Дипломная работа: Права человека в истории международного права
В международном гуманитарном праве ощутимы взаимосвязи его актов и норм с внутригосударственным законодательством и его нормами. Эти связи многообразны и проявляются как в воздействии на содержание законов государства о правах и свободах, так и в совместном применении тех и других актов и норм при регламентации, обеспечении и защите прав и свобод.
Вполне закономерно в Конституции РФ сказано, что «в Российской Федерации признаются и гарантируются права и свободы человека и гражданина согласно общепризнанным принципам и нормам международного права и в соответствии с настоящей Конституцией» (ч. 1. ст. 17). Следует иметь в виду, очевидно, и нормы локального характера, представленные региональными и двусторонними договорами.
По'многим вопросам гуманитарного права международные договоры (конвенции) контактируют и прямо взаимодействуют с федеральным законодательством РФ, прежде всего с такими актами, как Конституция РФ, гл. 2 которой называется «Права и свободы человека и гражданина», Закон «О гражданстве Российской Федерации», Закон «О праве граждан Российской Федерации на свободу передвижения, выбор места пребывания и жительства в пределах Российской Федерации», Закон «Об образовании», Закон «Об охране здоровья населения», Закон «О беженцах», Закон «О вынужденных переселенцах», новый Гражданский кодекс РФ. Разработаны проекты Трудового кодекса и других правовых актов.
Международные стандарты прав и свобод человека
Первостепенное значение Международных пактов о правах человека, как и предшествовавшей им Всеобщей декларации прав человека и относящихся к различным периодам конвенций в сфере гуманитарного права, заключается в том, что они, исходя из всемирного опыта и воплощая современные потребности и тенденции (социального прогресса, устанавливают общечеловеческие стандарты прав и свобод личности.
Такие стандарты конституируются в качестве нормативного минимума, определяющего уровень государственной регламентации с «допустимыми отступлениями в том иди ином государстве в форме его превышения либо конкретизации.
Можно обозначить следующие функции стандартов:
1) определение перечня прав и свобод, относящихся к категории основных и обязательных для всех государств – участников пактов и других конвенций;
2) формулирование главных черт содержания каждого из этих 1 рав (каждой из этих свобод), которые должны получить воплощение
соответствующих конституционных и иных нормативных положениях;
3) установление обязательств государств по признанию и обеспечению провозглашаемых прав и введение на международном уровне самых необходимых гарантий, обусловливающих их реального;
4) фиксирование условий пользования правами и свободами, сряженных с законными ограничениями и даже запретами.
Оба пакта характеризуются закреплением связи между правовым статусом личности и правом народов на самоопределение, в силу которого они свободно устанавливают свой политический статус и свободно обеспечивают свое экономическое, социальное и культурное развитие.
В одном аспекте пакты отличаются друг от друга: если в соответствии с Пактом о гражданских и политических правах каждое государство «обязуется уважать и обеспечивать» признаваемые в Пакте права, то, согласно Пакту об экономических, социальных и культурных правах, каждое государство обязуется «принять в максимальных пределах имеющихся ресурсов меры к тому, чтобы обеспечить постепенно полное осуществление» признаваемых в Пакте прав.
Соотношение между международно-правовыми стандартами и нормами законодательства Российской Федерации выражается прежде всего в принципиальной согласованности международного и внутригосударственного перечней прав и свобод, их содержания и средств обеспечения и защиты.
Структура гл. 2 Конституции РФ, не воспроизводящая, естественно, построение пактов о правах человека, позволяет зафиксировать на национальном уровне почти все гражданские, политические, экономические, социальные и культурные права (по отношению к последним трем группам в государство ведении широко используется термин «социально-экономические права»).
Заметным отступлением в этом плане является отсутствие в конституционном перечне положения. Пакта об экономических, социальных и культурных правах, где признается «право каждого на достаточный жизненный уровень для него самого и его семьи, включающий достаточное питание, одежду и жилище, и на непрерывное улучшение условий жизни». Очевидно, даже с учетом нынешней ситуации уместно было бы предусмотреть такое право, тем более в контексте приведенной выше формулировки данного Пакта о постепенном полном осуществлении признаваемых в Пакте прав в максимальных пределах имеющихся ресурсов1.
Следует подчеркнуть, что в международном гуманитарном праве отвергается деление прав и свобод по степени их значимости для человека. Целостный взгляд на проблему четко выражен в тексте Итогового документа Венской встречи СБСЕ 1989 г., где сказано, что все права и свободы являются существенными для свободного и полного развития личности, что все права и свободы «имеют первостепенное значение и должны полностью осуществляться всеми надлежащими способами». Эта же мысль выражена в Венской декларации Всемирной конференции по правам человека 1993 г.: «Все права человека универсальны, неделимы, взаимозависимы и взаимосвязаны. Международное сообщество должно относиться к правам человека глобально, на справедливой и равной основе, с одинаковым подходом и вниманием».
Такой подход важно иметь в виду потому, что в отечественной юридической литературе предпринимались попытки «ранжировать» права и свободы, выдвигая на первый план личные («естественные») права и принижая смысл социально-экономических прав.
Согласование содержания прав и свобод на международном и национальном уровнях хорошо выражено в регламентации права на жизнь (ст. 6 Пакта о гражданских и политических правах и ст. 20 Конституции РФ), права на свободу и личную неприкосновенность (ст. 9, 10, 14, 15 Пакта и ст. 22, 47, 48, 49, 50, 51 Конституции), права на свободное передвижение, выбор места пребывания и жительства, выезд за пределы государства (соответственно ст. 12 и 27), права на труд (ст. 6, 7 и 8 Пакта об экономических, социальных и культурных правах и ст. 37 Конституции).
Представляет интерес сопоставление международно-правовой и конституционной оценки принудительного труда. Международно-правовые решения содержатся в Пакте о гражданских и политических правах и в ранее принятых конвенциях Международной организации труда – о принудительном или обязательном труде 1930 г. (от имени СССР ратифицирована в 1956 г.) и об упразднении принудительного труда 1957 г. (ратифицирована от имени Российской Федерации в 1994 г.). Согласно ч. 3 ст. 8 Пакта, «никто не может принуждаться к принудительному или обязательному труду», но здесь же дается толкование, что термином «принудительный труд» не охватываются: а) работа или служба, которую должно выполнять лицо, находящееся в заключении на основании законного распоряжения суда, или лицо, условно освобожденное от такого заключения; Ь) служба военного характера или заменяющая ее по политическим и религиозно-этническим мотивам служба; с) служба в случаях чрезвычайного положения или бедствия, угрожающих жизни или благополучию населения; 1) работа или служба, которая входит в обыкновенные гражданские обязанности. Конституционная норма предельно лаконична: «Принудительный труд запрещен» (ч. 2 ст. 37). Очевидно, эта формулировка может и должна применяться только с учетом разъяснений, данных в Пакте. Поэтому отсылка здесь либо в Трудовом праве к норме Пакта была бы целесообразна. В конституциях государств, ранее являвшихся союзными республиками СССР, предприняты попытки совмещения запрета с оговорками (ст. 19 Конституции Республики Казахстан, ст. 37 Конституции Республики Узбекистан, ст. 41 Конституции Республики Беларусь и др.), однако без ссылок на международную норму и с отдельными отклонениями. Идентичный международному перечень изъятий дан в Конституции Республики Молдова (ст. 44), но и здесь без ссылки на норму Пакта.
Весьма своеобразно отношение международного гуманитарного права к праву частной собственности и к праву предпринимательской деятельности, которые зафиксированы ныне в Конституции РФ (ст. 35 и 34). Как это ни парадоксально, но Пакт об экономических, социальных и культурных правах, открывающий перечень правом на труд, вообще «умалчивает» об этих правах, а Всеобщая декларация прав человека ограничивалась закреплением права каждого человека «владеть имуществом как единолично, так и совместно с другими». Признание права собственности и права предпринимательства на уровне международно-правового акта связано с Парижской хартией для новой Европы, принятой в рамках СБСЕ в ноябре 1990 г. Государства-участники подтвердили, что каждый человек имеет право «владеть собственностью единолично или совместно с другими и заниматься предпринимательством».
Принятие государством в соответствии с его конституционными процедурами законодательных, административных и судебных мер в целях закрепления, обеспечения и защиты прав и свобод человека квалифицируется в пактах и конвенциях как международное обязательство государства.
Пакты и конвенции презюмируют право государства устанавливать определенные ограничения в качестве условий пользования правами и предохранительных мер против неправомерных действий пользователей. Еще Всеобщая декларация прав человека предусмотрела, что «каждый человек имеет обязанности перед обществом, в котором только и возможно свободное и полное развитие его личности», в связи с чем оговорила возможность устанавливаемых законом ограничений при осуществлении прав и свобод. Формулировка мотива ограничений («с целью обеспечения должного признания и уважения прав и свобод других и удовлетворения справедливых требований морали, общественного порядка и общего благосостояния в демократическом обществе») была перенесена с некоторыми модификациями в пакты (преамбула и ст. 4 Пакта об экономических, социальных, культурных правах, преамбула, ст. 12, 18, 19, 21, 22 Пакта о гражданских и политических правах), причем помимо названных в Декларации факторов указаны такие, как охрана государственной безопасности, здоровья или нравственности населения.
Наряду с этим в одну из статей Пакта о гражданских и политических правах включены обращенные к государствам требования относительно запрета определенных действий, что также следует оценивать в контексте ограничительных мер. Согласно ст. 20, должны быть запрещены всякая пропаганда войны и всякое выступление в пользу национальной, расовой или религиозной ненависти как подстрекательство к дискриминации, вражде или насилию. В этой связи отметим значение Международной конвенции о ликвидации всех форм расовой дискриминации 1965 г., которая содержит наряду с осуждением конкретные меры государств по запрету, пресечению и преследованию актов расовой дискриминации и ее безусловному устранению.
Эта конвенция вместе с конвенцией о пресечении преступления апартеида и наказании за него 1973 г. оказались весьма эффективными в комплексе международных и национальных мер, обеспечивавших прогрессивные сдвиги в Южной Африке, которые завершились упразднением режима апартеида и качественными преобразованиями государственного строя в Южно-Африканской Республике.
1.2 Права человека в истории международных отношений
1. В различные исторические эпохи понятие, содержание и объем прав и свобод человека не были одинаковыми. Еще сравнительно недавно, вплоть до начала нынешнего века, права человека регулировались исключительно внутригосударственным правом. Государства – участники международных отношений исходили из того, что эти вопросы относятся исключительно к их внутренней юрисдикции. Общепринятым постулатом было рассматривать взаимоотношения между государством и его гражданами как внутреннее дело каждого государства. Старое международное право не вторгалось в этот процесс.
Границы внутренней юрисдикции государств не являются неизменными, они исторически подвижны. Государства сами устанавливают пределы таких ограничений, подвергая международно-правовому регулированию те или иные вопросы внутригосударственных отношений. Старое, традиционное международное право, рассматривая взаимоотношения между государством и его собственными гражданами как входящие в его внутреннюю юрисдикцию, делало лишь о исключение. Считалось правомерным применение силы в «гуман» целях вплоть до развязывания войны в одностороннем порядке защиты жизни и имущества своих граждан, находившихся территории другого государства, а также национальных и иных меньшинств. Право на «гуманитарную» интервенцию основывалось предпосылке, что каждое государство якобы имеет международные обязательства гарантировать основные права и свободы, где бы они ни нарушались.
Теоретическое обоснование политика вмешательства во внутренние дела других государств под предлогом «защиты» и «обеспечения» таких прав, как право на жизнь, на свободу совести и вероисповедания, получила в трудах юристов – представителей науки международного права.
Исходя из того, что за абстрактным человеком независимо от принадлежности его к тому или иному государству признаются определенные права и свободы, основоположник науки международного права голландский юрист Гуго Гроций в работе «О праве войны и мира», изданной в 1625 г., оправдывал так называемые справедливые войны ради защиты чужих подданных, если над ними творят «явное беззаконие».