Курсовая работа: Любовь и альтруизм в социологии П. А. Сорокина

11 февраля 1968г. в возрасте 79 лет, после тяжелой болезни П.А. Сорокин скончался.

Питирим Сорокин относится к тому редкому типу ученых, чьё имя становится символом избранной им науки. На Западе он давно уже признан как один из классиков социологии XX столетия, стоящий в одном ряду с О. Контом, Г. Спенсером, М. Вебером и другими мэтрами социологии.

1. Современная любовь глазами русско-американского социолога.

Свои взгляды о том, что же представляет собой любовь «в наше время», Сорокин выразил в статье «Современная любовь». Он обращает наше внимание на то, что его задачей не является восхваление или критика каких-либо явлений любви, а просто желание показать существующие формы любви такими, какие они есть на самом деле. Начинает свою статью Сорокин с постановки проблемы. Он показывает читателю парадоксальные противоречия двух существующих в настоящее время форм любви: с одной стороны, никогда любовь не была столь возвышенной и идеалистичной, как теперь. С ростом цивилизации развивались и эстетические чувства человека, оно постепенно очищалось от своих биологических корней. Любовь перестала быть простым удовлетворением биологических потребностей, а стала не столько единством тел, сколько единством душ. Но, в то же время, имеет место и совершенно противоположное явление, которое автор статьи называет термином «ресторанная любовь». Этот термин он употребляет для обозначения всех тех половых отношений между мужчиной и женщиной, которые преследуют не задачи «единения душ», симпатии, дружбы, «чистой возвышенной любви», а именно целью простое единение тел, за плату или бесплатно, все те бесчисленные связи, где индивид для индивида важен, прежде всего, как «самец» или «самка». (3, 256) «Пройдитесь по кафе, по ресторанам, - пишет Сорокин, - и вы увидите достаточное число таких «ищущих» того и другого пола, платных и бесплатных. Войдите в большие залы, в театральные фойе – и здесь при достаточном опыте не мало увидим лиц, занимающихся тем же. А сколько таких же «искателей» ежеминутно встречаются вам на улицах и на тротуарах, в трамваях и в парках, в салонах и будуарах!!!» (3, 257) Автор предостерегает нас от мыслей о том, что носителями той и другой любви являются совершенно разные люди. Сплошь и рядом один и тот же человек выступает актёром и той и другой роли: он может восхищаться одной женщиной, может её обожать и боготворить как Мадонну, а через некоторое время этого же человека застаёшь в роли актёра «ресторанной любви», для которого любая женщина предстаёт уже не в роли Мадонны, а в роли «Мессалины», т. е. как самка прежде всего. Итак, проблема поставлена: две противоположные формы любви (эстетическая и «ресторанная») сосуществуют в одно и то же время. Как объяснить этот парадокс? Будут ли они обе развиваться далее или одна поглотит другую? Эти вопросы ставит перед собой Сорокин. Ответы на них оказались просты, но прежде чем познакомить с ними читателей социолог во многом критикует существующее художественное творчество и особенно лирику.

Рассматривая творчество современных ему поэтов, автор обращает наше внимание на то, как они трактуют любовь. В большинстве своём поэты Серебряного века воспевают исключительно «ресторанную любовь». Достаточно резко Сорокин отзывается об Арцыбашеве. Для него это «наиболее прямолинейный изобретатель «кушеточно-диванной» любви». (3, 257) Более того, Сорокин критикует и таких признанных мэтров поэзии, как Брюсов, Сологуб, Гиппиус, Бальмонт, Городецкий, Северянин и Ахматова. «Физиология – вот фундамент и канва, психические же парения, надрывы, стоны, вздохи, смех, отчаяние и надежда и т. д. – всё это лишь «узоры», одни лишь архитектурные украшения на здании любви, созданном из физиологических кирпичей» (3, 258), - так характеризует он творчество этих поэтов. Главным лейтмотивом любовной лирики Брюсова, по мнению Сорокина, является сладострастие. «Мы женщины – мы ведьмовский напиток», «опухшее женское тело», «женщина зверь», «сплетение и расплетение рук», «звуки поцелуев», «объятия» и т. д. – подобными фразами пестрит вся лирика Брюсова. Для Северянина весь мир сплошной будуар или кабинет ресторана, всё существует лишь постольку, поскольку оно облегчает и услаждает физиологию. «Раскройте «Четки» Ахматовой, и тут исключительно та же «кушеточная» любовь. Не раз здесь читаете вместо любви фигуральные описания её: «он тронул мои колени», «коснулся платья», «кошачьи глаза», «устрицы» и «спальня», «поцелуи», «любовник», «смятая и несмятая постель» и т. д., – одним словом, мопассановско-земная любовь и только» (3, 258) - пишет Сорокин, анализируя творчество поэтессы. У этих, а также у многих других поэтов любовь однообразна, шаблонна и проста, главной целью которой является физиологический «миг блаженства». Но, среди современных ему поэтов, Сорокин находит и таких, что воспевали, прежде всего «идеально-платоническую любовь». Таковыми, по его мнению, были Блок и Соловьёв. Не сложно заметить то, как почти восторгается Сорокин творчеством Блока. Так, в частности, говоря о произведении «Розы и Кресты» он пишет: «Вы, конечно, помните эту дивную поэму об Изоре – Прекрасной Даме, о вдохновенном рыцаре-поэте – Страннике и о Бертраме, прозванном «Рыцарем-Несчастием». Изора для Бертрама – Мадонна, Идеал, Прекрасная Дама. Для него она – смысл бытия и высшая красота. Она – вечная ценность, она то, что можно назвать вечным идеалом. Любовь к ней – уже не физиология…она не забава, она не игра, не флирт, а великий крест, великая ноша…». (3, 259)

Далее Сорокин развевает миф о том, что обе формы любви существовали во все времена. Он утверждает, что «идеальная» любовь к женщине существовала не всегда. Её не было в античности, и она была редкостью в средние века, так как «прекрасные Дамы» для рыцарей не всегда были только Мадоннами. «Идеальная» любовь достигает максимума по мере приближения к нашим векам. Она предполагает высокое развитие эстетического чувства, которое росло с ходом культуры. Чем культурнее страна и её люди, тем сильнее потребность именно в эстетической любви к женщине. Сорокин приводит в качестве примера сравнительный анализ любви крестьянина и интеллигента. В первом случае дуализм той и другой любви почти не заметен. В силу этого в деревнях браки прочнее и реже заканчиваются разводами. Это объясняется тем, что потребность общения здесь едва намечена, а физиологическое удовлетворение почти всегда достижимо. В городе иная ситуация. Интеллигенту кроме жены и спутника нужна – Мадонна. В любви он не ищет дружбы и сладострастия, он ищет идеал красоты. А эта задача не так уж проста, как кажется. Чувство такой любви очень капризно, требовательно и может рушиться от всякой мелочи. Поэтому и браки в городах не так прочны. Разводы здесь становятся очень частым явлением, а всё потому, что у интеллигента есть потребность искать Мадонну в других женщинах, а не в своей жене, а отсюда – психическая и физическая измена, ссоры, дрязги, сцены в семье, что и приводит к этому итогу. Итак, раз с ростом культуры эстетическое чувство тоже вырастает, то в наше время потребность любви-обожания должна быть более сильной, чем когда бы то ни было. Таким образом, можно говорить об отделении физиологической любви и эстетической и, даже не просто об их отделении, но и об их взаимной враждебности. И их соединение именно в наше время для Сорокина не представляется возможным. «Если в прошлом, - пишет Сорокин, - эстетика с физиологией уживались, то теперь нельзя в одно и то же время созерцать Венеру и обнимать её или целовать по-земному». (3, 261) Венера, которую можно любить физиологически перестаёт быть Венерой. Ещё Толстой указывал на несовместимость Беатриче и жены, т. е. любви эстетической и физиологической. Следовательно, «жена», т. е. женщина, которую любят физиологически, не есть Беатриче и не может ею быть. Она как роза с опавшими листьями, уже не в состоянии восстановить старую декорацию. В противоположность ей – Беатриче – её нельзя целовать, она должна быть неприкосновенной. Только при этом условии она может быть Беатриче.

Итак, ранее мы выяснили, что разделение физиологической и эстетической любви приводит к меньшей прочности и продолжительности браков. Отсюда же вытекают чреватые последствия и для любви и для семьи. Первое следствие – обесценивание самой физиологической любви. Логика рассуждений Сорокина здесь проста. Он исходит из того, что половая потребность глубоко заложена в каждом человеке и искоренить её практически невозможно. Раньше, когда две рассматриваемые формы любви ещё не были дифференцированы, изменой, как таковой считалась лишь физиологическая измена, и только она могла быть поводом к разводу. Иначе обстоит дело в нынешнее время. Раз эстетические элементы вычленены из половой любви, то последняя стала представлять собой лишь обычный физиологический акт, такой же обычный, как, например, пожатие руки. Благодаря этому ценность половой любви начала таять и она из великого сокровища превратилась в маленькое «ничто». Вследствие этого, сейчас «психическая» измена (предпочтение одного индивида другому без физиологической измены) играет, чуть ли не решающую роль при разводе. Из этого следует закономерное изменение природы ревности. Теперь для ревности уже не нужно физиологической измены, достаточно намёка, взгляда или фразы о том, что супруг (а) любит другую (ого). Половая близость стала вещью бесполезной, так как из неё вычеркнуты психические элементы любви, а физиологическая измена больше не вызывает каких-то душевных надрывов и трагедий, как это было раньше. Люди как бы рассуждают: данная потребность есть, и нет ничего такого в том, что существует желание в её удовлетворении. Отсюда и берёт начало так называемая «ресторанная любовь», отсюда и парадокс – совмещение «идеала и одеяла», Мадонны и Мессалины. Итак, потребность найти свою Беатриче есть почти у каждого интеллигента, но вот её поиски превращаются в некий замкнутый круг. Как известно, все люди несовершенны и такое несовершенство не может вызвать любовь-обожание. Чтобы она возникла, человек, чаще всего на бессознательном уровне, призывает на помощь свою фантазию и иллюзии. С их помощью «баба» превращается в Дульцинею. Но иллюзии быстро разлетаются, их хватает ненадолго. И в итоге мы получаем характерную для нашего времени черту – влюблённость. Настоящей любви сейчас нет, утверждает Сорокин. Есть только влюблённость и увлечение. Каждый ищет свою Прекрасную даму и находит её, но ненадолго. Иллюзии тают, и она превращается в обычную женщину, а мы продолжаем искать свою Беатриче. Мимо нас проходят сотни лиц. Мелькнёт улыбка, сверкнёт красивый взгляд и нам снова кажется, что вот она – Мадонна. Но ошибаемся. И так всю жизнь! В этом и состоит трагедия современного культа Мадонны. Мы становимся непостоянными, влюбляемся лишь на моменты, на столько, на сколько хватает нашей иллюзии. (3, 262-266)

Заканчивает Сорокин свою статью следующими словами: «Найдут ли люди свою Мадонну?.. Думаю, что нет… Да, быть может, и не нужно этого нахождения. Быть может, лучшее утоление – это вечно искать и не находить». (3, 267)

2. Сущность теории альтруизма.

2.1. Альтруизм, как новая область исследования.

В своей известной книге «Главные тенденции нашего времени» Сорокин подробно рассматривает волнующую его тему «неэгоистической любви» и альтруизма. Сфера альтруистической любви является для него одним из важнейших объектов изучения. В доказательство важности изучаемого предмета он приводит опровержения ряду человеческих предрассудков: люди пытаются применять рецепты, с помощью которых хотят предотвратить конфликты только средствами политики, образования, религиозного осуждения, экономики, либо только военными средствами. (1, 244) Например, мы склонны думать, что демократическая форма правления обеспечит длительный мир и социальный порядок. Тем не менее, проведённые исследования преступности показали, что демократические режимы едва ли отличались от автократических меньшей степенью воинственности, беспорядков и распространения преступности. (1, 244-245) Более того, и образование в его современной форме никогда не было панацеей от международных войн, гражданских раздоров и преступлений. Наоборот, в XX столетии они достигли ни с чем не сравнимого уровня, тем самым, превратив это столетие – самое научное и самое образованное из двадцати пяти прошедших веков греко-римской и западно-европейской истории – и в самое кровавое из них. Религия также не является единственно возможным средством обеспечения мира, так как от нагорных проповедей «любите врагов ваших, благословляйте проклинающих вас» или «кто ударит тебя в правую щёку твою, обрати к нему и другую» низменных поступков людей меньше не стало. Источником мира не является, по мнению русско-американского социолога, также и различные формы организации экономики (коммунистическая, социалистическая, капиталистическая), так как все они пытались решать проблемы исключительно военными методами, вели политику «мира посредством войны». Но с каждой новой войной изобретались всё более смертоносные средства, от которых масштаб, разрушительность и потери лишь возрастали. (1, 246-248) Таким образом, Сорокин приходит к выводу, что без увеличения «производства, накопления и распространения неэгоистической любви, никакие другие средства не смогут ни предотвратить будущие самоубийственные войны, ни установить гармоничное устройство человеческого универсума. (1, 248)

2.2. Многообразие творческой любви .

Энергия и сила любви не может быть сведена к скалярным физическим величинам, называемым «сила», «работа», «мощность», «энергия». Её свойства скорее качественные, чем количественные. Пока у энергии любви нет каких-либо единиц измерения, но в качестве таковых могут быть названы: интенсивность, экстенсивность, чистота, длительность, адекватность. Но у этих «измерений любви» нет своих формул, как в физике у размерностей «силы» и «энергии». Термин «энергия» Сорокин использует в значении «способность произвести действие или вызвать эффект». Эта энергия любви проявляется как бесконечный универсум, который неисчерпаем качественно и количественно. Из многих форм существования этой энергии учёный выделяет следующие: космическо-онтологическая, биологическая и психологическая. (1, 249-250)

Космическо-онтологическая концепция любви . В данном аспекте альтруистическая любовь, наряду с истиной и красотой, считалась одной из высших форм космической энергии, действующей не только в человеческом обществе, но и во всём космосе. Подобно христианской Троице – Отец, Сын и Св. Дух – Любовь, Истина и Красота являются величайшими ценностями, или энергиями, неразделимыми, но отличными друг от друга. (1, 250)

Эмпирический биологический альтруизм . В качестве эмпирического феномена альтруистическая любовь означает специфическое поведение живых форм, стремящихся – инстинктивно или сознательно – быть полезными другим организмам. (1, 251)

Психологические характеристики альтруистической любви в человеческом обществе . В человеческом обществе альтруистическая любовь проявляется одновременно как специфический психологический опыт, внешнее поведение и социальное взаимоотношение. В зависимости от различных комбинаций эмоционального, волевого и интеллектуального элементов альтруистическая любовь в своей психологической характеристике различается «тональными качествами», или «цветами». Они выражаются такими понятиями, как сочувствие, симпатия, доброта, дружба, преданность, благоговение, доброжелательность, восхищение, уважение и другие. Если альтруистическая любовь остаётся на уровне чисто психологического опыта и не проявляет себя в соответствующих действиях тогда она становится «неосуществлённой» или не «полностью реализованной» любовью. Такая чисто «психологическая», или «словесно выраженная» любовь часто оказывается псевдолюбовью или даже «лицемерным альтруизмом». Причём, Сорокин отмечает весьма печальный факт того, что в человеческом обществе встречаются миллионы «словесно выраженных» альтруистов и сравнительно мало истинных, которые реализуют в своей практике благородные альтруистические заповеди.

Как уже ранее отмечалось, у любви, как и у любой другой энергии, есть свои измерения и, как утверждает автор теории, они существуют, чтобы адекватно описывать и приближённо оценивать конкретные феномены альтруистической любви. Итак, по интенсивности любовь ранжируется от нуля до бесконечности, от богача, подающего несколько центов голодному, до добровольного пожертвования собственной жизни для благополучия любимого субъекта. По экстенсивности любовь колеблется от нулевой точки себялюбия до любви ко всему человечеству. По длительности любовь изменяется от кратчайшего возможного момента до нескольких лет, десятилетий, а часто и всей жизни. По чистоте варьируется от чистой любви, мотивированной исключительно любовью ради любви или любовью одного человека ради другого. Чистая любовь не признаёт ни сделок ни вознаграждений. Она ничего не просит взамен. Адекватность любви колеблется от «слепой» до «мудрой» любви. В неадекватной любви всегда имеется расхождение между субъективными мотивами и целями любви и объективными последствиями неумных или неадекватных действий, посредством которых любовь реализуется. Мать может страстно любить своё дитя и с готовностью пожертвовать чем-либо для блага ребёнка, но, реализуя свою любовь посредством неверных действий и средств, она может испортить ребёнка и подвергнуть опасности его благополучие. Кроме всего прочего, рассматривая многообразные формы творческой любви, Сорокин использует два понятия – Эрос и Агапе. Эгоцентричный эрос придерживается правил: «живи и давай жить другим», «помогай другим, чтобы другие помогали тебе», «не делай вреда другим, чтобы не вредили тебе», то есть, другими словами, эрос предполагает за собой отношение людей, которые проявляют свою любовь только к тем, кто её заслужил и отвечают на неё взаимностью. Любовь-агапе противоположна эросу – это неэгоистическая самоотверженная любовь, она непосредственна и свободно изливает себя. Сорокин не исключает и того, что такая любовь приходит к человеку свыше. Но, хоть и агапе более искренняя любовь нежели эрос, последняя форма всё же предпочтительнее для людей. (1, 251-259)

2.3. Энергия неэгоистической любви, её производство, накопление и распределение.

По утверждению Сорокина, любовь может существенно помочь в освобождении человечества от его самых тяжёлых недугов – войн, преступлений, безумия, нищеты и пороков. В подтверждение этому он приводит ряд примеров:

· Биологические функции любви-энергии . Наиболее очевидное проявление биологической любви-энергии – родительская забота о потомке в период его беспомощности, которая у видов, подобно человеку, должна продолжаться несколько лет. Без неё такие виды просто вымерли бы. (1, 261)

· Любовь и самоубийство . Когда любовь и привязанность индивида к окружающим его людям умножается и усиливается, вероятность самоубийства уменьшается. Без минимума любви жизнь для людей становится просто бесполезным бременем. (1, 262-263)

· Любовь, долголетие и здоровье . Любовь в её различных формах оказывается одним из наиболее важных факторов долголетия и хорошего здоровья; быть любимым другими и любить других важнейший фактор жизнеспособности. (1, 263)

· Исцеляющая сила любви . Как известно, враждебная, раздражённая и недружелюбная эмоция лишает человека душевного спокойствия и в связи с этим подрывает его здоровье. А эмоции любви, симпатии и дружбы способствуют созданию душевного покоя, самообладания в отношениях с окружающими. Такие эмоции оказывают живительный и целительный эффекты на организм. Для детей материнская любовь жизненно необходима. Лишённые теплоты любви, они слабеют и умирают также быстро, как и от инфекции или голода. (1, 265)

· Любовь как витамин для здорового роста детей . Дети нелюбимые, нежеланные и отверженные своими родителями, братьями или сёстрами составляют гораздо более высокую долю несовершеннолетних правонарушителей, взрослых преступников или же физически и умственно отсталых, чем дети, которые достаточно любимы членами своей семьи и партнёрами в играх. (1, 271)

· Умиротворяющая и гармонизирующая функция любви . Эту функцию он рассматривает на одном примере: «Когда пожилая квакерша вошла в свою комнату в парижском отеле, она обнаружила грабителя, обыскивающего ящики бюро, где она хранила драгоценности и деньги. У него было ружьё, которым он размахивал. Она спокойно предложила ему пройти вперёд и сама помогла найти то, что у неё имелось. Она даже рассказала ему о нескольких местах, где хранились ценности, которые он не заметил. Вдруг мужчина издал хриплый крик и выбежал из комнаты, ничего не взяв. На следующий день она получила письмо, в котором было сказано: «Я не боюсь ненависти. Но ваша доброта и любовь обезоружили меня». (1, 273)

· Любовь рождает любовь, ненависть рождает ненависть . Доля дружелюбных реакций на дружелюбное обращение больше, чем доля недружелюбных реакций на недружелюбное обращение. (1, 276)

· Облагораживающая энергия любви описана Виктором Гюго в романе «Отверженные». Бывший каторжник Жан Вальжан, ожесточённый против всего мира, грабит доброго священника, который оказывал ему гостеприимство. Пойманного с поличным Жана Вальжана приводят назад к священнику для подтверждения, что вещи были взяты у него. Заявление священника в полиции, что он сам отдал эти вещи Жану Вальжану, сначала ошеломляет бывшего каторжника, потом потрясает его до глубины души. Это приводит его на путь последующего преображения. (1, 278)

· Любовь способна остановить войну . Здесь Сорокин приводит в пример эксперимент Ашоки, который ненавидел войны и после вступления на трон в 273 году до Р. Х. стал проводить «политику добра, милосердия, терпимости, правдивости, чистоты и вежливости». Таким образом, ему удалось обеспечить мир почти на 70 лет. Политика подлинного дружелюбия может обеспечить более длительный мир, чем политика ненависти. (1, 281-282)

· Любовь увеличивает продолжительность жизни обществ . Социальные организмы, основанные, главным образом, на ненависти, завоевании, принуждении подобно империям Цезаря, Чингисхана, Наполеона, Гитлера, имели, как правило, очень короткую жизнь – несколько лет, десятилетий, редко столетий. Наиболее долгоживущие структуры – даосизм, конфуцианство, индуизм, буддизм, иудаизм, джайнизм, христианство и магометанство. Все они уже просуществовали более одного тысячелетия, некоторые – более двух тысячелетий, и нет явных признаков их разложения в обозримом будущем. Секрет их долголетия, возможно, в их приверженности альтруистическому воспитанию человечества. (1, 292-293)

Подобно пище, теплу, электричеству и другим формам энергии, любовная энергия не вырастает сама по себе: каким-то путём она должна быть произведена или, по крайней мере, собрана из «природного» источника и сохранена для того, чтобы все существующие общества могли пользоваться ею хотя бы минимально. (1, 298) «Любовный товар» - самый необходимый предмет потребления для любого общества, это товар, от которого зависят жизнь и смерть всего человечества. Среди средств и способов получения энергии любви Сорокин выделяет следующие:

1) Чем более интенсивна, экстенсивна и долговечна, чиста и адекватна любовь, которая содержится в действиях людей, тем больше любви производится процессах взаимодействия.