Сочинение Муза в лирике Ахматовой
Муза ушла по дороге...
Я, глядя ей вслед, молчала,
Я любила ее одну.
А в небе заря стояла.
Как ворота в ее страну.
А. Ахматова
Анна Андреевна Ахматова — большой и серьезный поэт, принесшая в литературу “поэтику женских волнений и мужских обаяний”. В своем творчестве она коснулась всех традиционных тем классической поэзии, но привнесла в них свое неповторимое звучание, обаяние своей необыкновенно тонкой натуры.
Достаточно традиционна для русской поэзии тема Музы, не обошла ее и Анна Андреевна. Для нее это и божественная покровительница, и родная сестра, близкая подруга — много ликов у Музы Ахматовой. Но всегда это очень интимные переживания, нет в отношении Анны Андреевны к своей героине легкого пренебрежения или панибратства, а всегда — восхищение, граничащее с поклонением высшему существу.
Когда я ночью жду ее прихода,
Жизнь, кажется, висит на волоске.
Что почести, что юность, что свобода
Пред милой гостьей с дудочкой в руке.
И вот вошла. Откинув покрывало.
Внимательно взглянула на меня.
Ей говорю: “Ты ль Данту диктовала
Страницы Ада?” Отвечает: “Я”.
У Музы Ахматовой нет соперниц, это то Божество, перед которым все отступают, давая ей дорогу. Анна Андреевна не только благоговеет перед своей вдохновительницей и покровительницей, но “смеет” с ней беседовать. В этом я вижу возвышенность самой Ахматовой, у которой почти не было периода ученичества в творчестве. Она ярко, широко и смело шагнула в русскую поэзию, не оробев перед великими предшественниками и современниками по “цеху поэтов”.
Я улыбаться перестала.
Морозный ветер губы студит,
Одной надеждой меньше стало.
Одною песней больше будет.
И эту песню я невольно
Отдам на смех и поруганье.
Затем, что нестерпимо больно
Душе любовное молчанье.
О чем бы ни писала Анна Андреевна, во всем она оригинальна и уникальна. Нет в ее стихах традиционных для женской поэзии слезливости и приниженности перед высшим существом — мужчиной, скорее наблюдается обратное явление. Рядом с прекрасной и порой трагической героиней не оказывается достойного героя, сумевшего оценить ее высокую и трепетную душу. Много слез и драматизма в лирике Ахматовой, но всегда это высокие и чистые переживания и чувства, нет в них повседневной суеты и обыденности. Она небожительница, временно спустившаяся на землю, чтобы осветить ее своей добротой, любовью и лаской. Именно поэтому очень часто в свои (подруги и собеседницы Анна Андреевна “приглашает” Музу...
...Веселой Музы нрав не узнаю:
Она глядит и слова не проронит,
А голову в веночке темном клонит,
Изнеможенная, на грудь мою.
И только совесть с каждым днем страшней
Беснуется: великой хочет дани,
Закрыв лицо, я отвечала ей...
Но больше нет ни слез, ни оправданий.
Вот такое отношение к жизни и творчеству, когда все вычерпано до капельки, отдано людям, характерно для Ахматовой. Она живет лишь высокими помыслами и переживаниями. Кажется, еще мгновение и порвется что-то, удерживающее ее героиню от смерти. Эти запредельные чувства и переживания характерны и для самой Ахматовой. А иначе и жить не стоит, если все вполсилы, вполвздоха. И у читателей захватывает дух от такой поэзии, кружится голова, а так, наверное, и должно быть, иначе зачем человеку даны эмоции.
О, знала ль я, когда в одежде белой
Входила Муза в тесный мой приют,
Что к лире, навсегда окаменелой,
Мои живые руки припадут.
О, знала ль я, когда неслась, играя.
Моей любви последняя гроза,
Что лучшему из юношей, рыдая,
Закрою я орлиные глаза...
Талант вел по жизни эту великую женщину, чтобы она сумела передать божественными звуками пережитое, научить нас, ее читателей, ценить даже самые горькие страницы жизни, воспринимать их как Божье провидение. Вечным завещанием звучат для меня строки Анны Андреевны, оставшейся, несмотря ни на что, стойкой и несгибаемой. Но сущий вздор, что я живу грустя
И что меня воспоминанье точит.
Нечасто я у памяти в гостях,
Да и она всегда меня морочит.