Сочинение Сатирическая направленность сказок М. Е. Салтыкова-Щедрина

    Общеизвестен особый характер таланта М. Е. Салтыкова-Щедрина: все произведения писателя — сатира, доведенная до сарказма. Но зачем же смеяться над тем, над чем плакать хочется? Издревле повелось, что смех — сильнейшее оружие разрушения гнилого, обнаружения подлого и бессмысленного. Осмеять что-либо означает уже подняться над этим. В своих сказках Салтыков-Щедрин не отступает от природы своего дарования: сказки писателя — далеко не тот радостный, уютный мир, где добро всегда побеждает зло, — мир, привычный нам с детства, — нет, и в сказках мы слышим гневный, обличительный смех автора “Истории одного города”.
    На что же направлены сатирические стрелы в сказках Салтыкова-Щедрина?
    Вот сказка “Премудрый пескарь”, повествующая о пескаре, который всю жизнь прожил в страхе, который ни о ком не думал, кроме себя. Перед смертью ему дается запоздалое прозрение: он понимает, как недостойно и мелко прожил свою жизнь (“Какие были у него радости? Кого он утешил? Кому добрый совет подал? Кому доброе слово сказал? Кого приютил, обогрел, защитил? И на все эти вопросы ему пришлось отвечать: никому, никто”.) Разумеется, дело тут не в пугливой маленькой рыбке, осторожность которой выработана тысячелетиями борьбы за выживание. У Салтыкова-Щедрина пескарь — символ обывателя, мещанина (в духовном смысле), человека, способного жить только заботой о себе. Почувствовать сатирическую направленность своей сказки писатель помогает разными приемами. Так, он осторожно колеблет грань между миром животных и людей: с одной стороны, пескарь живет в реке, под камнем, а с другой — он мечтает “что у него выигрышный билет и он на него двести тысяч выиграл”. Для сбережения своей жизни пескарь “в карты не играет, вина не пьет, табаку не курит, за красными девушками не гоняется”. Так и видишь при этих словах какого-нибудь “маленького человека”, Акакия Акакиевича, который не мог позволить себе этих маленьких радостей. Но ведь и Гоголь не мог позволить себе сатирического отношения в своему герою...Таким образом, сказка “Премудрый пескарь” клеймит людей, “маленькую” жизнь которых можно исчерпать формулой: “...жил — дрожал, умирал — дрожал”.
    Другой пример щедринской сатиры — сказка “Дикий помещик”, в которой высмеивается брезгливо-высокомерное отношение помещиков к крестьянам. Помещик, скорбевший, что “очень уж много развелось в нашем царстве мужика”, после исчезновения крестьян все больше и больше опускается и, наконец, превращается в животное. Здесь мы встречаемся с другим сатирическим приемом Салтыкова-Щедрина — гротеском: чтобы сильнее показать паразитирующий характер дворянского сословия, писатель доводит до фантастического преувеличения неспособность помещика самостоятельно заботиться о себе. С исчезновением крестьян помещик дичает.
    Одна из наиболее известных сказок Салтыкова-Щедрина — “Как один мужик двух генералов прокормил”. Здесь высмеиваются два генерала, оказавшиеся на необитаемом острове и обнаружившие там свою почти детскую беспомощность в быту и недетскую пронырливость в деле закрепощения мужика. На благословенном острове полно еды: на деревьях растут фрукты, в лесу полно дичи. Но генералы уже органически неспособны трудиться, да и к тому же в их представлении физический труд — некая унизительная для “их превосходительств” подробность жизни, для которой надо поскорее сыскать “мужика”. Однако объектом сатиры в этой сказке оказываются не только тунеядцы-генералы, но и сам мужик, принимающий как должное свою рабскую зависимость от ничтожных генералов. “Довольны ли вы, господа генералы?” — этот вопрос являет собой главную заботу мужика, убежденного, что важнейшая цель его жизни — всячески угождать своим господам. Символическая деталь — веревочка, которую мужик сам свил и сам себя привязал по приказанию генералов, чтобы убежать невозможно было.
    Сатире Салтыкова-Щедрина часто приписывают социальную направленность: обличение помещиков, чиновников, мещан, лишенных гражданской позиции. Однако за сто с лишним лет сказки писателя, к сожалению, не потеряли своей злободневности. Видимо, за утраченными ныне социальными характеристиками у писателя оказываются вещи более глубокие: духовное рабство, желание жить за чужой счет, эгоцентризм, презрение к личности.