Сочинение Музыкальность произведений И. А. Бунина (На примере рассказа «Легкое дыхание»)

В апрельский день я от людей ушла,
Ушла навек покорно и безгласно —
И все ж была я в жизни не напрасно:
Я для любви не умерла.
И. А. Бунин

Музыкальность произведения, певучесть строк, лиричность описываемых автором чувств характерны не только для стихотворного текста. Однако для того, чтобы вдохнуть в текст живую музыкальную душу, необходимо иметь особенный талант. И. А. Бунин такой талант, несомненно, имел.

Музыкальность текста — особая характеристика, присущая далеко не каждому произведению. Это и его особая стилистика. Своеобразное построение предложений, абзацев, глав, благодаря которым мысль, выраженная в тексте, не становится громоздкой и тяжелой, а, напротив, легкой, чистой и звонкой. Также музыкальность — это наличие особенного лирического настроя в тексте, более тонкой передачи идеи и мысли. Все это в совокупности и дает невесомое, тонкое чувствование мира, передающееся читателю своеобразным дуновением авторского настроения. Именно такие вещи и запоминаются на всю жизнь, именно музыкальные произведения хочется постоянно перечитывать, вновь сопереживая героям.

Для Бунина, лауреата Нобелевской премии в области славистики, таким музыкальным произведением, жемчужиной творчества, стал рассказ «Легкое дыхание». В нем невероятно лаконично, но вместе с тем ярко и трогательно передан образ главной героини с трагической судьбой. Все полотно произведения пронизано контрастами, с помощью которых читателю и удается понять в конце истинное мнение автора.

Двойственное ощущение, составляющее основу рассказа, складывается с первых строк. Серый, апрельский день, скудными лучами освещающий пустынное кладбище, холодный ветер, который «звенит и звенит фарфоровым венком у подножия креста, крепкого, тяжелого, гладкого», а на нем «фотографический портрет гимназистки с радостными, поразительно живыми глазами». Это жизнь и смерть, печаль и радость главной героини, гимназистки Оли Мещерской.

Музыкальность и лиричность рассказа продублированы в стихотворение «Эпитафия», целиком передающим настроение рассказа — грустное, но светлое и чистое:

Здесь, в тишине кладбищенской аллеи,

Где только ветер веет в полусне,
Все говорит о счастье и весне.
Сонет любви на старом мавзолее
Звучит бессмертной грустью обо мне,
А небеса синеют вдоль аллеи.

Впечатления, полученные с первых строк, с трудом увязываются поначалу вместе — слишком разные понятия и эмоции. Однако далее они начинают конкретизироваться, плавно переходя в рассказ о детстве героини, тихом и безоблачном. Отрочество становится переходным звеном от грустного к веселому, соединяя все между собой и подводя читателей к трагическим событиям последнего года жизни Оли: «Незаметно упрочилась ее гимназическая слава, и уже пошли толки, что она ветрена...». И вот автором живописуется «розовый вечер на катке» в городском саду, в то время когда героиня «казалась самой беззаботной, самой счастливой». Но тут же важная оговорка: «...последнюю свою зиму Мещерская совсем сошла с ума от веселья». Разрыв между внешним веселым состоянием и внутренним разломом, надрывом постоянно подчеркивается автором с помощью подобных противоречащих друг другу сообщений. Полудетская веселость Оли в гимназии оттеняется спокойным и взрослым заявлением подруге о том, что она уже женщина. А рассказ о гладком, даже веселом разговоре с начальницей гимназии непосредственно предшествует следующим строкам: «А через месяц казачий офицер, некрасивый и плебейского вида, не имевший ничего общего с тем кругом, к которому принадлежала Оля Мещерская, застрелил ее на платформе...». Внимание читателя постоянно, но косвенно обращается к тайным, сокрытым от чужих глаз пружинкам Олиной жизни.

Для того чтобы читатель задумался над происходящими с девушкой событиями, Бунин сначала затягивает с объяснением причин гибели героини, а потом неожиданно выставляет на обозрение страшную тайну связи девушки с пятидесятишестилетним Малютиным. Но сложная композиция, напоминающая композицию поэтического произведения (еще одна связь с музыкальностью текста), начинающаяся с гибели героини и продолжающаяся рассказом о ее детстве, и передает незабываемые ощущения чистой, незамутненной грусти, позволяет надолго сохранить в памяти легкое дыхание красоты и сияющие чистым светом глаза. Писателю удается емко и выразительно передать странную девичью логику поведения, непрестанное кружение по жизни: балы, приемы, каток, бег по гимназии;, неожиданные, стремительно совершающиеся поступки... необычность Олиной реакции на чужие мнения: «...она совсем сошла с ума». На них она отвечает: «...я совсем сошла с ума». И снова контраст — ровное и даже холодное описание окружения Оли, заканчивающееся строгой и серьезной «классной дамой». Мастерски изображена духовная нищета героини, и вместе с тем грустно и безнадежно звучит авторский вывод о том, что в этом обществе любые духовные порывы чистой и светлой натуры заранее обречены на гибель.

В финале читатель подслушивает рассказ Оли своей подруге, что в одной из книг отца она узнала об истинной красоте женщины: «"...Там, понимаешь, столько насказано, что всего не упомнишь... но главное, знаешь ли что? Легкое дыхание! А ведь оно у меня есть..."».

Она действительно обладает легким дыханием, выливающимся в жажду чего-то светлого, поэтичного, желание иной, необычной и неземной судьбы. Неслучайно об этой мечте автор рассказывает только в самом финале произведения. Внутренняя, неподдельная страсть Оли, ее душевное горение могли бы вызвать неподдельные, равные по своей силе чувства, если бы не излишняя беспечность, бездумное порхание по жизни, легкость дыхания. Автор демонстрирует нам не опыт героини, не ее красоту, а возможность, которой девушка обладала, но воспользоваться которой не смогла. Красота и смерть, чистота и уродство, непорочность и низменность переплетаясь между собой. Они озволяют стать прозаическому тексту чем-то большим, превращая рассказ в маленькое музыкальное произведение, повествующее о смерти, но воспевающее жизнь и красоту:

И ко мне долетает
Свет улыбки твоей.
Не плита, не распятье
Предо мной до сих пор —
Институтское платье
И сияющий взор.