Ляпкин-Тяпкин

    Судебные должности в России были выборными: дворяне избирали уездных судей, а также заседателей на три года. Обычно уездный суд состоял из судьи и двух заседателей, которые имели право заниматься решением сравнительно мелких уголовных и гражданских дел, но здесь была полная неразбериха в делах. Не случайно в пословицах и поговорках народ отразил это положение. Вспомним: «Где суд, там и неправда»; «В суд пойдешь—правды не найдешь»; «Не бойся суда — бойся судьи» и т. п.
    Что же можно сказать о судье Ляпкине-Тяпкине? Тяпкин-Тяпкин — «человек, прочитавший пять или шесть книг, и потому несколько вольнодумен. Охотник большой на догадки и потому каждому слову своему дает вес». Узнав о том, что должен приехать ревизор, причину его появления в уездном городе он объясняет тем, что «Россия... да... хочет вести войну, и министерия-то, вот видите, и подослала чиновника, чтобы узнать, нет ли где измены». Подобная догадка далека от истины, от тех дел, которыми заняты чиновники, но судья пытается показать, что не чувствует за собой вины. Это один из характерных приемов комического — алогизм. Ляпкин-Тяпкин больше занят охотой, чем судопроизводством, поэтому и взятки берет борзыми щенками. В личных целях использует он и ссоры соседей-помещиков.
    «Ведь вы слышали, что Чептович с Варховинским затеяли тяжбу,—говорит он городничему,— и теперь мне роскошь: гравлю зайцев на землях и у того и у другого». А травля зайцев, как известно, причиняла большие убытки, т. к. истреблялись посевы.
    В суде заметен беспорядок. Сторожа завели в присутственных местах домашних гусей (но это и намек городничего: взятки!), в присутствии, т. е. там, где происходит прием посетителей, висит арапник — длинный ременный кнут, прикрепленный к короткой палке. Он является принадлежностью охотника, но и здесь намек на то, что в суде прибегали к телесным наказаниям. Заседатель был постоянно пьяным. Дела велись как-нибудь, тяп-ляп (на это намекает и фамилия судьи). Несмотря на это, Ляпкин-Тяпкин не боится ревизора.
    «В самом деле,— признается он,— кто зайдет в уездный суд? А если и заглянет в какую-нибудь бумагу, так он жизни не будет рад. Я вот уже пятнадцать лет сижу на судейском стуле, а как загляну в докладную записку — а! только рукой махну. Сам Соломон не разрешит, что в ней правда, а что неправда».
     Таким образом, перед нами встает тип царского чиновника, который меньше всего думал о защите законности. Превыше всего для него была своя собственная персона, хотя он и слывет как «вольнодумец». На самом же деле это практичный человек, который хочет прожить свою жизнь и легко и удобно.