Сочинение Тема искупления греха (по роману «Преступление и наказание»)

    Вся жизнь моя в грехах погребена...
     В. Жуковский

    Федор Михайлович Достоевский — писатель-философ, который исследовал в своем творчестве характеры людей, доведенных до “безумия” неустроенностью жизни, своими ошибочными теориями или обстоятельствами, в которых они оказались. Благополучные, уравновешенные люди писателя не интересовали. Человек, “стоящий на краю пропасти”, доведенный до отчаяния, интересует писателя своей психологией: что способствовало тому, что человек оказался на этой грани, как можно помочь ему, есть ли предел падению человека?
    Достоевский — писатель-гуманист, поэтому решает все вопросы с этой позиции. Ему не столько надо изобразить падшего или доведенного до отчаяния человека, сколько создать некий “рецепт”, помогающий этим людям сохранить или заново обрести достоинство, гордость, веру.
    Так, в романе “Преступление и наказание” писатель исследует психологию убийцы и его муки после свершения преступления. Раскольников убивает, чтобы доказать себе — он “не тварь дрожащая, а право имеет...”. Пренебрегая общепринятыми правилами морали, Родион Романович хочет доказать, что есть люди, для которых убийство — не преступление, а достижение каких-то своих целей. К таким людям он первоначально относит и себя. Решив убить никчемную старуху-процентщицу, Раскольников надеется искупить свою вину “сотней добрых дел”, отдав ее деньги нуждающимся. Но все это хорошо в теории, на бумаге, а в жизни происходит не так, как планировалось. Убийство старухи потянуло за собой второе. Раскольников вынужден убить ее сестру Лизавету, вернувшуюся не вовремя домой и ставшую свидетельницей преступления: “Среди комнаты стояла Лизавета, с большим узлом в руках, и смотрела в оцепенении на убитую сестру... Увидев его, выбежавшего, она задрожала, как лист... но все-таки не вскрикнула и медленно, задом, стала отодвигаться от него... Он бросился на нее с топором... Она так и рухнула...”
    Теория героя, созданная искусственно, терпит крах при первом же столкновении с реальной жизнью. Родион Романович мучается и страдает из-за своего рокового поступка. Он поставил себя вне общества, вне закона и теперь не знает, как вернуться в круг людей, среди которых живет. Раскольников отвергает дружбу Разумихина, любовь матери и сестры; он боится их “испачкать” своим преступлением, и только в Соне Мармеладовой видит товарища по несчастью, способного его понять.
    Узнав о преступлении Раскольникова, Соня жалеет его, хочет облегчить его душу. Она предлагает ему покаяться, чтобы очиститься: “Поди сейчас, сию же минуту, стань на перекрестке, поклонись, поцелуй сначала землю, которую ты осквернил, а потом поклонись всему свету, на все четыре стороны, и скажи всем, вслух: “Я убил!” Тогда Бог опять тебе жизни пошлет”.
    В разговоре с Соней Родион Романович признается, что убил не “старушонку, а себя”. Но признаться и просить прощения за содеянное он еще не хочет. Герой мечется, переживает, доходит в своих страданиях до грани безумия, но сознаться нет сил. Только поняв, что следователь Порфирий Петрович все знает, больше того, объясняет Раскольникову его собственные поступки и мотивы, психологическую основу преступления, доведенный муками совести до отчаяния, Раскольников является с повинной, тихо, с расстановками, но внятно выговаривая:
    — Это я убил тогда старуху-чиновницу и сестру ее Лизавету топором и ограбил... Но это не было еще покаянием, а лишь минутной слабостью, как думает о себе герой. Он сам строго судит себя, но “ожесточенная совесть его не нашла никакой ужасной вины... он стыдился, что погиб так слепо...”
    Первоначально на каторге он чувствует лишь уязвленную гордость, и только терпеливая Соня, ее любовь и забота возрождают Раскольникова к жизни. Это перерождение произошло незаметно даже для него самого. Родион Романович и Соня “хотели было говорить, но не могли. Слезы стояли в их глазах. Они оба были худы и бледны, но в этих больных и бледных лицах уже сияла заря обновленного будущего, полного воскресения в новую жизнь. Их воскресила любовь, сердце одного заключало бесконечные источники жизни для сердца другого”.