Курсовая работа: Эмммануил Кант. Его жизнь и философская деятельность
Университетская карьера Канта находится в тесной связи с его семейными обстоятельствами. Еще до вступления в университет (на тринадцатом году жизни) Кант потерял мать.
Потеря эта была для него чрезвычайно чувствительна До глубокой старости Кант не мог говорить без признаков сильного душевного волнения о подробностях смерти своей матери, которая умерла, как жила, став жертвою любви к ближнему. Одна ее нежно любимая подруга была обручена с человеком, который обманул невесту и женился на другой. Обманутая заболела, желала смерти и не хотела принимать лекарств. Мать Канта ухаживала за больной, заменяла сиделку и убеждала подругу принять какую-то микстуру. Для большей убедительности она сама выпила из ложки, которую употребляла больная. Между тем у больной оказался тиф. Мать Канта заразилась и сверх того вообще была мнительна к болезням, что содействовало потрясению ее нервной системы. Через несколько дней она сама слегла и вскоре умерла.
По смерти матери Канта дела отца сильно запутались, и если бы не дядя по матери, ремесленник Рихтер, Кант не имел бы средств для поступления в университет. Исполняя завет матери, Кант записался первоначально на богословский факультет и весьма усердно посещал лекции некоторых богословов. Без всякого сомнения, Кант в начале своего студенческого поприща серьезно и добросовестно готовился к священническому званию и лишь постепенно пришел к убеждению, что не чувствует призвания к этого рода деятельности. Между прочим, чтение пробных проповедей убедило его в слабости его голоса.
Само собою разумеется, что посещение богословских лекций и штудирование своих записок по богословию занимало лишь часть времени Канта. Кроме лекций Кнутцена. по математике и философии, он с увлечением следил за лекциями Tease по физике. Изучение физико-математических наук дало умственной деятельности Канта совершенно новое направление. По свидетельству одного из его университетских товарищей (Гейльсберга), в конце своей студенческой жизни Кант едва ли мог считаться «завзятым студентом теологии». Вообще никто из товарищей Канта не мог понять, к какой житейской карьере он готовится. План его университетских занятий, в котором физико-математические науки перемешивались с богословием, с языкознанием и т. д., казался его товарищам настоящей загадкой. Даже ближайший университетский друг и товарищ Канта, доктор Труммер, ничего не знал об этом, исключая того, что Кант по преимуществу занимался нравственными и словесными науками, но в то же время и математикой, и латинскими классиками, и философией. «К чему ему все это?» — спрашивали некоторые товарищи, думавшие, что из Канта выйдет хороший сельский священник.
Глава III. Смерть отца. — Башмачник Рихтер издает первое сочинение Канта. — Первый вызов метафизикам
Кант провел на студенческой скамье пять лет (1740— 1745 годы) — срок, который считался нормальным для студента со средними способностями. Таким образом, даже в университете Кант не успел ничем проявить своих особенных дарований и философской глубины мысли. Случай для этого представился вскоре по окончании им университетского курса.
Во время пребывания Канта на студенческой скамье материальные обстоятельства его были весьма плохи. За ничтожную плату преподавал он математику и другие предметы. Чаще всего он занимался с богатыми товарищами, репетируя с ними затруднявшие их лекции. Было время, когда Кант добивался вакантного места учителя в латинской школе в Кнейпгофе. Должность эта была чрезвычайно обременительна, все время поглощалось занятиями с учениками и исправлением их тетрадей, но Канта прельщала мысль о том, что эта должность давала доступ к богатой дворцовой библиотеке. Канту предпочли другого конкурента — круглого невежду, некоего Канерта — и, быть может, философ выиграл от того, что не был вынужден тянуть лямку, которая могла преградить ему доступ к академической карьере.
24 марта 1746 года умер отец Канта. Это новое семейное горе глубоко опечалило его. Сам Кант вписал это событие по протестантскому обычаю в семейную Библию, причем заметил, между прочим, что на долю его отца выпало немного радостей в жизни.
По смерти отца материальное положение Канта, только что окончившего университетский курс, стало почти отчаянным. По счастью, его двоюродный дядя по матери, честный башмачник Рихтер, оказывавший поддержку Канту, когда тот был еще студентом, и теперь взялся поддержать первые шаги молодого ученого. Немецкие ремесленные классы могут со справедливою гордостью указать на то, что первое печатное произведение величайшего философа Германии было издано на свой страх и риск простым башмачником, сумевшим оценить в племяннике способного и подающего надежды человека. Первым появившимся в печати сочинением Канта была напечатанная на счет Рихтера брошюра «Мысли об истинной оценке живых сил в природе».
Это первое печатное произведение Канта (автору было в то время двадцать три года) проникнуто пылом молодости и в противоположность позднейшим его сочинениям отличается даже некоторым задором. «Теперь, — пишет он, — мы смело попытаемся счесть за ничто авторитет Ньютона и Лейбница, раз мы можем противопоставить их утверждениям открытие истины. Мы не будем повиноваться никаким убеждениям, исключая внушений рассудка». «Я предначертал себе путь, — пишет далее Кант, — которому намерен следовать. Ничто не совратит меня с этого пути».
Сочинение это любопытно лишь с чисто исторической и биографической точки зрения, как первая проба пера гениального философа. Впрочем, в нем нет недостатка в отдельных весьма метких и глубоких замечаниях. Здесь уже видна первая попытка решить вопрос о природе пространства. Кант замечает, что трехмерность и другие свойства пространства зависят, быть может, от «особого способа представления, свойственного нашей душе». Кант говорит здесь, что постарается в будущем возвратиться к обсуждению этого вопроса.
Подобно своему любимому профессору Кнутцену, Кант решительно отстаивает учение Ньютона о всемирном тяготении против картезианцев и правоверных сторонников Лейбница. В сложности и искусственности системы Декарта Кант видит доказательство ее ошибочности. «То мнение должно одержать верх, — говорит Кант, — которое описывает природу такою, какова она есть, то есть простою и без бесчисленных окольных путей». Любопытна также первая вылазка Канта против ходячей метафизики.
«Наша метафизика, — пишет он, — подобно многим другим наукам, стоит лишь на пороге вполне основательного познания. Бог знает, когда она перешагнет этот порог. Нетрудно видеть ее слабость во многих ее предприятиях. Весьма часто мы видим, что сильнейшей опорой ее доказательств служит предрассудок. Виною в этом чаще всего является господствующая склонность тех, кто стремится расширить человеческое познание. Они предпочитают весьма обширную мудрость основательному знанию».
Таким образом, в первом произведении Канта уже слегка намечен вопрос о необходимых границах познания. Самая постановка этого вопроса на научной почве была совершенно чужда и богословскому догматизму, и метафизическому рационализму. Для богослова границей разума была вера; метафизик считал область познания безграничною. Надо было поставить вопрос, не может ли разум исследовать свои собственные границы? В постановке и решении этого вопроса состоит главная заслуга критической философии Канта.
Глава IV. Кант в роли домашнего учителя. — Гюльзены и Кайзерлинги. — Защита трех диссертаций. — Физическая монадология. — Пятнадцать лет приват-доцентства. — Кант — русский подданный. — Прошение на имя императрицы Елизаветы. — Разные неудачи. — Кант получает кафедру
Стесненные материальные обстоятельства побудили Канта искать средств к жизни. За неимением ничего лучшего он занялся домашним учительством и в течение девяти лет преподавал в разных частных домах. Сам Кант считал себя в области педагогии хорошим теоретиком, но посредственным практиком. Однажды он высказал о себе самом следующее мнение: «Я никогда не умел применять на деле мои собственные педагогические правила». Суждение это следует всецело отнести на счет скромности Канта; по крайней мере ни родители, ни ученики не разделяли этого мнения, и один только Кант говорил о своей педагогической практике: «Трудно представить себе худшего гувернера, нежели я». Прежде всего Кант был учителем в доме реформатского проповедника Андерша, затем — в дворянской семье фон Гюльзена, наконец — в доме графа Кайзерлинга. Все эти семьи навсегда сохранили к нему дружбу и признательность. Один из молодых Гюльзенов впоследствии жил у Канта в качестве пансионера. О влиянии Канта на своих воспитанников можно судить по одному тому факту, что молодой Гюльзен был впоследствии одним из первых прусских помещиков, добровольно освободивших крестьян от барщины.
Лично для Канта наиболее значения и интереса представляло его продолжительное пребывание в доме графа Кайзерлинга. Семья графа проводила зиму в Кёнигсберге, лето — в деревенском доме графа, в Раутенбурге. Графиня Кайзерлинг, урожденная имперская графиня фон Трук-сесс, была известна как одна из умнейших и образованнейших женщин своего времени. Она высоко ценила Канта; Кант в свою очередь усвоил в доме графини изящные манеры, которыми впоследствии удивлял всех, ожидавших встретить глубокомысленного кабинетного мудреца. В течение тридцати лет, до самой смерти графини, Кант оставался близким другом ее дома.
Кант терпеть не мог излишней церемонности и надутого чванства; но у так называемых аристократов он ценил изящество манер и умение владеть собою, причем часто говорил, что считает эти качества необходимыми для всякого развитого человека. Помимо манер в доме графа Кайзерлинга Канта привлекали беседы о французской, итальянской и английской литературе; беседы эти происходили большей частью во время обеда, и отсюда возникла у Канта страсть к застольным беседам, которую он сохранил до глубокой старости.
В 1755 году Канту удалось наконец получить кафедру при Кёнигсбергском университете. 12 июня он представил на магистерскую степень латинское сочинение «Об огне». Бывший учитель Канта, профессор физики Теске, прочитав этот трактат, сказал: «Это сочинение выше всяких похвал, я сам научился кое-чему отсюда». Факультет единогласно провозгласил Канта магистром словесности (magister artium). Несколько позднее, 27 сентября того же года, Кант представил другое сочинение: «О принципах метафизического познания», которое защищал публично, после чего получил кафедру философии в качестве приват-доцента. Королевский указ 1749 года предписал, однако, чтобы каждый, занимающий кафедру, диспутировал публично не менее трех раз. Ввиду этого Кант защищал еще раз, именно в апреле 1756 года, сочинение «О физической монадологии».
Две из названных диссертаций Канта, а именно «Об огне» и «О физической монадологии», находятся в тесной связи с упомянутым уже юношеским трактатом об измерении сил. Во всех физических трактатах Канта нельзя не видеть одной общей идеи, а именно динамизма. Кант утверждает, что сцепление и упругость тел зависят от той же упругой материи, которая является причиною теплоты и огня (горения). «Волнообразное движение этой материи, — пишет Кант, — и есть то, что получило название теплоты. Материя теплоты есть не что иное, как эфир, иначе называемый материей света». Этот эфир наполняет все промежутки или поры между частицами материи, которые своим взаимным притяжением сжимают эфир, между ними находящийся.
В общих чертах это учение Канта немногим отличается от современных взглядов на «обыкновенную» и «эфирную» материю.
Не менее любопытны рассуждения Канта о физической монадологии. Поставив себе задачей согласовать монадологию с физикой, Кант выбрасывает за борт всякие «простые сущности» и откровенно объясняет, что будет иметь дело с «физическими монадами», другими словами — с атомами. Монады неделимы, пространство, наоборот, делимо до бесконечности. Является вопрос, каким образом возможно существование монад в пространстве? Кант решает этот вопрос, заявляя, что монада есть сила (или центр силы, по терминологии позднейших физиков), имеющая определенную сферу действия. Таким образом, сила «наполняет пространство», оставаясь, однако, неделимою, подобно математической точке. (Здесь многие видят зародыш учения о так назыв?