Деривация – однонаправленный процесс, но направление его не всегда очевидно. Чем выше уровень языко­вой системы, тем больше характеристик анализи­руемой единицы следует привлекать; например, для определения развития глагольной полисемии, раз­граничения первичных и вторичных значений не­обходимо исследовать парадигматические отноше­ния моделей предложений, организуемых этими глаголами, выяснить возможные способы заполне­ния синтаксических позиций. На уровне моделей предложения направление преобразования опреде­ляется на основе анализа семантико-синтаксической структуры предложений, причём значение исходного предложения должно являться пери­фразой при установлении значения произ­водного предложения. Это правило обязательно для определения направления внутримодельной и межмодельной деривации предложений. Примером внутримодельной деривации могут служить неопре­делённо-личные предложения, пассивные, ре­зультативные и релятивные конструкции. Межмо­дельные деривационные отношения могут быть проиллюстрированы операциями каузации и декаузации, напр. Он сказал правду (некаузативная конструкция: действие субъекта не обусловлено действием другого субъекта или субъектов) – Его заставили сказать правду (каузативная конст­рукция: действие субъекта вынужденное, обуслов­ленное извне). Увеличение линейной протяжённо­сти и новое значение предложения здесь обеспечи­ваются оператором каузации, который условно можно назвать «положительным», оператором со знаком «минус» осуществляется процесс декаузации; напр. Дети окружили сад изгородью – Дети окружили сад (дом, стол, учительницу и т. п.). Производность второй модели показывается се­мантикой субъекта: во второй конструкции функ­цию субъекта может выполнять только одушев­лённое существительное во множественном числе. Этой специфика­цией компенсируется отсутствие в предложении синтаксической позиции средства воздействия.

Круг синтаксических деривационных процессов не очерчен достаточно чётко. Помимо явлений компрессии (напр., возникновение словосочетания орошаемое земледелие), контаминации (напр., просторечное оплатить за проезд), конверсии, трансформации, перифразы, к деривации относят все виды осложнения грамматической структуры предложе­ния, изменение характеристик логико-синтаксиче­ского и коммуникативного плана. Так, например, предложение Устойчивость традиций отличает всю восточную культуру в начале абзаца имеет поря­док слов экспрессивной или обусловленной тексто­вой связью конструкции: глагол-сказуемое имеет значение отношения и предопределяет синтаксиче­ские позиции субъекта-носителя признака («вос­ точная культура») и спецификации признака («устойчивость традиции»). В соответствии с этим исходным членом деривации должна быть конструк­ция Вся восточная культура отличается устой­ чивостью традиций, она наиболее элементарна, имеет изоморфную структуру и независима от контекста.

Центральным вопросом дериватологии является понятие регулярности. Как правило, регуляр­ность деривационных процессов зависит от онто­логических свойств исходной единицы, деривативной мощности оператора и типа деривации.

При помощи деривации объясняют не только сложно иерархически организованные единицы синхрон­ной системы языка и речи, но устанавливают про­цессы развития языка в диахронии. Например, ус­тановлено, что каузативные глаголы локально направленного действия (забивать проём фа­ нерой) в большинстве своём, за исключением гла­голов крыть и полнить, образованы от некауза­тивных глаголов разных лексико-семантических групп с условным общим названием «глаголы конкретного физического действия». Сначала образо­вывались префиксальным способом глаголы совершенного вида, а затем способом вторичной имперфективации – несовершенного вида, например: 6ить – за6ить – за6ивать; лепить – облепить – о6леплять (окорок тестом); курить – о6курить – обкуривать (де­ревья дымом). Устанавливается первичность моде­лей предложений; например, модель «активный субъ­ект + активный глагол» первична по отношению к модели предложения «неактивный субъект + ак­тивный глагол»: Человек идёт – Топор колет.

Исчисление деривационных отношений в синх­ронии и диахронии в системе языка и при речепорождении - важный инструмент создания общей теории языка.

1.2. Заимствование как способ пополнения языка новыми словами.

Заимствование - 1) переход элементов од­ного языка в систему другого языка как следствие более или менее длительных контактов между этими языками; 2) слово или оборот, вошедшие в язык в результате такого перехода. Заимствовать­ся могут фонемы (например, фонема (ф) была заимст­вована из греческого языка), морфемы (таковы, например, морфемы -изм, анти- и др.); по иноязычным образцам могут создаваться синтаксические конст­рукции (например, деепричастные заголовки типа Подводя итоги - результат влияния английского синтак­сиса).

Наиболее частый и типичный вид языкового заимствования – заимствование слов, или лексическое заимствование. Причины лексиче­ского заимствования могут быть внешними и внутренними. Основная внешняя причина – тесные политиче­ские, торгово-экономические связи между народами – носителями языков. Наиболее типичная фор­ма влияния, обусловленного такими связями, – заимствованиеслова вместе с заимствованием вещи или понятия (слова типа автомобиль, конвейер, радио, кино, телевизор, лазер, транзистор и т. п.). Другая внешняя при­чина заимствования – необходимость обозначить с помощью иноязычного слова какой-либо вновь появившийся спе­циальный вид предметов или понятий; например, для обозначения слуги в гостинице в русском языке укре­пилось французское по происхождению слово портье (слово слуга недостаточно ясно указывает на сфе­ру деятельности этого лица). Потребность в специ­ализации наименований особенно актуальна в на­уке и технике, где иноязычные лексические эле­менты укрепляются в качестве терминов, отличающихся по своему содержанию от семанти­чески близких им исконных слов: сравним пары транс­ форматор — преобразователь, компрессия — сжа­ тие, седативный - успокаивающий и т. п.

Необходимость специализации наименований связана с одной из внутриязыковых причин заимствования, а именно – с присущей языку тенденцией ко всё большей дифференциации языковых средств по смыслу. В результате этой тенденции значение, выражаемое русским словом, может «расщепиться» на два и одно из них получает иноязычную номина­цию: страх - паника, уют - комфорт, рассказ - репортаж, сообщение - информация и т. п. Дру­гая внутриязыковая причина заимствования – тенденция к за­мене описательных наименований однословными; так, в русском языке появились слова бра (вместо настенный светильник), снайпер (вместо меткий стрелок), сейф (вместо несгораемый шкаф), сер­ вис (вместо бытовое обслуживание) и др.

Главным условием заимствования является билингвизм (двуязычие) говорящих, их способность переклю­чаться с одного языка на другой в процессе обще­ния; в этом отношении особая роль принадлежит некоторым социальным и профессиональным груп­пам людей – дипломатам, переводчикам, журна­листам-международникам, учёным, музыкантам и др. Из среды билингвов иноязычное слово распро­страняется в другие социальные группы говоря­щих и в разные сферы устной и книжно-письмен­ной речи.

Заимствование может осуществляться двумя путями – устным и письменным. Для русского языка до конца XVIII в. был характерен преимущественно устный путь; в XIX и особенно в XX вв., в связи с усилением коммуникативной роли публицистики, средств массовой информации, языка науки, начинает пре­обладать заимствование через письменные источники. При устном пути обычно осуществляется транскрипция иноязычного образца, при письменном воз­можны и транскрипция и транслитерация.

Типы иноязычных слов:

1) заимство­ванные, или освоенные языком; они образуют три лексико-морфологические группы:

· слова, структурно совпадающие с иноязычными образца­ми: автомобиль, глиссер, футбол, беж, хаки;

· слова, морфологически оформленные аффикса­ми заимствующего языка: джинс-ы (англ. jeans), марк-ирова-ть (франц. marquer), рентабель-н-ый (нем. rentabel);

· слова с замещением части ино­язычного образца русским элементом: шорт-ы (англ. short-s), теле-видение (англ. tele-vision);

2) интернационализмы – слова, образованные в основ­ном из греческих и латинских элементов и широко распрост­ранённые в языках мира: телефон, философия, миллиметр и т.п.;

3) экзотизмы – иноязычные наименования вещей и понятий, свойственных природе, жизни и культуре других стран и наро­дов: ленч - второй завтрак у англичан, бешмет - стёганый полукафтан у кавказских народов, сель ва - южноамериканский тропический лес и т. п.;

4) иноязычные вкрапления – слова и обороты, представляющие собой своеобразные клише, идио­матические выражения, обычно передаваемые графическими и фонетическими средствами язы­ка-источника: C ' est la vie «Такова жизнь!» (франц.), happy end «счастливый конец» (англ.), entre nous «между нами» (франц.) и т. п.

Кроме того, под влиянием иноязычных слов – их словообразовательной или смысловой струк­туры – могут создаваться слова-кальки.

Заимствованиеиноязычной лексики – естественный и зако­номерный процесс, сопровождающий контакты на­родов и их языков. Этот процесс обогащает язык и обычно не вредит его самобытности, т. к. при этом сохраняется основной, «свой» словарь и, кроме того, неизменным остаётся присущий языку грамматический строй. Однако в истории языка бывают периоды весьма интенсивного иноязычно­го влияния и широкого употребления иноязычных слов (как, например, это происходит в русском языке в 80-90-х гг. XX в.), что может вызывать негативное отношение к иноязычным словам, которые расцени­ваются не только как недопустимое засорение род­ного языка, но и как символы чужой идеологии и культуры. Тем не менее, несмотря на протесты, нередко идущие со стороны влиятельных литера­торов, общественных деятелей, политиков, подав­ляющее большинство заимствуемых слов сохраня­ется в употреблении при одном важном условии: если в них есть коммуникативная необходимость и они используются в соответствии с функциональ­ными и жанрово-стилистическими особенностями речи..

Место компьютерного сленга в языке.

2.1. Компьютерный жаргон как подсистема языка.

Информационные технологии, появившись в качестве магического словосочетания, непонятного непосвященным, вторглись в самые различные области повседневной жизни человека. Активному воздействию подвергся язык как система и как средство коммуникации. Сегодня столкновения с современными реалиями мира компьютеров не сможет избежать даже самый «офлайновый» носитель языка. Значительное количество людей сегодня отождествляет понятие персонального компьютера с точкой доступа ко Всемирной компьютерной сети. Интернет представляет собой уникальный полигон, на котором развертывается испытание естественного языка. Российский сектор Интернета характеризуется постоянным ростом числа пользователей, однако положительные сдвиги в этом направлении носят неравномерный характер. В США все чаще говорят о расколе общества на людей, имеющих доступ к Сети, и на тех, кто по разным причинам таким доступом не обладает. В России на охваченность регионов информационными технологиями влияет их удаленность от Центра и крупных городов.

Группа людей, самым непосредственным образом вовлеченная в сферу глобального эксперимента над естественным языком, – пользователи российского сектора Интернета. Самым заметным проявлением эволюционных процессов стало формирование компьютерного жаргона как особого подъязыка, первоначально призванного обслуживать профессионалов в области информационных технологий. Затем эта социальная группа приобрела диффузные очертания: жаргон используется для общения специалистов, пользователей компьютеров самого различного уровня, любителей компьютерных игр.

Представляется целесообразным выделить две важнейшие особенности, которые отличают компьютерный жаргон как подсистему языка – высокая скорость обновления арсенала жаргонизмов и незначительный пласт жаргонизмов, используемых отдельным носителем компьютерного сленга. Значительный объем выразительных средств приводит к тому, что большинство общающихся использует лишь малую их часть. Так, популярный онлайновый словарь компьютерного сленга насчитывает более 1600 лексических единиц. Естественно, таким арсеналом жаргонизмов не располагает даже компьютерщик с очень большим стажем. Как указывает О.И. Ермакова, на использование компьютерного жаргона влияют, в первую очередь, компетентность и возраст коммуникантов.

Жаргонизмы, составляющие ядро компьютерного сленга, - не просто более выразительные и экспрессивные аналоги терминологических оборотов. Вполне соглашаясь с этим утверждением, хотелось бы в рамках данной работы вскрыть внутренние механизмы использования компьютерщиками жаргонизмов, которые менее заметны при поверхностном рассмотрении. Серьезные эволюционные процессы в области языка не могут не затронуть смежные сферы культуры, мышления, коммуникации.

2.2. Анализ компьютерной лексики.

Компьютерный жаргон содержит лексику, отличающуюся разговорной, грубо-фамильярной окраской. В нем, как и в профессиональной лексике программистов, довольно много англицизмов. Однако иноязычные заимствования отнюдь не единственный источник пополнения жаргона компьютерщиков.

Воспользовавшись предложенной К.Н. Дубровиной моделью анализа студенческого жаргона, попробуем выяснить пути и способы образования компьютерного жаргона. Они весьма разнообразны.

Некоторые слова данной лексической системы заимствованы из жаргонов других профессиональных групп: например, «чайник» (неопытный программист) и «движок» (алгоритм — ядро компьютерной программы) взяты из жаргона автомобилистов, где они обозначают соответственно неопытного водителя и автомобильный двигатель. Жаргонизм «макрушник» (программист, использующий язык программирования «макроассемблер») является лексическим заимствованием из уголовного арго, в котором слово «мокрушник» имеет значение «убийца». «Тачкой» в городском фольклоре называется автомобиль, а в компьютерный жаргон это слово перешло со значением «компьютер». Например, о компьютере Pentium-200 говорят: «Модная тачка с двухсотым мотором».

Случается, что заимствования семантически изменяются, например, в результате метафорического переноса. Так, слово «мофон» в молодежном интержаргоне означат магнитофон, а в компьютерном жаргоне «мофоном» может быть названо любое устройство с магнитной лентой (скажем, стриммер). Сходство в значении, на основании которого происходит перенос, — это магнитная лента, позволяющая записывать информацию.

Для большинства жаргонных систем продуктивным оказался способ метафоризации. С его помощью в компьютерном жаргоне образованы слова: «блин» — компакт-диск, данные с которого считывает компьютер; «крыса» — мышь советского производства (очень большая, по сравнению со стандартной); «плитка» — печатная плата; «реаниматор» — специалист по «оживлению» отключившейся вычислительной машины; «мусор» — помехи в терминальной или телефонной сети.

Многочисленны глагольные метафоры: «тормозить» — проводить время за компьютерными играми, бездельничать; «сносить» (совершенный вид «снести») — удалять из памяти компьютера невостребованную информацию (компьютерную почту); «жужжать» — устанавливать связь при помощи модема и др.

Помимо метафор в компьютерном жаргоне можно обнаружить и другие способы переноса. Например, употребление слов «босс» (от англ. разг. boss — начальник) и «садист» в значении главный «негодяй» (противник) во всех без исключения компьютерных играх представляет собой синекдоху. Употребление жаргонизма «железо» в значении «компьютер» (механические и электронные части компьютера) — пример метонимии.