Сочинение Души «мертвые и живые» в поэме Н. В. Гоголя

    Осенью 1835 года Гоголь принимается за работу над “Мертвыми душами”, сюжет которых, как и сюжет “Ревизора”, был ему подсказан Пушкиным. “Мне хочется в этом романе показать хотя с одного боку всю Русь”, — пишет он Пушкину. Объясняя замысел “Мертвых душ”, Гоголь писал, что образы поэмы — “ничуть не портреты с ничтожных людей, напротив, в них собраны черты тех, которые считают себя лучше других”. Наверное, именно поэтому понятие “мертвые души” в гоголевской поэме постоянно меняет свой смысл, переходя из одного в другой: это не только умершие крепостные крестьяне, купить которых решил аферист Чичиков, но и духовно омертвевшие помещики и чиновники.
    Центральное место в первом томе занимают пять “портретных” глав (со второй по шестую). Эти главы, построенные по одинаковому плану, показывают, как на почве крепостничества складывались разные типы крепостников и как крепостное право в 20—30-х годах XIX века, в связи с ростом капиталистических сил, приводило помещичий класс к экономическому упадку. Гоголь дает эти главы в определенном порядке. Бесхозяйственного помещика Манилова (2 глава) сменяет мелочная Коробочка (3 глава), безалаберного прожигателя жизни Ноздрева (4 глава) — прижимистый Собакевич (5 глава). Завершает эту галерею помещиков Плюшкин — скряга, доведший свое имение и крестьян до полного разорения.
    С большой выразительностью в “портретных” главах дана картина упадка помещичьего класса. От праздного мечтателя, живущего в мире своих грез, Манилова, к “дубинноголовой” Коробочке, от нее — к бесшабашному моту, вралю и шулеру Ноздреву, далее — к оскотинившемуся кулаку Плюшкину ведет нас Гоголь, показывая все большее моральное падение и разложение представителей помещичьего мира. Поэма превращается в гениальное обличение крепостничества, того класса, который является вершителем судеб государства.
    Галерея портретов помещиков открывается образом Манилова. “На взгляд он был человек видный; черты лица его не были лишены приятности, но в эту приятность, казалось, чересчур было передано сахару; в приемах и оборотах его было что-то заискивающее расположения и знакомства. Он улыбался заманчиво, был белокур, с голубыми глазами”. Раньше он “служил в армии, где считался скромнейшим, деликатнейшим и образованнейшим офицером”. Живя в поместье, он “иногда приезжает в город... чтобы увидеться с образованнейшими людьми”. На фоне обитателей города и поместий он кажется “весьма обходительным и учтивым помещиком”, на котором лежит какой-то отпечаток “полупросвещенной” среды. Однако, раскрывая внутренний облик Манилова, его характер, рассказывая о его отношении к хозяйству и времяпрепровождении, рисуя прием Маниловым Чичикова, Гоголь показывает полнейшую пустоту и никчемность этого “существователя ”.
    Писатель подчеркивает в характере Манилова его слащавую, бессмысленную мечтательность. У Манилова не было никаких живых интересов. Он не занимался хозяйством, передоверив его приказчику. Он даже не знал, умирали ли у него крестьяне со времени последней ревизии. Вместо тенистого сада, обычно окружавшего барский дом, у Манилова “только пять-шесть берез...” с жидкими вершинами.
    Свою жизнь Манилов проводит в праздности. Он отошел от всякого труда, даже не читает ничего: два года в его кабинете лежит книга, заложенная все на той же 14-й странице. Свое безделье Манилов скрашивает беспочвенными мечтами и бессмысленными “прожектами” (проектами), вроде постройки подземного хода в доме, каменного моста через пруд. Вместо настоящего чувства — у Манилова “приятная улыбка”, вместо мысли — какие-то бессвязные, глупые рассуждения, вместо деятельности — пустые мечты.
    Другим представителем “мертвых душ” в поэме мы назовем Плюшкина. Это “прореха на человечестве”. Все человеческое умерло в нем, в полном смысле слова это мертвая душа. К такому выводу ведет нас Гоголь, развивая и углубляя тему духовной гибели человека. Деревенские избы села Плюшкина имеют вид “особенной ветхости”, барский дом выглядит “инвалидом”, бревенчатая мостовая пришла в негодность. А каков хозяин? На фоне жалкой деревушки перед Чичиковым предстала странная фигура: не то мужик, не то баба, в “неопределенном платье, похожем на женский капот”, таком рваном, замасленном и заношенном, что “если бы Чичиков встретил его, так принаряженного, где-нибудь у церковных дверей, то, вероятно, дал бы ему медный грош”.
    Но не нищий стоял перед Чичиковым, а богатый помещик, владелец тысячи душ, у которого кладовые, амбары и сушильни полны были всякого добра. Однако все это добро гнило, портилось, превращалось в труху. Отношения Плюшкина к покупщикам, его хождения по селу за сбором всякой дряни, знаменитые кучи хлама на его столе и на бюро выразительно говорят о том, как скряжничество приводит Плюшкина к бессмысленному накопительству, приносящему его хозяйству одно разорение. Все пришло в полный упадок, крестьяне “мрут, как мухи”, десятками числятся в бегах. Бессмысленная скупость, царящая в душе Плюшкина, порождает в нем подозрительность к людям, недоверие и враждебность ко всему окружающему, жестокость и несправедливость по отношению к крепостным.
    У Плюшкина нет никаких человеческих чувств, даже отцовских. Вещи для него дороже людей, в которых он видит только мошенников и воров. “И до такой ничтожности, мелочности, гадости мог снизойти человек!” — восклицает Гоголь.
    Вся галерея образов, данная в первом томе “Мертвых душ”, убедительно раскрывает внутреннее убожество и косный, затхлый вид крепостников-душевладельцев. Герои Гоголя — не Онегины и Печорины, а то поместное дворянство, которое представлено на балу у Лариных.
    “Мертвым душам” поэмы противопоставлены “живые” — народ талантливый, трудолюбивый, многострадальный. С глубоким чувством патриота и верой в .великое будущее своего народа пишет о нем Гоголь. Он видел бесправие крестьянства, его приниженное положение и то отупение и одичание крестьян, которые явились результатом крепостного права. Таковы дядя Митяй и дядя Миняй, крепостная девочка Пелагея, не отличавшая, где право, а где лево, плюшкинские Прошка и Мавра, забитые до крайности.
    Но и в этой социальной подавленности Гоголь видел живую душу “бойкого народа” и расторопность ярославского мужика. Он с восхищением и любовью говорит о трудолюбии народа, смелости и удали, выносливости и жажде свободы. Крепостной богатырь, плотник Пробка “в гвардию годился бы”. Он исходил с топором за поясом и сапогами на плечах все губернии. Каретник Михей создавал экипажи необыкновенной прочности и красоты. Печник Милушкин мог поставить печь в любом доме. Талантливый сапожник Максим Телятников — “что шилом кольнет, то и сапоги, что сапоги, то и спасибо”. А Еремей Сорокоплехин “одного оброку приносил по пятьсот рублей!”.
    Вот беглый крепостной Плюшкина Абакум Фыров. Не выдержала его душа гнета неволи, потянуло его на широкий волжский простор, он “гуляет шумно и весело на хлебной пристани, порядившись с купцами”. Но нелегко ему ходить с бурлаками, “таща лямку под одну бесконечную, как Русь, песню”. В песнях бурлаков Гоголь слышал выражение тоски и стремление народа к другой жизни, к прекрасному будущему.
    Горячая вера в скрытые до времени, но необъятные силы всего народа, любовь к родине, дают Гоголю силы верить в ее великое будущее.