Сочинение Некрасов о предназначении поэта и поэзии

    Творчество великого русского поэта Н. А. Некрасова представляет собой яркий пример слияния мастерства большого художника и позиции гражданина — сына своей Родины. Следуя традициям, восходящим к творчеству поэтов-декабристов и продолженным затем Пушкиным и Лермонтовым, Н. А. Некрасов уделяет большое внимание предназначению поэта и поэзии, их роли в жизни общества.
    Кюхельбекер первым до Пушкина и Лермонтова назвал поэта пророком. Положение пророка призывало поэта находиться над толпой в борьбе за идеалы свободы, добра и справедливости, не обращая внимания на нападки...
    Пушкин, близкий к декабристским кругам, после разгрома восстания 1825 года написал своего “Пророка”, близкого по духу кюхельбекеровскому. Глас Бога взывает к поэту:

    Восстань, пророк, и виждь, и внемли,
     Исполнись волею моей,
    И, обходя моря и земли,
     Глаголом жги сердца людей.

    Идут годы. Когда наступает пора творческой зрелости М. Ю. Лермонтова, его пророк уже другой. Он также наделен Божьим даром всевидения, но если пушкинский пророк идет к людям, стремится донести до них близкие поэту идеалы, то лермонтовский бежит от людей в пустыню. Видя их пороки, он не находит в себе сил для борьбы.
    Поэт Некрасов'— это пророк, которого к людям “послал бог гнева и печали”, его путь тернист. Поэт проходит этот путь, негодуя и обличая. Его лира карает. Поэт понимает, что снискать всеобщую любовь таким образом невозможно:

    Его преследуют хулы: Он ловит звуки одобренья
    Не в сладком рокоте хвалы, А в диких криках озлобленья.

    Но его позиция (“Не может сын глядеть спокойно на горе матери родной”) есть позиция поэта-гражданина, продолженная потом толстовским “Не могу молчать!”.
    Наиболее полно некрасовское кредо изложено в стихотворении “Поэт и гражданин” (1856). Написанное в форме диалога, оно представляет собой полемику с широко распространенными в то время взглядами на искусство как на нечто возвышенное, чуждое земным страданиям:

    Мы рождены для вдохновенья,
     Для звуков сладких и молитв.

    Эти пушкинские строки из стихотворения “Поэт и толпа” противоречат его же словам о поэте как о пророке, призванном “глаголом жечь сердца людей”. Но это кажущееся противоречие. Поэт ведет диалог с самим собой. “Нет, ты не Пушкин”,— говорит Некрасов-гражданин Некрасову-поэту, не смея оценить свой стихотворный талант выше пушкинского гения и делая вывод, что его, Некрасова, главное предназначение — быть гражданином:

    А что такое гражданин?
    Отечества достойный сын.

    Идеал поэта, борца за свободу, рисует Некрасов в поэме “Кому на Руси жить хорошо” в образе Гриши Добросклонова, которому “судьба готовила путь славный, имя громкое народного заступника, чахотку и Сибирь”.
    Прототипом Гриши Добросклонова является, безусловно, Добролюбов, о котором Некрасов в стихотворении, посвященном третьей годовщине его смерти, сказал:

    Какой светильник разума угас!
     Какое сердце биться перестало!

    В произведениях Некрасова очень часто встречаются размышления о Музе, которая вдохновляла его творчество и которой он служил: “Муза”, “Вчерашний день, часу в шестом...”, “Угомонись, моя Муза задорная!”, “О Муза! Я у двери гроба...”.
    Но строки из стихотворения “Элегия” — суть творчества Некрасова:

    Я лиру посвятил народу своему,
    Быть может, я умру, неведомый ему,
    Но я ему служил — и сердцем я спокоен...