Сочинение Сочинение на тему: ДРАМА ОБМАНУТОГО ЧУВСТВА В РОМАНЕ «ГЕРОЙ НАШЕГО ВРЕМЕНИ»

Драма обманутого чувства — самое тяжелое пере­живание в жизни обоих Печориных: из «Княгини Ли­говской» и «Героя нашего времени» и самого М. Ю. Лер­монтова. В ней нашла отражение история любви автора и Варвары Александровны Лопухиной. Их светлое чув­ство было отравлено решением родителей девушки от­дать ее замуж за богатого Н. Ф. Бахметева, который был старше Лопухиной на семнадцать лет.

В «Герое нашего времени» эта история узнается в эпизоде, в котором Вернер сообщает Печорину о при­езде незнакомой молодой дамы с родинкой на щеке. «Когда он ушел, — пишет Печорин, — ужасная грусть стеснила мое сердце. Судьба ли нас свела опять на Кавказе, или ока нарочно сюда приехала, зная, что ме­ня встретит?.. И как мы встретимся?.. И потом, она ли это?.. Мои предчувствия никогда меня не обманыва­ли». Эти мысли не оставляли Печорина в течение трех дней, что не мешало ему разрушать «сладкие заблуж­дения ближнего», внушая Грушницкому следующие мысли о женском лицемерии и непостоянстве: «Если ты над нею не приобретешь власти, то даже ее первый поцелуй не даст тебе права на второй; она с тобой на­кокетничается вдоволь, а года через два выйдет замуж за урода, из покорности к маменьке, и станет себя уве­рять, что она несчастна, что она одного только челове­ка и любила, то есть тебя, но что небо не хотело соеди­нения ее с ним, потому что на нем была солдатская шинель, хотя под этой толстой, серой шинелью билось сердце страстное и благородное...» В этой «проповеди» звучит намек на собственную любовную драму автора и отношения Печорина с Верой, первый раз вышедшей замуж в угоду «маменьке», а второй раз «для сына». Ее мужем стал богатый «хромой старичок», страдаю­щий «ревматизмами».

В своем дневнике Печорин признается сам себе в том, что Вера — единственная женщина в мире, ко­торую он «не в силах был бы обмануть»; более того, по его убеждению, это единственная женщина, которая его «поняла совершенно». Иллюстрацией этому утверж­дению служат лермонтовские строки:

Расстались мы; но твой портрет

Я на груди моей храню:

Как бледный призрак лучших лет,

Он душу радует мою.

И новым преданный страстям,

Я разлюбить его не мог:

Так храм оставленный — все храм,

Кумир поверженный — все бог.

Трагедия разрушенного «родства душ», обречен­ных на вечную разлуку, озлобляет Печорина. Лю­бовь к Вере не мешает ему с сарказмом спросить: «Может быть, ты любишь своего второго мужа?..» Искреннее и глубокое чувство уже разрушено, при­чем Печорин считает это закономерным, но прошлые обиды не дают ему покоя. «Нет в мире человека, над которым прошедшее приобретало бы такую власть, как надо мной», — сознается Григорий Алек­сандрович. В этом признается и сам Лермонтов в из­вестном стихотворении:

Нет, не тебя так пылко я люблю,

Не для меня красы твоей блистанье;

Люблю в тебе я прошлое страданье

И молодость погибшую мою.

Печорин решает отомстить за разочарование в любви и «берет реванш», заставляя полюбить себя «молоденькую девочку», княжну Мери, «зная наи­зусть», чем все кончится. А может быть, он хотел еще раз проверить себя? Вдруг в его душе снова зажжется огонь любви?

Он записывает в своем «Журнале»: «11 июня. На­конец они приехали. Я сидел у окна, когда услышал стук их кареты: у меня сердце вздрогнуло... Что же это такое? Неужто я влюблен?.. Я так глупо создан, что этого можно от меня ожидать». Однако слабая надежда Печорина на счастье была напрасной, так как искрен­няя любовь княжны Мери была хладнокровно и мето­дично завоевана им по правилам онегинской «науки страсти нежной». Сердце же самого Печорина осталось холодно — ответного чувства не возникло.

Однако жажда любви, неподвластной ничему, кро­ме «родства души», не иссякла в душе Печорина, и он снова надеется на счастье, решив похитить Бэлу. Он видит в ней свой идеал естественной женщины, живу­щей в гармонии с природой, имеющей чистую душу, не искаженную цивилизацией. Но и здесь его ждет ра­зочарование: «родства душ» не могло случиться у та­кой личности, как Печорин, и «дикарки» Бэлы. С горе­чью в сердце Печорин признается в этом Максиму Максимычу после ее гибели: «Когда я увидел Бэлу в своем доме, когда в первый раз, держа ее на коленях, целовал ее черные локоны, я, глупец, подумал, что она ангел, посланный мне сострадательною судьбою... я опять ошибся: любовь дикарки немногим лучше любви знатной барыни: невежество и простосердечие одной надоедают так же, как и кокетство другой».

Печорин видит за своей любовной драмой драму всей своей жизни, бессмысленность существования и общечеловеческую трагедию. Это его роднит с шекс­пировским Гамлетом.

Что страсти? — ведь рано иль поздно их сладкий недуг

Исчезнет при слове рассудка;

И жизнь, как посмотришь с холодным вниманьем

вокруг, —

Такая пустая и глупая шутка...

Иной любви Печорину не дано.