Ну, поехали дальше. Долго ли, коротко ли, напал на братьев сон, накатилась дрема. Глаза сами закрываются, богатыри в седлах качаются, на гривы коням падают. Вдруг видят — стоит кровать тесовая, перина пуховая. Братья к кровати поспешают, а Иванушка впереди всех, им лечь не дает.

Рассердились братья, за мечи схватились, на Иванушку бросились, а Иванушка им и говорит:

— Эх, братцы любимые, я вас от смерти спас, а вы на меня злобитесь! Ну-ка, гляньте сюда, богатыри русские.

Схватил Иванушка сокола с правого плеча, на кровать бросил — сокол огнем сгорел. Братья так и ахнули. Вот они ту кровать в мелкие щепочки изрубили, золотым песком засыпали.

Доехали богатыри русские до змеиного дворца, дворец сожгли, пепел по ветру развеяли да со славой домой возвратились.

(1) Горенка, горница — в старину так называлась комната верхнего этажа.
(2) Яловые сапоги — сапоги из яловой кожи, выделанной из шкуры молодой коровы.