Дипломная работа: Противление злу смехом. Н.Тэффи
«Лучшая изящнейшая юмористка нашей современности, Тэффи своим смехом продолжает традицию великого Гоголя»42 .
Черный цвет преобладает не только в сатире Тэффи этого периода, но и в лирике. Символика цвета всегда была для нее одним из способов выражения собственного мироощущения. В первой книге стихов «Семь огней» (1910) красное — либо символ огня, сжигающего страстную душу героини, либо цвет алого полотнища Свободы. В соответствии с канонами модернизма, которых придерживалась поэтесса, красное — это кровь и страсть, желтое — свет солнца, царственная пышность Востока, синее — цвет воздуха и чистоты. После Октября красное лишается для Тэффи своего эзотерического смысла, превращаясь в реальный образ крови, пролитой большевиками. Алые полотнища и флаги напоминают не о Свободе, а о той струйке у ворот комиссариата, которая «перерезывает дорогу жизни навсегда. Перешагнуть через нее нельзя. Идти дальше нельзя. Можно повернуться и бежать»43 . Пурпурная кайма становится символом Смерти:
Он ночью приплывет на черных парусах
Серебряный корабль с пурпурною каймою,
...
Но люди не поймут, что он приплыл за мною,
И скажут: «Вот она сегодня умерла».
Бегство в эмиграцию лишило цветовую палитру Тэффи ярких красок. В сборнике «Passiflora» доминируют не красный и желтый, а белый и черный цвета: черный карлик, горбун, который погасил солнце, белый лебедь, плачущий о северных озерах, лунный бред, черное запястье, серебряный корабль смерти. Тэффи чувствует себя одинокой и потерянной («Северное», «Как я скажу, что плохо мне на свете», «Меня любила ночь»). Страстоцвет, цветок страдания, — центральный образ книги. Тэффи оплакивает свой крестный путь, добрый смех покидает ее, улыбка превращается в гримасу боли, символические образы скрывают тоску и растерянность:
Вот завела я песенку,
А спеть ее — нет сил.
Полез горбун на лесенку
И солнце погасил...
По темным переулочкам
Ходил вчера Христос,
Он всех о ком-то спрашивал,
Кому-то что-то нес.
В окно взглянуть не смела я —
Увидят, забранят.
Я черноносых лапчатых
Качаю горбунят...
Обилие неопределенных местоимений (кто-то, что-то, кому-то), мрачная фантастика (горбун, черноносые горбунята), образ Христа, которому не смеет показаться героиня, передают тревожное состояние души Тэффи, одолеваемой сомнениями и страдающей от чувства вины. Вины перед лазоревым краем, где цветут синие тюльпаны. Из светлых красок в палитре поэтессы остается только синяя, символизирующая теперь покинутую родину. Былая жизнь кажется Тэффи голубым сном. Образ России то и дело ассоциируется с синими озерами, ласковой лазурью голубого неба, волшебным голубым садом, («Я нездешняя, я издалека». «Я синеглаза, светлокудра». «Весеннее» и др.) Обе книги эмигрантских стихов Тэффи («Passiflora» и «Шамрам») звучат как плач по покинутой родине и былой жизни. Россия порой выступает в облике седой старухи, потерявшей своих детей. В стихотворении «Русь» Тэффи создает трагический образ матери, отпевающей сына, повешенного на той самой веревке, которую она сплела собственной рукой.
Долгие зимы я пряжу пряла,
Вольные песни в ту пряжу вплела,
Терпкой слезою смочила кудель.
Вышла на славу петля из петель.
Крепкой рукою скрученный канат
Ветер качает и крутит назад.
Север и запад! И юг и восток!
Все посмотрите, каков мой сынок.