Сальери

    САЛЬЕРИ — герой трагедии А.С. Пушкина «Моцарт и Сальери» (1830), второй пьесы цикла «Маленькие трагедии». Исторический прототип: итальянский композитор Антонио Сальери (1750-1825), автор сорока с лишним опер, пользовавшихся в конце XVIII»Шв. большой популярностью (самая известная среди них — «Тарар» на либретто П.Бомарше). Замысел этой «маленькой трагедии» возник в середине 20-х годов, когда вокруг имени Вольфганга Амадея Моцарта (1756-1791) сложился своеобразный культ, одним из проявлений которого стали сенсационные публикации, касавшиеся жизни великого композитора и его таинственной смерти. Широкое распространение получили слухи о том, что Моцарт был отравлен Антонио Сальери и будто бы тот на смертном одре признался в совершенном им злодеянии. Этой легендой воспользовался Пушкин, построив на ней интригу трагедии. Хотя в названии трагедии имя С. стоит на втором месте, главным персонажем является он, а не Моцарт. Роль С. больше по количеству стихов, у него три монолога (у Моцарта ни одного), причем два из них весьма пространные. В монологах-исповедях С. излагает свои воззрения на искусство и свою жизненную философию. С. в прямом смысле действующее лицо трагедии, тогда как Моцарт оказывается объектом этих действий. Сначала С. сетует на несправедливость судьбы, отказавшей ему в награде за годы «трудов, усердия, молений», одарившей бессмертным гением «безумца, гуляку праздного»; потом с ужасом, видимо впервые, произносит вслух признание, что сделался «завистником презренным» — завидует Моцарту «глубоко, мучительно». Однако не из зависти С. отваживается на убийство. (В этом смысле знаменателен отказ Пушкина от раннего варианта названия трагедии — «Зависть».) Чувство зависти послужило лишь импульсом. Однако руководствуется С. иными мотивами, в его понятиях вполне возвышенными, соответствующими «гордому Сальери», как он себя называет. Услышав «безделицу» Моцарта, потрясшую его глубиной и стройностью, а еще более тем, что, сочинив «это», Моцарт «мог остановиться у трактира и слушать скрипача слепого», С. осознает свою историческую миссию: «Я избран, чтоб его остановить». Убивая Моцарта, С., как он полагает, восстанавливает справедливость и спасает искусство от слишком райских песен, недосягаемых «чадам праха». А иначе, убежден С., «мы все погибли, мы все, жрецы, служители музыки». Тайная цель С. — сделаться гением большим, чем Моцарт, проявив свою гениальность уже не в музыке, а на земле и «выше», ибо правды нет ни там, ни здесь, и он, С., призван такое положение исправить. Образ пушкинского С. получил множество истолкований. В.Г.Белинский объяснял коллизию Моцарта и С. как столкновение «двух типов» художественного дарования: «непосредственной гениальности», проявляющей себя без усилия, без расчета на успех, и мастерства, добытого ремеслом. Развивая мысли Белинского, Г.А.Гуковский усматривал конфликт этой трагедии в противоборстве двух эстетических направлений — классицизма и романтизма. Подобные трактовки не лишены оснований. С., «в науке искушенный», разъявший музыку, «как труп», чтобы проверить «алгеброй гармонию», определенно тяготеет к «картезианскому» типу художника XVII-XVHI вв., опирающемуся на рассудок, преимущество которого отстаивал, например, Д.Дидро в своем «Парадоксе об актере». В пользу этого прочтения свидетельствует ряд характеристических совпадений между героем и образом «русского Расина», А.П.Сумарокова, каким тот представлен у Пушкина: «завистливый гордец, холодный Сумароков, предрассуждениям обязанный венцом». Подобное сугубо эстетическое толкование образа С. вызвало отповедь у критиков, искавших в трагедии более глубокий экзистенциальный смысл. В контексте последнего С. предстал выразителем идеологии масс-медиа, рупором черни, «тупой бессмысленной толпы», нетерпимой ко всему, что гениально и возвышается над общей массой. В самом деле, С. апеллирует к большинству («мы все…»), но к избранному большинству жрецов искусства (слова о бессмысленной толпе принадлежат ему, С.). Герой Пушкина отнюдь не «маленький человек», подавленный величием Моцарта и в своем ничтожестве пожелавший гения «сузить». Маленьких людей С. презирает (уличный скрипач для него «фигляр презренный», который бесчестит пародией высокое искусство); гениев же ненавидит. Первые в глазах С. слишком малы, вторые чересчур высоки — те и другие не укладываются в понятие меры, а значит, и справедливости. Оригинальное толкование образ С. получил в поздней эссеистике Вяч.И.Иванова (статья «О Пушкине», 1937). Поэт-символист увидел в С. предтечу «теургов», мечтавших посредством искусства установить над жизнью свою деспотическую власть. С. в интерпретации Иванова «ревностный строитель красоты», созидающий «художническую церковь» и лишенный за эту подмену божественной благодати, нисходящей на Моцарта. Эту пушкинскую тему, считает Иванов, позднее продолжил Достоевский в легенде о Великом инквизиторе, где Христос, снова появившийся среди людей, объявлен нежелательным гостем. «Моцарт и Сальери» — единственная пьеса Пушкина, поставленная при его жизни (Александрийский театр, 1832). Первыми исполнителями ролей Моцарта и С. были соответственно И.И.Сосницкий и А.А.Брянский. Впоследствии роль С. играли М.С.Щепкин (1854), К.С.Станиславский (1915), Н.К.Симонов (1962), И.М.Смоктуновский (1979). Последний играл также и Моцарта. Трагедия обрела воплощение в одноименной опере Н.А.Рим-ского-Корсакова (соч. 1897), либретто которой почти дословно соответствует пушкинскому тексту. Первым исполнителем партии С. был Ф.И.Шаляпин (1898).