Доклад: Состояние гражданского общества в Российской Федерации
К примеру, по единодушному мнению профессиональных ассоциаций и общественных объединений, печально известный 94 ФЗ, за применением которого ревностно следят органы прокуратуры, привел к взрывоподобному росту коррупционной практики. Декларированный как антикоррупционный, этот закон, предписывающий обязательность конкурсных процедур при выборе исполнителя государственного или муниципального заказа, привел к возникновению несложных, но по-своему эффективных способов вымогательства «откатов», гангстерского террора в отношении участников конкурсов и тендеров, мошенничества с использованием двухступенчатых конструкций из «своих» и подставных фирм и т.п.
Таким образом, на повестке дня устранение главных моторов коррупции – чрезмерной недоверчивости, оборачивающейся избыточными потерями, ухода от личной ответственности руководителей за неэффективность решений и, наконец, форсирование электронного управления, не слишком удачно, в силу неточности перевода с английского, популяризуемого как «электронное правительство». К внедрению электронного управления не первый раз призывает Президент, есть определенные подвижки в нескольких регионах. Однако такое внедрение сработает только в случае предваряющей полновесной общественной экспертизы норм и форм принятия и реализации решений в системе управления наряду с поступательным сокращением традиционной сферы личных контактов между физическим или юридическим лицом, с одной стороны, и бюрократической машиной – с другой.
В деле модернизации социально-экономического «профиля» страны велика роль всемерного укрепления и развития местного самоуправления. Весь мировой опыт показывает, что вовлеченность местных сообществ в решение совокупности местных проблем является подлинным фундаментом поступательной демократизации обществ. Россия – не исключение. Тем не менее, мониторинг ситуации по регионам страны за весь прошедший год со всей ясностью указывает на то, что при формально завершенном процессе реализации 131ФЗ продолжалось фактическое свертывание местного самоуправления. В одних случаях вынужденно-добровольный, в большинстве других – навязанный сверху процесс передачи полномочий с уровня поселений на уровень муниципальных районов привел к вырождению местной власти. Распространение принципа выборов по партийным спискам на уровень малых городов и сельских поселений способствует своего рода феодализации отношений, когда вся власть оказывается сосредоточена в руках местного «олигарха», формирующего партийные списки. Тот же принцип в городах среднего уровня вызывает формирование плотной группы власти, что при выборах главы города советом (думой) и главы администрации по контракту полностью блокирует возможности местных сообществ как-то влиять на локальную политику.
Все это возвращает нас к теме коррупции. Данные процессы превращают низовую власть в «класс для себя», свидетельствуют об уклонении от реализации федеральной линии, ориентированной на сильное местное самоуправление, необходимое уже потому, что невозможно «закупать топливо для каждой котельной из Кремля»
На повестке дня, как показали многократные экспертные слушания, восстановление поселенческого принципа добровольной организации МСУ при восстановлении функционала административного района как низового уровня государственной власти, осуществляющей на местах работу по обязательствам государства перед гражданами.
Огромный резонанс вызвали террористические акты, нападения и убийства, жертвами которых стали журналисты, адвокаты, правозащитники. На протяжении всего года не прекращались и преступления, совершаемые экстремистами на национальной почве. Всего в 2009 году в России на почве ненависти к иностранцам совершено до 200 зарегистрированных нападений, убиты десятки людей, ранены сотни. Приходится констатировать, что в стране, особенно в молодежной среде, укреплялся агрессивный национализм. Под нацистскими по существу лозунгами оформились активные группировки, нередко ксенофобские взгляды подаются как «патриотические» воззрения и идеи. Пресечение активности Интернет-сайтов подобных группировок по решению суда ведется крайне вяло, осложнено технически. Слабое противодействие им со стороны правоохранительных органов нередко указывает на сочувственное отношение к экстремистам националистического толка, что ослабляет возможности противодействия со стороны общественности.
Нельзя не учитывать и нарастающую нерегулируемую миграцию, приводящую к появлению в городах преступных сообществ, организованных по национальному признаку, формированию закрытых диаспор, появлению школ, в которых обучение детей религиозной и национальной культуре сочетается с исключением из программы русского языка и русской литературы, а также со специальной физической и боевой подготовкой, позволяющей прогнозировать появление агрессивных сообществ в пяти-десятилетней перспективе. Общественный и государственный контроль за такой деятельностью, а также миграционная политика, направленная на повышение интеграции приезжих в российскую культуру и их социализация до уровня полноценных участников общественных отношений, пока не проявляют себя в этой области. Эта проблема завуалирована разговорами в СМИ о «скинхедах» и почти не обсуждается в обществе, в то время как ее решение в условиях многократного усиления миграции из азиатского региона является необходимым условием сохранения правопорядка, общественной стабильности и национального суверенитета.
Отмечая заметное улучшение ситуации в судопроизводстве, общественность выражает особую озабоченность положением дел в российской милиции. В свете нарастающей волны правонарушений и преступлений, совершенных сотрудниками милиции, вопрос о доверии к правоохранительным структурам, в целом, и к отдельным сотрудникам, в частности, становится особенно актуальным.
Как показала практика, Общественные советы при силовых министерствах и ведомствах не в состоянии оказывать влияние на ситуацию из-за «ведомственного» принципа их формирования. Однако проблема достигла таких масштабов, что вызвала целую волну общественных протестов различного характера. Так, например, по данным журналистского сообщества, с 27 апреля и до конца 2009 года в СМИ ежедневно публиковались сообщения о нарушении представителями милиции закона в грубой форме.
Другим примером может служить общественное обсуждение основных направлений реформы МВД.
Широкий общественный резонанс вызвала и волна видеообращений милиционеров-разоблачителей, что делает необходимым ответ на множащиеся призывы к введению общественного контроля над кадровой политикой внутри этого ведомства. Это тем важнее, что предпринятое в ответ на критику сокращение личного состава МВД – преимущественно за счет вакансий – не решает задачу. Дело не только в сокращении численности, хотя исследования показывают, что в рамках РУВД численность милиции утроилась при сокращении численности населения и количества сельских предприятий. Важно очистить милицию от коррумпированных офицеров среднего звена, интересы которого слишком часто совмещаются с интересами районных властей, криминальных группировок и залетных рейдеров. При этом совершенно очевидно, что кадровый резерв для реформы МВД не сформирован. Других кадров, кроме штатных сотрудников, для формирования милиции просто нет. Нет также ответа на вопрос: «Почему те же люди станут работать по-новому после реформы?». Очевидно, что реформа МВД, которая, кстати, десятилетиями длилась в США, станет важным пунктом политической повестки ближайших лет.
Четырехлетний мониторинг ситуации в российских регионах, десятки общественных экспертных слушаний, проводимых Общественной палатой РФ при поддержке региональных общественных палат, убедительно показали, что технология выравнивания уровня жизни по территории страны не работает. Разрыв между регионами-лидерами и экономически слабыми регионами продолжает нарастать, и снижение уровня обеспеченности в сильных регионах, спровоцированное кризисом, лишь на время ослабляет размах перепадов между сильными и слабыми. Бюджетные вливания средств в отстающие регионы не меняют ситуацию к лучшему сколько-нибудь существенно, а бизнес естественным образом уходит от риска инвестиций в них либо выкачивает прибыль от доходных предприятий в свои московские офисы. В принципе правильная установка на софинансирование проектов федеральным центром и регионами, в случае экономически слабых регионов, оборачивается стагнацией, распространением уныния и ростом влияния экстремистских организаций. На повестке дня - необходимость пересмотра политики поддержки развития регионов в пользу прямого инвестирования в проекты , обладающие качествами мультипликации занятости и роста доходов людей.
Анализ ситуации убеждает в том, что координация между концепциями и программами развития, формируемыми министерствами, ведомствами, государственными и частными корпорациями, недостаточна. Эта слабость планирования увеличивается за счет аналогичной раскоординированности работы подразделений региональной власти между собой и с администрациями крупных городов, производящих до двух третей регионального продукта. Особенно тревожит то обстоятельство, что в рамках государственного планирования не просматривается четкое расчленение политики поддержания каждодневного функционирования и политики развития. В результате на всех уровнях обозначилась тенденция возврата казалось бы ушедшей в прошлое технологии «ручного» управления, вследствие чего неизбежно запаздывание реакции на происходящие в экономике и в обществе процессы и действия по устранению последствий вместо действий на упреждение событий.
На повестке дня серьезный анализ деятельности государственного планирования с привлечением широкого круга экспертов – с целью определения форм, в которых планирование сможет отвечать не только на вопрос «к чему стремиться» (это есть в Программе 2020), но и на вопросы: «как этого добиться» и «кто будет это делать».
Отрадно, что экспертная роль институтов гражданского общества была востребована Президентом при подготовке его Послания Федеральному Собранию. Впервые Президент напрямую обратился к гражданам, к общественным организациям с просьбой внести свой вклад в подготовку этого важного для будущего развития страны документа.
В то же время механизмы вовлечения общественности в принятие решений, форматы и процедуры общественных экспертных и публичных слушаний, несомненно, нуждаются в существенной доработке. В частности, это показали публичные обсуждения болезненных градостроительных вопросов по обращениям множества общественных организаций. В Москве обсуждение Генерального плана развития столицы вместе с правилами землепользования и застройки с формальной точки зрения было проведено в точном следовании Градостроительному кодексу. Однако сам кодекс, не вводя правила предварительной публичной экспертизы важнейшего документа, содержит массу возможностей извратить смысл публичных слушаний. Еще ярче издевательство над идеей публичных слушаний было проявлено при рассмотрении проекта строительства «Охта-центра» в Санкт-Петербурге. Среди используемых манипуляций - заполнение зала проплаченной массовкой, приглашение актеров, подтасовка визуальной документации, предъявление информации, непонятной для неспециалиста и т.п.
Помимо понятной обиды и озлобленности множества москвичей и петербуржцев, эта практика успешно подхватывается некоторыми представителями власти других городов страны, что не способствует формированию здоровой атмосферы конструктивного диалога между обществом и государством.
Нельзя не заметить, что именно в обстановке отчуждения общественных организаций и граждан от процесса принятия решений местными властями оказалась возможной грандиозная по масштабам фальсификация при формировании товариществ собственников жилья, подделка подписей и протоколов – в интересах управляющих организаций, под какими бы именами те не фигурировали. В результате в значительной степени оказалась скомпрометирована верная по существу реформа ЖКХ, ставшая поперек интересов одной из самых могущественных коррупционных группировок – сращения жилищно-эксплуатационных предприятий и чиновников сферы ЖКХ.
Кризис значительно повысил коммуникационную, дискуссионную и управленческую активность Правительства Российской Федерации и властей субъектов федерации. Были созданы и активно работали межсекторальные органы по обсуждению и решению многочисленных проблем, вызванных кризисом. В активной фазе кризиса было многое сделано в самых важных сферах - от финансового регулирования до экстренных мер по смягчению всплеска безработицы. После того как кризис "официально завершился", интенсивность управленческой практики, называемой "ручным управлением", сошла на нет. Преждевременно были восстановлены "маршевые", бюрократические технологии управления социальной и экономической сферой, применявшиеся в докризисный период. Ценнейший опыт мобилизации управленческих ресурсов в период кризиса, опыт привлечения экспертов, общественных групп, коллегиальное принятие решений с участием основных стейкхолдеров, к сожалению, не стал каждодневной практикой органов власти. Эта культура не закрепилась.
Разумеется, актуальная повестка дня 2009 года существенно шире, но задача доклада Общественной палаты о состоянии гражданского общества – привлечь внимание к тем вопросам, которые в наибольшей степени волнуют общественность страны. Совокупность представленных тем позволяет, во всяком случае, подчеркнуть очевидность запроса на всемерное развитие независимой экспертизы как средства минимизации рисков и повышения качества готовящихся решений по основным проблемам жизни общества, а также как основы для построения эффективной модели публичных форм взаимодействия между гражданами и властью.
Глава I . АКТУАЛЬНОЕ СОСТОЯНИЕ ГРАЖДАНСКОГО ОБЩЕСТВА
Мировой финансово-экономический кризис 2008 года спровоцировал новые вызовы для развития страны и гражданского общества России. В сложившихся условиях значительно возросла потребность в ресурсах и технологиях благотворительного и добровольческого секторов, которые стимулируют общественно-полезные инициативы организаций и граждан, продвигающих в общество такие ценности, как взаимопомощь, доверие, солидарность.
Следующая глава доклада посвящена основным аспектам состояния гражданского общества. Здесь представлены результаты анализа данных эмпирических исследований некоммерческого сектора как сегмента гражданского общества, выявлены характерные особенности его трудовых и добровольческих ресурсов, рассмотрены проблемы вовлечения в деятельность НКО социально активной молодежи, проанализированы гражданская активность в социальных секторах Интернета и в сфере благотворительности.
Некоммерческий сектор как сегмент гражданского общества
Согласно действующему российскому законодательству, некоммерческой считается организация, деятельность которой направлена на решение социально значимых вопросов путем привлечения и целевого использования ресурсов, в том числе благотворительных пожертвований. На сегодняшний день, по данным Росстата, общая численность таких организаций в Российской Федерации составляет около 670 тыс.
По разным классификациям к числу некоммерческих организаций сегодня относят около 35 организационно-правовых форм юридических лиц. Однако существует проблема определения размера и структуры той части некоммерческого сектора, которая действительно может быть отнесена к инфраструктуре гражданского общества России. Фактически статистический портрет некоммерческого сектора включает и фиктивные НКО.
На сегодняшний день примерно половина от общего числа зарегистрированных организаций третьего сектора приходится на учреждения, общественные и религиозные организации. Эта категория НКО демонстрирует стабильную активную деятельностную позицию. Но динамика изменения их численности за период 2004-2009 годов показала наибольшее, а в некоторых случаях и абсолютное сокращение. Общее число сократилось почти на 17% (Рис.3).
Рис. 3. Число некоммерческих организаций (без органов государственной и муниципальной власти) в разрезе основных организационно-правовых форм в 2004-2009 годах.
Между тем наблюдается тенденция по увеличению числа организаций, которые сложно отнести к структурам гражданского общества. Необходимо отметить, что определение границ некоммерческого сектора как сегмента гражданского общества будет более корректным, если воспользоваться определением, принятым Организацией Объединенных Наций, и не учитывать учреждения, созданные органами государственной и муниципальной власти, а также потребительские кооперативы.
Опираясь на определение Гражданского кодекса РФ, официальная статистика к «некоммерческим» относит и организации иного рода. Эти организации также создаются на основе свободной самоорганизации граждан, независимы от государства и не являются рыночными субъектами. Однако не секрет, что некоторые из подобных организаций существуют только на бумаге, по тем или иным причинам не занимаются деятельностью, предусмотренной уставами.