Сочинение Прошлое, настоящее и будущее в пьесе А. П. Чехова « Вишневый сад»
Своей последней пьесе А. П. Чехов дал подзаголовок «комедия». Но в первой постановке Московского художественного театра еще при жизни автора пьеса была представлена как драма, даже трагедия. Кто же прав? Нужно иметь в виду, что драма — это литературное произведение, предназначенное для сцены. Только при сценической постановке драма обретает полноценность, выявляет все заложенные в ней смыслы, получает Жанровую определенность. Поэтому ответ на поставленный вопрос могут дать только театр, режиссер и актеры. В то же время известно, что новаторские принципы Чехова-драматурга воспринимались и усваивались театрами с трудом, не сразу.
Хотя мхатовская, освященная авторитетом Станиславского и Немировича-Данченко традиционная интерпретация «Вишневого сада» как драматической элегии закрепилась в практике отечественных театров, Чехов успел высказать «своему» театру недовольство, неудовлетворенность трактовкой его лебединой песни. Автор рисует прощание хозяев, теперь уже бывших, с их родовым дворянским гнездом. Тема эта неоднократно освещалась в русской литературе второй половины XIX века и до Чехова, и трагедийно-драматически, и комически. В чем особенности чеховского решения этой проблемы?
Во многом это решение определяется отношением Чехова к уходящему в социальное небытие дворянству и идущему ему на смену капитализму, образными воплощениями которых являются соответственно Раневская и Лопахин. В обоих сословиях и их взаимодействии Чехов видел преемственность носителей отечественной культуры. Дворянское гнездо для Чехова прежде всего «очаг культуры». Конечно, это еще и «музей крепостного права», и об этом говорится в пьесе, но Чехов видит в дворянской усадьбе все-таки в первую очередь культурное гнездо. Раневская — его хозяйка и душа дома. Именно поэтому, несмотря на ее легкомыслие и пороки, к ней тянутся люди. Вернулась хозяйка, и дом ожил, в него потянулись уже, кажется, навсегда покинувшие его прежние обитатели.
Лопахин под стать ей. Он чувствителен к поэзии в широком смысле этого слова, у него, как говорит Петя Трофимов, «тонкие, нежные пальцы, как у артиста... тонкая нежная душа». И в Раневской он чувствует такую же, родственную душу. Пошлость жизни наступает на нового героя со всех сторон, он приобретает черты ухаря-купца, начинает кичиться своим демократическим происхождением и бравировать некультурностью (а это считалось престижным в тогдашних «передовых кругах»), но и он ждет Раневскую, чтобы около нее очиститься, снова выявить в себе художественно-поэтическое начало. Такое изображение капитализма опиралось на реальные факты. Ведь многие русские купцы и капиталисты, разбогатевшие к концу века, проявили подлинный интерес к культуре. Мамонтов, Морозов, Зимин содержали театры, братья Третьяковы основали картинную галерею в Москве, купеческий сын Алексеев, взявший сценический псевдоним Станиславский, принес на алтарь театра не только творческие идеи, но и отцовское богатство, и весьма немалое.
Лопахин — капиталист иного пошиба. Поэтому и не удалась его женитьба на Варе, они не пара друг другу: тонкая, поэтическая натура богатого купца и приземленная, буднично-обыденная, целиком ушедшая в прозу жизни приемная дочь Раневской. И вот наступает очередной социально-исторический перелом в русской жизни. Место дворян в обществе занимает буржуазия. Как ведут себя хозяева вишневого сада? По идее, надо спасать себя и сад. Как? Социально переродиться, тоже стать буржуа, что и предлагает Лопахин. Но для Гаева и Раневской это значит изменить себе, своим привычкам, вкусам, идеалам, жизненным ценностям. И поэтому они молчаливо отвергают предложение Лопахина и бесстрашно идут навстречу своему социальному и жизненному краху.
В этом отношении глубокий смысл несет в себе фигура второстепенного персонажа — Шарлотты Ивановны. В начале второго акта она говорит о себе: «У меня нет настоящего паспорта, я не знаю, сколько мне лет... откуда я и кто я — не знаю... Кто мои родители, может, они не венчались... не знаю. Так хочется поговорить, а с кем... Никого у меня нет... Все одна, одна, никого у меня нет и... и кто я, зачем я, неизвестно». Шарлотта олицетворяет будущее Раневской — такая же судьба ждет хозяйку имения. Но и Раневская, и Шарлотта по-разному, конечно, проявляют удивительное мужество и даже поддерживают бодрость духа в других, потому что для всех персонажей пьесы с гибелью вишневого сада кончится одна жизнь, а будет ли другая и какая, — неизвестно.
Бывшие хозяева и их окружение (Раневская, Варя, Гаев, Пищик, Шарлотта, Дуняша, Фирс) ведут себя смешно, а в свете надвигающегося на них социального небытия даже глупо, неразумно. Они делают вид, что все идет по-прежнему, ничего не изменилось и не изменится. Это обман, самообман и взаимообман. Но благодаря такой позиции они могут противостоять неотвратимому року. Лопахин скорее искренне горюет, он не видит в Раневской и даже в третирующем его Гаеве классовых врагов, для него это дорогие, милые ему люди.
Общечеловеческий, гуманистический подход к человеку доминирует в пьесе над со-словно-классовым. Особенно сильно борьба этих двух подходов выражена в образе Лопахина, что видно из его заключительного монолога в третьем акте.
А как ведет себя в это время молодежь? У Ани в силу ее чрезвычайной молодости самое неопределенное и в то же время радужное представление об ожидающем ее будущем. Она в восторге от болтовни Пети Трофимова. Последнего, хотя ему 26 или 27 лет, все считают молодым, и, похоже, этот персонаж превратил свою молодость в профессию. Иначе нельзя объяснить его инфантильность и — самое удивительное — общее признание, которым он пользуется. Раневская жестоко, но справедливо выбранила его, в ответ он упал с лестницы. Его красивым призывам верит только Аня, но ее извиняет ее молодость. Гораздо больше того, что он говорит, Петю характеризуют его калоши, «грязные, старые».
Но нас, знающих о кровавых социальных катаклизмах, сотрясавших Россию в XX веке и начавшихся буквально сразу после того, как отгремели аплодисменты на премьере пьесы и умер ее создатель, слова Пети, его мечты о новой жизни, подхваченное Аней желание насадить другой сад — нас все это должно привести к более серьезным выводам о сущности образа Пети. Чехов всегда был равнодушен к политике. Как революционное движение, так и борьба с ним прошли мимо него. Глупая девочка Аня верит зажигательным речам. Другие персонажи посмеиваются, иронизируют: слишком большой недотепа этот Петя, чтобы его бояться. Да и сад вырубил не он, а купец, желающий устроить на этом месте дачи. Чехов не дожил до других «дач», устроенных на просторах родины продолжателями дела Пети Трофимова. Но «жить в эту пору прекрасную» не пришлось и большинству персонажей «Вишневого* сада».
Как уже говорилось, для Чехова характерна объективная манера повествования, в прозе его голос не слышен. В драме услышать собственно авторский голос вообще невозможно. И все-таки — комедия, драма или трагедия «Вишневый сад»? Зная, как Чехов не любил определенность, следует осторожно ответить: всего понемногу. Последнее слово и в этом вопросе все - таки за театром.