Сочинение Жизнь Петербурга на рубеже столетий (по книге Д. А. Засосова и В. И. Пызина «Из жизни Петербурга 189
В книге очерков Д.А.Засосова и В.И. Пызина перед нами предстает картина жизни Петербурга рубежа веков (19 – 20 века). Авторы подробно описывают все стороны жизни города, оставляя нам уникальный документ дореволюционной жизни столицы на Неве.
Воспоминания Д. А. Засосова и В. И. Пызина охватывают почти двадцатилетний период жизни Петербурга. Современному читателю может показаться, что Петербург середины 1890-х и Петербург 1910-х годов — один и тот же город, и это впечатление тем более верно, что война и революция были катастрофой, концом Петербурга. Город переменил имя и стал совершенно другим. Вспоминая 1914 год, Анна Ахматова писала: «На этот раз расставание с Петербургом оказалось вечным. Мы вернулись не в Петербург, а в Петроград, из XIX века сразу попали в XX, все стало иным, …»
По сравнению со столь глубоким переломом те изменения, которые происходили в последнее двадцатилетие Петербурга, действительно могут показаться несущественными. Но в памяти петербуржцев эти изменения все-таки запечатлелись ярко. Иначе и быть не могло: ведь именно в эти годы свершилось формирование великого города.
Большая жизнь прекрасного города.
Книга очерков Засосова и Пызина разбита на главы. Уже из их названия мы понимаем, на чем останавливают свое внимание авторы: «Реки, каналы и жизнь на них», «На улицах и площадях столицы», «Городской транспорт: извозчики, конка, трамвай», «Быт старого петербургского дома», «Жители доходного дома», «Обитатели ночлежек и сиротских домов», «Храмы и религиозная жизнь горожан», «Рынки и торговые ряды», «Магазины и лавки, рестораны и трактиры», «Одежда и мода», «Сад «Буфф» и народные развлечения», «Пожарные команды и полиция», «Школа, гимназия, университет», «О военных», «Кронштадт», «Окрестности Петербурга и дачная жизнь».
Таким образом, Д.А.Засосов и В.И. Пызин охватывают разные стороны жизни города. Они описывают внешнее устройство Петербурга: жизнь на реках и каналах, по которым осуществлялась связь между разными предприятиями и частями города. Засосов и Пызин пишут о центральных и окраинных улицах столицы, отмечая резкий контраст между ними; описывают городской транспорт того времени.
Из книги мы узнаем о некоторых службах и «сословиях», следящих за порядком в городе (пожарники, полиция, военные).
Кроме того, в очерках Засосова и Пызина дается обзор жизни и нравов основных слоев населения Петербурга на примерах жителей разнообразных домов. Здесь мы встречаем патриархальных обитателей старого дома (дворян, слуг, ремесленников и рабочих), знакомимся с разномастными жителями доходного дома и узнаем их уклад жизни, читаем про обитателей ночлежек и сиротских домов.
Авторы очерков знакомят нас с обыденной и праздной жизнью петербуржцев: дается описание рынков, магазинов и ресторанов в городе. Также рассказывается об отдыхе разных сословий: от народных гуляний простого люда до загородного отдыха дворян и буржуазии.
Здесь же в книге показана духовная и интеллектуальная сторона жизни города (религиозная сфера, образование в Петербурге ).
Отдельно описывается пригород столицы – Кронштадт, известные во всем мире порт и верфь Петербурга.
Таким образом, Засосов и Пызин в своих очерках обращают внимание на все значимые стороны жизни столицы, создавая тем самым глубокую и целостную картину Петербурга на рубеже веков.
Петербург – город контрастов.
Авторы книги не раз упоминают, что основной чертой города на Неве является его контрастность, вопиющая разница в жизни разных городских сословий. В этом Засосов и Пызин видят, по моему мнению, основной недостаток жизни в большом городе. Об этом авторы говорят и в главе «Обитатели ночлежек и сиротских домов»: «Петербург был разнообразным сочетанием самых крайних категорий жителей — от знатных, богатых, занимавших одной семьей целые особняки, до ужасающей бедноты, ютившейся в подвалах или даже не имевшей совсем пристанища».
Бедняков, «людей дна», в Петербурге было огромное количество – 25 тысяч. Однажды опустившись, они почти уже не имели шансов снова встать на ноги. Всю оставшуюся жизнь они влачили жалкое существование, «боясь всех и вся». Такие люди жили на окраинах, пользовавшихся дурной славой. Это было место обитания разнообразных хулиганов, пьяниц, жуликов и т. д. « Бледные дети, истощенные женщины, пьяные мужчины, разухабистые девицы легкого поведения — вот кого можно было видеть в этих домах. Вечером дом шумел: играли на гармониках, пели пьяными голосами, шла картежная игра, ссорились. Воры возвращались с промысла, тут же скупщики краденого — портные тотчас перешивали до неузнаваемости украденное пальто или пиджак. Меховой сак немедленно перешивался на шапки, перешитые вещи продавались на толкучках. Жалко было смотреть на этих людей, отвыкших от трудовой жизни, соблазнившихся на легкую жизнь, проводивших время в попойках, карточной игре, в каком-то угаре. Еще грустнее было смотреть на детей, которые видели всю грязь этого ненормального быта».
Для людей, у которых не было никакого жилья, в Петербурге строили ночлежные дома. «К вечеру у ночлежки собиралась очередь бездомных, плохо одетых бедняков... Администрация и прислуга обращались с ночлежниками грубо: окрики, ругательства, толчки были обычным явлением. Нарушителей порядка выталкивали, спускали с лестницы». Обитатели ночлежек представляли собой жалкое зрелище. В книге приводится описание Мишки Косоротого, типичного приживальщика: «…пожилой, тихий, очень болезненный человек, частично разбитый параличом. Он был услужлив, все время извинялся, боясь, что ему могут отказать в последнем пристанище. На служащих ночлежки он смотрел со страхом и умоляюще. Все его третировали, помыкали им, смеялись над ним, его прозвищем Косоротый, издеваясь над его физическим недостатком».
«В ночлежке было женское отделение, куда попадали совершенно исковерканные, изломанные, несчастные. Здесь картина была еще более удручающая. Для женщины попасть на такую стезю, очутиться в ночлежке — это была полная катастрофа».
Наряду с полной безысходностью и мраком в Петербурге существовал другой мир, показывающий нам достоинства жизни в большом городе. Они, бесспорно, существовали. Крупный город – это центр промышленности, средоточие больших денег. Поэтому все самое лучшее и новое во всех сферах жизни появляется сначала в больших городах. В Петербурге рубежа веков можно было встретить новейшие транспортные средства, увидеть корабли со всего мира, повстречать процессию с зарубежными гостями, примерить новейшие фасоны одежды прямо из Парижа, отведать самые лучшие кушанья, увидеть самые интересные спектакли, концерты и т. д. Одним словом, крупный город – центр последних достижений в науке, технике, культуре. Это центр цивилизации и больших денег.
Хочу подчеркнуть, что я полностью согласен с Засосовым и Пызиным в том, что жизнь в большом городе имеет свои очевидные преимущества, но и обладает страшными и часто губительными для человека недостатками.
Дореволюционные Петербург и Москва.
Петербург и Москву всегда сравнивали между собой. Можно сказать, что две столицы России постоянно соперничали друг с другом. Все авторы, описывавшие когда-либо эти города, отмечали их кардинальное различие.
Петербург – северная столица – весь как будто окутан серой дымкой. Это серый город во всех смыслах. Петербург строг, чопорен, холодноват, несколько высокомерен и очень закрыт. Люди, живущие в нем, волей неволей перенимают эти качества.
Город на Неве, несомненно, являлся центром российской и мировой культуры и науки. Все самое талантливое стремилось сюда. Петербург всегда был городом интеллигентных и образованных людей. Это чувствовалось во всем. Начиная от величественно-классических зданий города и заканчивая вежливой речью сухоньких старушек, только здесь говорящих «парадное», «булка хлеба» и др.
Москве же было присуще совершенно другое настроение. Его можно назвать, как мне кажется, разухабистым, веселым, хлебосольным. В то же время, это шумный, нагловатый и суетливый город. Именно такой, на мой взгляд, увидел и описал Москву В. А. Гиляровский в своей книге «Москва и москвичи».
Если Петербург возводился Петром I как столица России, то Москва была небольшим купеческо-ремесленным городишком. Со временем она росла, цивилизовывалась, но колорит ее сохранился, по-моему, до сих пор.
Петербург славился своей приверженностью ко всему классическому и строгому, во многом «для избранных», а Москва – центр народных гуляний, всего демократичного и общедоступного.
В этом, как мне кажется, основное отличие этих двух городов. Другие различия в жизни Петербурга и Москвы не столь существенны. Во многом их жизнь до революции была схожа: на улицах тот же городской транспорт, та же суета на рынках и торговых рядах, та же «ярмарка тщеславия» в центре города. Конечно, у любого города есть только ему присущие достопримечательности, места и местечки, дорогие сердцу горожан. Но в целом, по моему мнению, жизнь крупных городов похожа между собой. Только атмосфера, аура и коренные жители у каждого города свои, неповторимые.
На это обращают внимание и Засосов с Пызиным. Конечно, их взгляд во многом субъективен. Они коренные петербурженцы, влюбленные в свой город и преданные ему. И, естественно, что для них Петербург – самый лучший город. Но их описания города на Неве совпадают с описаниями других авторов, которые отмечают «неповторимое настроение» этого города. Также и описания дореволюционной Москвы нам известны из многих источников. Поэтому, на мой взгляд, различия между Петербургом и Москвой объясняются в основном разницей в их происхождении, положении, культуре и т. д.
В заключение хочется сказать, что книга очерков Д. А. Засосова и В. И. Пызина «Из жизни Петербурга 1890-1910-х годов. Записки очевидцев» - своеобразная бытовая, нравоописательная энциклопедия Петербурга рубежа 19 – 20 веков. Авторы максимально точно воспроизводят виденные ими картины городского быта, вписывая в эту канву ритмы собственной жизни настолько естественно, что они почти неразличимы. Благодаря этому глубоко личностное повествование о житье-бытье двух молодых петербуржцев стало очерком истории города в трагический и величественный момент его судьбы.