Сочинение Своеобразие проблематики ранней прозы М.Горького на примере одного из рассказов (Макар Чудра).

    Начнем с конца. С напевного, как и весь рассказ, абзаца, завершающего рассказ Горького. "...Мне не хотелось спать. Я смотрел во тьму степи, и в воздухе перед моими глазами плавала царственно красивая и гордая фигура Радды. Она прижала руку с прядью черных волос к ране на груди, и сквозь ее смуглые, тонкие пальцы сочилась капля по капле кровь, падая на землю огненно-красными звездочками. А за нею по пя там плыл удалой молодец Лойко Зобар; его лицо завесили пряди густых черных кудрей, и из-под них капали частые, холодные и крупные слезы... Усиливался дождь, и море распевало мрачный и торжественный гимн гордой паре красавцев цыган — Лойко Зобару и Радде, дочери старого солдата Данилы. А они оба кружились во тьме ночи плавно и безмолвно, и никак не мог красавец Лойко поравняться с гордой Раддой".
    Центральным образом романтических произведений Горького раннего периода является образ героического человека, готового к самоотверженному подвигу во имя блага народа. Герои всех романтических рассказов Горького — люди "с солнцем в крови", сильные, гордые, красивые. Эти герои — мечта писателя. Такой герой должен был усилить волю человека к жизни, возбудить в нем мятеж против действительности, против всякого гнета.
    Первый рассказ будущего певца революции, сокола и буревестника мятежных лет борьбы с царским режимом сильно отдавал романтизмом и плохо переваренным ницшеанством. Степь, ветер, старый цыган с трубкой, неторопливый рассказ о молодых, красивых и свободных людях. Не жалел красок будущий основоположник социалистического реализма и писал не просто о любви, а о страсти, о соперничестве двух гордых сердец, которые хоть и тянутся друг к другу, но свободу и волю ставят превыше всего. Понятно, что без пролития крови тут никак не обойтись, добром такое кончиться не может. А потому пронзил Лойко Зобар ножом грудь прекрасной Радды. А потом тем же ножом зарезали его самого. Такую поистине шекспировскую историю поведал старый цыган Макар Чудра, начав свое повествование предостережением: "... Берегись девок! Лгут всегда! Люблю, говорит, больше всего на свете, а ну-ка, уколи ее булавкой, она разорвет тебе сердце. Знаю я! Эге, сколько я знаю! Ну, сокол, хочешь, скажу одну быль? А ты ее запомни и, как запомнишь, — век свой будешь свободной птицей".

    Потом начинается рассказ -
    притча, цыганский эпос.

    "...И запел Лойко:
    Гей-гей! В груди горит огонь,
     А степь так широка!
    Как ветер, быстр мой борзый конь,
    Тверда моя рука!
    ...Повернула голову Радда и, привстав, усмехнулась в очи певуну. Вспыхнул, как заря, он".
    Кончается история противоборства двух гордых цыганских сердец печально.
    "Мы и догадаться еще не успели, что хочет делать Зобар, а уж Радда лежала на земле, и в груди у нее по рукоять торчал кривой нож Зобара. Оцепенели мы. А Радда вырвала нож, бросила его в сторону и, зажав рану прядью своих черных волос, улыбаясь, сказала громко и внятно:
    — Прощай, Лойко! я знала, что ты так сделаешь!.. — да и умерла...
    Понял ли девку, сокол?! Вот какая, будь я проклят на веки вечные, дьявольская девка была!
    — Эх! да и поклонюсь же я тебе в ноги, королева гордая! — на всю степь гаркнул Лойко да, бросившись наземь, прильнул устами к ногам мертвой Радды и замер. Мы сняли шапки и стояли молча".
    Потом, позже, вера Горького в человеческое величие будет вложена в уста Сатина в пьесе "На дне": "Человек — вот это правда! Все — в человеке, все для человека! Существует только человек, все же остальное — дело его рук и мозга! Чело-век! Это великолепно! Это звучит... гордо!"
    Нельзя не сравнить этот рассказ с "Песней о Буревестнике", в которой с необычайной силой выражено предчувствие нарастающей революции. Горький воспевал близкую, несомненную революционную бурю: "Буря! Скоро грянет буря! Это смелый Буревестник гордо реет между молний над ревущим гневно морем, то кричит пророк победы: "Пусть сильнее грянет буря!"
    Современник Горького А.Богданович писал: "От большинства очерков г.Горького веет этим свободным дыханием степи и моря, чувствуется бодрое настроение, что-то независимое и гордое, чем они резко отличаются от очерков других авторов, касающихся того же мира нищеты и отверженности".