Курсовая работа: Фацзя

Мысль о том, что управление должно основываться на информации, полученной от доносчиков, впервые была высказана в утопическом проекте Мо Цзы. Шан Ян претворил эту мысль в жизнь, введя свирепые наказания за недонесение и награды для доносчиков. Опора на доносчиков получила впоследствии одобрение Хань Фэя. Этот автор вступает в прямую полемику с Конфуцием и правителем Шэ по вопросу о том, кого нужно считать прямым человеком. Настаивая на том, что закон несовместим с гуманностью и справедливостью, Хань Фэй пишет: "В царстве Чу был прямой человек, который донес на отца, когда тот украл овцу.

Главный министр приговорил его к смерти, ибо, хотя он действовал прямо по отношению к государю, по отношению к отцу он действовал криво и за это должен быть признан виновным. С этой точки зрения искренний слуга своего государя - плохой сын... а послушный сын - непокорный подданный". Интересно, что, несмотря на огромное влияние легистской теории на законодательство императорского Китая, в этом вопросе начиная с эпохи Хань законодательство придерживалось конфуцианского примата семейных привязанностей перед обязанностями по отношению к государству. Близкие родственники преступника могли безнаказанно его скрывать (если только дело не шло об "измене и бунте") и не обязаны были давать против него показания в суде.

Кроме доносов, наградами поощрялись военные заслуги. В гл. XVII "Шан-цзюнь-шу", названной "Награды и наказания", подчеркивается эта сторона дела и говорится, что "ворота к богатствам и почестям должны быть в войне и больше ни в чем". В этом случае "взрослые здоровые мужчины занимаются наступлением, а старые и слабые - обороной, о мертвых не печалятся, а живые отдают себя целиком работе... Стремление народа к богатству и знатности прекращается лишь со смертью, и если приблизиться к воротам богатства и знатности можно только путем военной службы, то стоит людям услышать о войне, как они начинают поздравлять друг друга, и будь они на работе или на отдыхе, едят или пьют, они запевают радостные песни - ведь началась война" . Дополнительные сведения об этом пункте программы Шан Яна дает "Хань Фэй-цзы", где говорится, что по законам Шан Яна с каждой отрубленной головой происходило продвижение на одну ступень вверх по служебной лестнице.

Несмотря на то что Хань Фэй, вообще говоря, был восторженным поклонником Шан Яна, эту меру он подвергает критике. "Повышение по службе, - пишет он, - соответствует, таким образом, заслугам в отрубании голов. Теперь представьте себе, что был издан закон, гласящий: "Кто отрубил голову - делается врачом или плотником". Ведь тогда не строились бы дома и не излечивались бы болезни. Плотник должен владеть своим мастерством, а врач - уметь готовить лекарства. Если поручать это тем, кто отрубает головы, они не сумеют это делать. Для управления нужны знания и умение, а для отрубания голов - смелость и сила. Поручать смелым и сильным дело, которое требует знаний и умения, это все равно, что превращать тех, кто отрубает головы, во врачей и плотников". Так умеренный легист, исходя из деловых соображений, поправляет легиста крайнего.

Некоторые исследователи доказывают, что легистский закон имел нечто общее законностью в современном понимании этого слова, что он был обязателен для правителя в той мере, что и для подданных, и в этом смысле мог до некоторой пени препятствовать произволу. Такого мнения придерживается, в частности, Я. Дайвендак, связывающий общеобязательность закона с тем, что он публиковался для всеобщего сведения. Исследование легистских трактатов, как и истории правления легистски настроенных царей и императоров, показывает ошибочность такого взгляда. Предназначение легистского закона в том, чтобы служить деспоту, а вовсе не в том, чтобы деспота ограничивать.

Выдвинутая легистами в полемике с конфуцианцами мысль о том, что законы меняются вместе с эпохой, предоставляла великолепную теоретическую базу для отмены стеснявшего деспота закона и введения нового. Л.Вандермерш, подметивший эту особенность легистского закона, так объясняет тот факт, что легисты не поставили закон над правителем: "Государство - машина, которая сама по себе не имеет никакого смысла. Ее смысл проистекает из того, что она функционирует ради какой-то высшей цели. Не поняв, что общее дело или отечество может быть такой целью, легисты продолжали поляризовать государство на правителе. А не поняли легисты, что такое отечество или общее дело, потому что прогресс политических идей в Китае... не был плодом какого-либо освободительного движения, способного создать высшие политические ценности... Легизм упирается в своего рода чистый этатизм, в котором не было бы никакого смысла, если бы его не поддерживал минимум ценностей, который легисты... сохранили от традиции, не сумев создать в этом плане ничего нового. Это честность и верность правителю, и в силу этого они остаются конфуцианцами вопреки себе. Именно поэтому они ни в коем случае не позволяют себе его свергать, каким бы он ни был неподходящим и даже гибельным для государства".

Закон как основное орудие правителя в понимании легистов направлен на достижение им абсолютной власти и на создание централизованного и мощного государства, обладающего армией, готовой к агрессии и борьбе за гегемонию в Поднебесной. Этой цели служат обе "рукоятки" закона. Наказания, неотвратимо настигавшие всех, кто нарушал царские приказы, будь то сановник, министр или простой человек, были в особенности пригодны для борьбы против знати - главного врага правителя, боровшегося за единовластие. С другой стороны, они давали правителю возможность демагогически использовать расправу над своими приближенными для завоевания популярности в народе. Награды же были методом создания аппарата из новых людей, обязанных своим возвышением правителю, вместо старого аппарата, формировавшегося из "ненадежных" представителей аристократии. Но Шан Ян не был бы реалистом в политике, если бы ограничился лишь общим указанием на необходимость пользоваться рукоятками наказаний и наград и не предложил бы конкретных мероприятий, которые должны привести правителя к поставленной цели.

Особенно большое значение он придавал "унификации народа" и его консолидации на двух основных занятиях: земледелии и войне. Как отмечалось, само понятие унификации было выдвинуто Мо Цзы, в некоторых местах обозначившим его тем самым иероглифом и (, буквальное значение: "один", "объединить", "единство"), который впоследствии сыграл столь существенную роль в "Шан-цзюнь-шу". Шан Ян подчеркивает, что народ, сосредоточенный на земледелии и войне, занятиях, которые, по мысли легистов, взаимно дополняют друг друга, хорошо поддается управлению при помощи наград и наказаний и "может быть использован вовне". Унификации, единомыслию народа он придает чуть ли не магическое значение: "Государство, где унификация проводилась в течение одного года, будет сильным десять лет, государство, где она осуществлялась десять лет, будет сильным сто лет, государство, где сто лет проводилась унификация, в течение тысячи лет будет мощным, а это значит, что оно достигнет гегемонии".

Важнейшим средством унификации является распашка целинной земли. В специально посвященной этому вопросу гл. II "Шан-цзюнь-шу" говорится, что распашке целины должна быть подчинена вся жизнь страны. Так, например, для распашки целины следует запретить крестьянам продавать зерно, а купцам - покупать его. Если купцы не смогут покупать зерно, то у них не будет особой радости от урожайных лет и больших прибылей в голодные годы. Они с?