Cочинение «Литература монгольского периода Поучения Серапиона»
Широко и разнообразно развивалась наша родная литература в Х1-м и ХП-м веке, до нашествия татар. Она выливалась в самые различные формы — проповедей, поучений, повествований: духовных, исторических и светских. Вспомним проповеди преп. Феодосия Печерского, св. Кирилла Туровского; поучение Владимира Мономаха; описание путешествия — "Хождение игумена Даниила"; летописи, "Повесть временных лет"; высоко поэтическую дружинную поэму "Слово о полку Игореве"; — полуюмористическое "Моление Даниила Заточника"... Сколько разнообразных литературных форм! При этом можно наверняка утверждать, что множество древних рукописей не дошло до нас, погибло по тем или иным причинам, хотя бы те рукописи, найденные гр. Мусиным-Пушкиным вместе с "Словом о полку Игореве", которые погибли в московском пожаре.
И вот в ХШ-м веке наступает страшная эпоха татарского ига, принесшая с собой столько горя, крови, страданий, столько безысходной нужды. Нарушается и как бы замирает жизнь государственная, торговая, останавливается (развитие культуры. Надо помнить, что два с половиной века Россия страдала от татар. В первый, самый тяжелый период татарского ига, в ХШ-м веке, не заглохла лишь духовно-религиозная жизнь, которая, наоборот, всегда крепн/ет под внешними ударами судьбы. Только голос Цер.кви раздавался среди ужасов и бедствий татарщины. Из немногих литературных произведений ХШ-го века, дошедших до нас, остановимся на замечательных поучениях Серапиона, епископа Владимирского.
Серапион был монахом Киево-Печерского монастыря; в 1274 году он был поставлен епископом во Владимире; в 1275 он скончался. Вот — все, что мы знаем о его жизни.
Сохранилось пять поучений епископа Серапиона. В трех первых ярко отразилась эпоха татарского ига со всеми его страданиями.
В первом поучении "Слово о гневе Божием" Серапион рисует бедствия русской земли и необычайные явления природы: затмение солнца, луны, изменение звездного неба и, наконец, — землетрясения. "Земля, от начала утверждена и неподвижима повелением Божиим ныне движется, грехи нашими колеблется, беззакония нашего носити не может". Серапион говорит, что видно Господь хочет стряхнуть с земли беззакония и грехи людские. И вот, как худшее наказание за грехи людей, Господь послал на землю русскую народ жестокий (татар), который разорил нашу землю, сжег и разрушил святые церкви. Серапион, объясняя все эти беды наказанием за грехи, призывает людей к покаянию.Во втором "Слове" ("О покаянии") Серапион с глубокой грустью говорит, что вот уже сорок лет, как продолжается тяжелая татарская неволя, посланная в наказание за грехи людей. И что же? Он не видит, чтобы люди изменились к лучшему! "Не тако скорбит мати, видящая чада своя болящи", говорит Серапион, — "яко аз, грешный отец ваш, видя вы боляща делы беззаконными". И вновь он цризывает паству к покаянию, единственному средству, чтобы избавиться от бед и напастей.
В третьем поучении ("Слово о казнях Божиих") Сера-пион яркими и живыми красками рисует ужасы татарской неволи, называя татар народом немилостивым, лютым, не щадящим ни старости, ни младости. "Разрушены божественные церкви; осквернены наши сосуды, потоптана святыня, святители убиты мечом; тела преподобных иноков брошены на съедение птицам; кровь отцов и братьев наших, как вода, напоила землю". — Развивая картину ужасных бедствий русской земли, Серапион повторяет все ту же основную мысль: только покаяние может отвратить страшное наказание Господне.
В четвертом слове Серапион восстает против страшного суеверия, появившегося в то время. Народ приписывал случившуюся в тот год засуху и голод волхвам (колдунам), будто бы привлекшим это бедствие на землю. Людей, которых подозревали в колдовстве, хватали и бросали в воду, чтобы испытать их: если человек потонет, — значит он —- невиновен, если же выплывет, — это знак, что и вода его не принимает, — он виновен; в таком случае его хватали и сжигали. Серапион, глубоко возмущенный, называет убийцами не только тех, кто действительно сжигал мнимых колдунов, но и тех, кто, видя это, не заступился за них, и тем самым сделался соучастником убийства. Как князь Владимир Мономах, который в своем Поучении к детям строго восстает против смертной казни, епископ Серапион считает, что вопрос жизни и смерти человеческой зависит от одного Бога. Возмущается он жестокости своих "чад" духовных, возмущается и тому, что они так безусловно верят в волшебную силу волхвов. Обратим внимание на высокую духовную культуру нашего церковного пастыря ХШ-го века, вспомнив, что в то же время и гораздо позднее в Западной Европе, считавшейся культурно выше России, по приговору церковного суда во множестве сжигали людей, заподозренных в колдовстве (вспомним Жанну д-Арк).
В пятом поучении говорится о другом суеверии: народ приписывал бедствия русской земли утопленникам и удавленникам, погребенным вместе с другими честными людьми; тела этих несчастных выкапывали и выбрасывали из могил. Серапион восстает против этой грубой веры в силу волшебства, а затем приводит своей пастве в пример татар: они, "поганые", не знающие закона Божьего, никогда не убивают, не грабят и не обижают своих единоплеменников. — "А мы, во Имя Божие крещены есмы и заповеди Его слышаще, всегда неправды есмы исполнены и зависти, немилосердия", — "О, безумье злое! О, маловерие!"
Поучения епископа Серапиона, кроме своих литературных достоинств, являются ценным историческим документом, ярко передающим быт, нравы и настроение русского народа той эпохи.