Сочинение «Землю надо беречь»

Писатели и публицисты, по-моему, первыми прорвали плотину благостности, которая стояла на пути решения экологических проблем в нашей стране. Говорить об экологии сейчас, в начале XXI века, — значит говорить не об изменении жизни, как прежде, а о ее спасении. Надо спасать реки, которые превращаются в сточные канавы с уродливыми утолщениями водохранилищ, спасать почвы от эрозии и разрушительных оврагов, спасать зеленые моря тайги, спасать сам воздух от все усиливающегося загрязнения. Сегодня линия борьбы за природу проходит, через любой лес и пашню, “по границам Ясной Поляны и усадьбы Островского, по берегу какой-нибудь реки, по пустыням с их барханами, и уж если это война, то действительно гражданская: не было бы граждан — не было бы никакой войны” (Ю. Черниченко).
Немало претерпели писатели Распутин, Залыгин, Черниченко и другие, оказывавшие сопротивление злу — министерствам и ведомствам, своекорыстно защищавшим временные и даже временщицкие и местнические интересы.
Но тревожная совесть не позволила Распутину смириться с “покорением Сибири” современными “конкистадорами”, которые возводили на сибирской реке самую крупную в мире ГЭС, ставили на берегу уникального озера Байкал лесопожирающее чудовище под аббревиатурой ЛПК, заставляли потомственных оленеводов разводить свиней, лишив местных жителей пастбищ, охотничьих угодий, морского зверя.
Тревожная совесть позвала писателей на Кара-Богаз, где собрался семинар “Каспий для нас и внуков”, в экспедицию “Арал-88”, организованную вместе с писателями Таджикистана, Туркмении, Узбекистана журналами “Новый мир” и “Памир”.
А очерки на экологические темы Ю. Черниченко “Русский хлеб”, В. Селютина “В гостях у матери”?! Это своего рода нравственные уроки, данные “проповеднически истово”. Они привлекают внимание к важным экологическим проблемам, вызывая перемены в общественном сознании. Об огромном вреде природе, человеку, нанесенном “стройками века”, кампанией против неперспективных деревень, которая пожаром пронеслась по всей стране, сегодня говорит художественная литература, в частности, повести “Прощание с Матерой” и “Пожар” В. Распутина.
“Пожар” — своеобразное продолжение “Прощания с Матерой”. Если Матеру уничтожает разлившееся море, то гибель Сосновки происходит от разложения изнутри, ее размывают нарушенные нравственные устои.
Поселок Сосновка, где живут бывшие крестьяне шести затопленных деревень-горемык,— бивуачного типа. “Здесь живут, не пуская глубоко корни, не охорашиваясь и не обустраиваясь с прицелом на детей и внуков”. Крестьяне, лишенные корней, и временные рабочие леспромхоза усвоили психологию “архаровцев”, людей, лишенных чувства хозяина земли, своего труда, а потому равнодушных ко всякому делу. Люди безразличны к своим домам (“в старых деревнях и жизнь не могли представить себе без зелени под окном, здесь и палисадники не выставляли”), к своему поселку, в котором видят временное пристанище (хотя живут здесь больше 20 лет), к тайге.
Думая только о плане, бездушно и хищнически вырубают “каждый год многие сотни гектаров тайги, распахивая направо и налево огромные просторы, и техника такая, что никакого подростка после себя не оставит”.
Тот же самосвал растопчет и выдавит вокруг все подчистую. План обезлесил тайгу. Тайга как лысая голова. Зачем рекорды и перевыполнение плана, думает главный герой повести, если после них остаются одни пустоши?
Распутин показывает, что безжалостное отношение к среде обитания ведет к без духовности, к упадку нравственности. Повесть “Пожар” пронизана тревогой по поводу утраты жителями Сосновки многих важных человеческих качеств, нравственных норм, которые формировались веками человеческого труда на земле.
Опасная ущербность души человеческой с особой силой проявилась в обстоятельствах экстремальных, когда в Сосновке, на ее складах, занялся пожар. Тревога писателя не напрасна, ибо не ими ли, не этими ли утраченными нравственными законами, “не этой ли грудью единой спасались в старой деревне в войну и в лихие послевоенные годы”? А теперь все переменилось. “Можно сказать, перевернулось с ног на голову, и то, что держалось еще всем миром, что было общим законом, твердью земной, превратилось в пережиток, в какую-то ненормальность и чуть ли не предательство”,— с болью размышляет бывший колхозник, а теперь шофер леспромхоза Иван Петрович.
Об экологии природы, об экологии духа, о тяжких последствиях утраты нравственных устоев современным человеком пишет В. Распутин в повести “Пожар”, в одном из самых тревожных произведений нашей литературы.
Ощущением реальной опасности конца, катастрофичности мира пронизан роман Ч. Айтматова “Плаха”. Разрушение мира природного оборачивается у Айтматова опасной деформацией человека, личности. Причем происходит это повсюду; то, что совершается в Моюнкумской саванне, является проблемой глобального, а не местного значения. Такая проблема возникла на исходе XX века перед человеком повсюду: в Европе и Азии, в Америке и Африке. Разрушая природу, человек разрушает и себя, природу в самом себе. Нарушение всех естественных связей человека и природы ведет к всеобщей катастрофе — вот лейтмотив произведения.
Роман “Плаха” начинается темой волков, которая потом перерастает в тему гибели Моюнкумской саванны. Гибель постигает Моюнкумы по вине человека, который врывается сюда как хищник, преступник, палачески бессмысленно уничтожающий все живое, что есть в саванне: и сайгаков, и волков.
“Моюнкумское светопреставление” — преступное браконьерство — возведено в ранг государственной политики, так как отстрел сайгаков ведется и для выполнения плана мясосдачи: “Требование момента — хоть из-под земли, но дать план; год, завершающий пятилетку, что скажем народу, где план, где мясо, где выполнение обязательств”. И вот вертолеты гонят по саванне стада сайгаков туда, где их поджидают охотники, а вернее, расстрельщики. “На вездеходах-уазиках” расстрельщики погнали сайгаков дальше, расстреливая их на ходу из автоматов в упор, без прицела, косили, как будто сено на огороде. А за ними двинулись грузовые прицепы: бросали трофеи один за одним в кузова, и люди собирали дармовой урожай”. Сцена страшная, вызывающая такое же содрогание, как и фашистские палачества.
После моюнкумской трагедии на уничтожение обречена и естественная среда обитания волков, что и предопределяет у Айтматова страшное завершение единоборства синеглазой волчицы Акбары с человеком. Убив волчицу, несчастный Бостон убивает и своего сына, и для него наступает конец света.
Это не просто литературный ход. Это опять трагическая закономерность самой жизни, в которой сегодня, как никогда прежде, все взаимосвязано и неразрывно: разрушая и уничтожая природу, человечество лишает жизни будущие поколения, а это и его конец.
Роман Ч. Айтматова как крик, как отчаянный призыв, обращенный к каждому,— одуматься, осознать свою ответственность за все, что так предельно обострилось и сгустилось в мире. Землю надо спасать: угроза ядерной или экологической катастрофы ставит сегодня человечество у той роковой черты, за которой нет бытия. “Спасемся ли? Продлится ли жизнь в наших потомках?” — вот вопросы, звучащие в произведениях современных писателей. И набатным колоколом наша литература взывает к людям, к каждому: спасение мира и человеческих ценностей — через совесть, раскаяние, жертву, смелость каждого быть в поле воином