У кого - нибудь есть стихи о войне, которые сами сочиняли. Если есть и не жалко скиньте плис.

1945 Берлин Лязгнул люк… Осторожно Тишину изучая, Копоть узкой полоской скользнула сквозь щель, И расплавленным Солнцем глаза застилая, Сладким запахом в ноздри ударил Апрель. Еще теплая сталь под ладонью шершавой - Изгибаясь змеей, заскользил по броне, Пыль, безмолвно вальсируя осыпью ржавой, Расстилала постель на сожженной земле… Справа жмется всем телом к руинам пехота, Слева в доме пожар, там теперь никого, Значит – чисто… а то помирать неохота, Если тут до Победы километр всего! Не за тем я к Берлину шел четыре столетья, Стольких близких теряя, их жизнью живя, Эта “тридцать четверка” у меня уже третья, Два ранения, “Гвардия” и ордена… Так, посмотрим в чем дело… ? - Ну, вот же зараза! Есть - достал таки “фаустник” правый каток… - Старшина, лезь сюда! Остальным – в оба глаза! - Ну, что скажешь, механик? – Покурим, Сашок… Тут крути- не крути, командир - передышка. Здесь работы на день! Вот такие дела… На, курни… и без нас, говорю – немцу крышка! … Тишина-то какая! Может, наша взяла? - Сань, чего самоходку не с первого раза? Она сколько попала! Хорошо – рикошет… - Ну а ты, почему тормознул без приказа? Чтобы целиться лучше? Струхнул, что ли, дед? - Это брось, лейтенант, у меня же три “Славы”! Я, считай, отбоялся на Курской дуге, Впрочем… помнишь - “Пантера” у самой Варшавы Нас достала? А я, уж… Спасибо тебе. Грохнул выстрел. Упали… – Ты глянь, снайпер – сука! Вон он, метров за двести, бликует в окне… Нет, ну ты посмотри, ведь какая подлюка – Огрызается, мать твою! … Саня… ты где? ! Башня плавно качнулась в смертельном движеньи, В панораме прицела - оконный проем. Громом плюнуло дуло по створу мишени, Раскололо этаж… Полыхнуло огнем… А потом был бросок страшным, быстрым приливом, Полусогнуто скалясь, пехота пошла… И неслось в эти спины по-волчьи, с надрывом – Сашка! Сашенька.. . Ну-у, почему не М-Е-Н-Я! Плакал старый танкист, и от боли немея, Прижимая к груди синь распахнутых глаз, Отпускал в тишину ароматов Апреля За полдня до Победы… А может – за час… * * 30 апреля 1945 года, в 14 часов 25 минут, войсками 3-й ударной армии (командующий генерал В. И. Кузнецов, член Военного совета генерал А. И. Литвинов) была взята основная часть здания рейхстага. За рейхстаг была кровопролитная борьба. Подступы к нему прикрывались крепкими зданиями, входящими в систему девятого центрального сектора обороны Берлина. Район рейхстага обороняли отборные эсэсовские части общей численностью около шести тысяч человек, оснащённые танками, штурмовыми орудиями и многочисленной артиллерией. Непосредственный штурм здания рейхстага осуществляла усиленная 150-я стрелковая Идрицкая дивизия (3-й ударной армии) , во главе которой стоял генерал Герой Советского Союза В. М. Шатилов. 150-ю дивизию поддерживали 23-я танковая бригада и другие части армии. К концу дня 1 мая гитлеровские части общим числом около 1500 человек, не выдержав борьбы, сдались. Рейхстаг был полностью очищен от противника.

Когда, забыв присягу, повернули В бою два автоматчика назад, Догнали их две маленькие пули - Всегда стрелял без промаха комбат. Упали парни, ткнувшись в землю грудью, А он, шатаясь, побежал вперед. За этих двух его лишь тот осудит, Кто никогда не шел на пулемет. Потом в землянке полкового штаба, Бумаги молча взяв у старшины, Писал комбат двум бедным русским бабам, Что.. . смертью храбрых пали их сыны. И сотни раз письмо читала людям В глухой деревне плачущая мать. За эту ложь комбата кто осудит? Никто его не смеет осуждать!

Бой закончен давно, Только память не знает покоя. Иногда лишь в кино Мы увидим сюжеты афганского боя. Душит красная пыль, Она в лёгких засела навечно. Страшный сон или быль – Спор об этом идёт бесконечно. А ночью – холод, В полдень – зной. Ветров сухих раздолье. В Россию хочется домой, Где средь берез приволье. Холодеет душа, Помощь вряд ли появится скоро. По тропе не спеша Батальон направляется в горы. Скалы вверх, пропасть вниз. Между ними петляет разведка. Не сорвись, удержись. Моджахеды стреляют здесь метко.