Познавая действительность, люди не остаются равнодушными к полученным знаниям. Они соотносят их с прошлым опытом, потребностями, интересами, целями деятельности. Познанные свойства объектов определенным образом переживаются. Возникает новое, на этот раз уже интеллектуально-эмоциональное образование — психическое отношение к объектам познания и практической деятельности (определение субъективной значимости объекта как хорошего или плохого, полезного или вредного, приемлемого или неприемлемого и т.п.).

Отношение выражается в оценке. Она состоит в признании значимости чего-либо с точки зрения индивида, группы или общества. Оценка стоит между познанием и практикой. Это всегда сравнение, в результате которого субъект выбирает как раз то, что соответствует потребностям и интересам, ценностям его сознания. Профильтрованные через личный опыт и правовую практику субъекта познаваемые им разные стороны и явления правовой жизни точно так же вызывают к себе определенные отношения и, будучи значимыми для личности, приобретают известный смысл, квалифицируются как ценности.

Подобная оценка есть «знание значения» предмета, поступка, явления, деятельности, которая включает в себя представление об объективных свойствах оцениваемых предметов и явлений. Поэтому оценивающая деятельность невозможна без познающей.

В структуру правосознания входят четыре основных типа оценочных отношений: отношения к праву (его принципам, институтам и нормам); оценочные отношения к правовому поведению людей; к правоохранительным органам и их деятельности; к собственному правовому поведению (правовая самооценка).^[6]

Отношения к правовым ценностям выражаются в оценочных суждениях, которые могут быть выявлены эмпирическим исследованием с большей или меньшей степенью соответствия подлинным оценкам обследуемых лиц.^[7] Разумеется, нужно учитывать, что получаемые при этом оценки могут носить декларативный характер и контрастное, «черно-белое» изображение ценностных отношений в терминах «за» или «против» есть только бледная абстракция действительных отношений, богатых красками и полутонами. Поэтому сфера правовых оценок по сравнению с правовыми знаниями труднее поддается эмпирическому выявлению и требует более сложных методик.

Однако сами по себе ценностные отношения как интеллектуально-эмоциональные образования без сил, играющих роль пусковых и движущих механизмов деятельности, еще не обладают способностью практической реализации. Такую роль выполняет волевой компонент, формирующий готовность действовать в определенном направлении. Включение этого компонента приводит к новым, теперь уже интеллектуально-эмоционально-волевым образованиям, социальным установкам.^[8]

Под установкой понимается сформированная на основе прошлого опыта предрасположенность воспринимать и оценивать какой-либо объект определенным образом и готовность действовать в отношении его в соответствии с этой оценкой.^[9] Динамический энергетический характер отличает установку от оценочного отношения, которое само по себе остается созерцательно-эмоциональным. Когда объектом установки служат различные правовые ценности, мы говорим о правовых установках.

В совокупности установки организуются в систему ценностных ориентации. Ценностные ориентации — это устойчивая система установок, определенным образом ориентированная на социальные ценности и направляющая поведение людей по отношению к этим ценностям в условиях их сложного взаимодействия. Доминирующие установки образуют направленность личности, определяют ее жизненную позицию и характеризуют содержательную сторону ценностных ориентации.^[10]

Правовая ориентация есть интегрированная совокупность правовых установок индивида или общности, непосредственно формирующая внутренний план, программу деятельности в юридически значимых ситуациях. Таким образом, регулятивная функция права осуществляется посредством правовых установок и ориентации, синтезирующих и стабилизирующих все иные источники правовой активности.

2. Правовая установка гражданина и юридически значимое поведение

У правового сознания и поведения, значимого с точки зрения закона, достаточно сложные отношения. Они характеризуются многими аспектами, среди которых прежде всего выделяются воздействие правосознания на поведение, противоречия между ними, а также обратное воздействие поведения на правосознание.

При этом нельзя забывать об огромном значении правовых норм при формировании поведения людей. Норма права в диспозиции определяет желательное для общества и личности поведение. Однако следует иметь в виду одно принципиальное положение: правосознание всегда «ближе» к поступку, поведению, чем правовая норма. Именно оно, а не правовая норма «предотвращает противоправное поведение» и придает поступку «желательное юридическое значение».^[11]

Курс на дальнейшую демократизацию общественной жизни и создание правового государства с необходимостью предполагают гораздо большую ориентацию на использование правового сознания как средства социального регулирования юридически значимого поведения гражданина. В таком регулятивном воздействии правосознания представляется необходимым выделить следующие моменты.

Правосознание не просто способствует осознанию гражданином цели юридически значимого поведения, но и является определяющим источником и каналом этого осознания. По своим регулирующим возможностям с этим видом сознания может конкурировать лишь более глубинная форма сознания — нравственное сознание.^[12]

Правосознание помогает человеку всесторонне осмыслить ситуацию. Именно здесь происходит невидимый глазу процесс расщепления сознания на правовое или противоправное.

Правосознание помогает человеку «увидеть» набор возможных средств достижения целей юридически значимого поведения и произвести выбор конкретных средств из этого гипотетического множества.

Правосознание индивида (вместе с нравственным и политическим сознанием) помогает ему правильно оценить социальную эффективность избранной стратегии достижения целей юридически значимого поведения.^[13]

Высшим проявлением юридически значимого поведения, всей правовой культуры граждан выступает их социально-правовая активность, предполагающая личное участие в решении правовых вопросов, укреплении законности и правопорядка, готовность противодействовать правонарушениям. Таким образом, социально-правовая активность структурно состоит как бы из двух тесно связанных частей. Первая часть — это постоянная внутренняя готовность граждан к активным действиям по обеспечению законности и правопорядка в обществе, а вторая — практическая инициативная деятельность.^[14]

Важнейшим внутренним источником правовой активности личности является положительная социально-правовая установка, т.е. принципиальная духовная направленность на ценности правовой культуры общества. Проще говоря, правовое сознание налицо, если у его носителя сформирована положительная социально-правовая установка. Оно отсутствует (еще не сформировалось, деформировалось, разрушилось и т.п.), если такой установки нет или ее место занимает отрицательная социально-правовая установка. Социально-правовые установки — это тот элемент системы правового сознания, который придает ей системообразующий характер. Установка на «право» суть сердцевина правового сознания личности или социальной группы.

Социально-правовая установка определенным образом соотносится с таким аспектом правосознания как уважение к праву.По моему мнению, уважение к праву есть не что иное, как положительная социально-правовая установка. Главным носителем уважения к закону в обеспечении правомерного поведения, — считает украинский правовед П. М. Рабинович, — предназначен быть оценочно-установочный комплекс правосознания — оценки права и правовые установки.^[15]

Социально-правовые установки оказывают принципиальное воздействие на поведение граждан, и его, по моему мнению, нельзя анализировать без обращения к таким установкам, однако последние остаются, тем не менее, целиком в сфере сознания, являются эффектом именно сознания, а не поведения. Установки говорят о потенциальной направленности личности «на право» или «против права» или «в обход права», но не о правовой либо противоправной природе совершаемых ею актов и действий по существу. На принятие конкретных решений может оказывать принципиальное воздействие множество иных факторов, например, конкретная обстановка, в которой решение принимается. Другое дело — действия, взятые статистически, в большой массе случаев. Здесь и проявляется подлинное отношение личности к действующим правовым институтам.^[16]

Социально-психологический аспект правомерного поведения включает в себя такие составляющие, как правосознание – в единстве мотива, цели, установки – и непосредственно правомерное поведение. Формируя правосознание, и соответственно мотив на первый план выступает такая исходная форма как потребность в том или ином поведении. Думается, такая потребность существует всегда. Но для построения мотива необходимы еще две составляющие: знание правовой нормы и отношение к ней. Уже в этом звене цепочки видна его дефектность. Исходя из небольшого практического опыта, можно сказать, что наблюдается очень низкий уровень правовых знаний. Начиная с этого звена, дальнейшая цепочка не представляется самодостаточной. На основании этого соответственно и низкий уровень, правосознания который в свою очередь порождает правовой нигилизм низкий уровень правовой культуры. Поэтому можно констатировать тот факт, что нашему обществу присуще такое явление как анемия.

Для усиленной борьбы с этим явлением необходимо знание хотя бы основных начал принципов права, необходимо уважать правовые нормы. Но эта проблема не должна возлагаться лишь на субъекта права, ведь немалую роль играют и социальные факторы: низкий уровень правовой базы, низкий уровень культуры людей создающих эту правовую базу. Достаточно сложно говорить о каком-либо уважении к нормам права, если они принимаются в условиях политических баталий, в условиях приближенных к тихой агрессии различных партий, которые, по-видимому, ставят иные цели, чем совершенствование правовой базы.

Надлежащим образом сформированное правомерное поведение предполагает: знание, и соответствующее отношение к правовым нормам создают мотив поведения, который путем постановки цели уже выходит на конструирование правовой установки, которая является последним связующим звеном между правосознанием и непосредственно правомерным поведением. Как пишет С. С. Алексеев: «в процессе усвоения социальных знаний происходит изменение позиций личности от роли стороннего наблюдателя, к заинтересованности, от заинтересованности к готовности и убежденности, а затем и к действию».^[17]

Таким образом. правомерному поведению присущ процесс осмысления, преломление внешних социальных факторов, в том числе и норм через психологические характеристики личности. Это нормальная система формирования правомерного поведения.

Но раз не все так хорошо как нам хотелось бы, раз цепочка все же может прерваться начальных звеньях, т.е. при формировании мотива, следовательно, дальнейшее создание правомерного поведения идет либо по какому-то стереотипу (который зачастую бывает порочным), либо по воле случая, что выводит лицо не закономерно на правомерное поведение, а случайно, т.е. на случайное правомерное поведение или стереотипное и т.д. К сожалению, данный факт имеет место в современной действительности. И это – не что иное как деформация правосознания – это его искажение, разрушение позитивных идей, убеждений, чувств, установок.^[18]

Виды деформаций правосознания:

– правовой инфантилизм – это несформированность и недостижимость правовых знаний при личной уверенности в хорошей юридической подготовке.

– правовой фетишизм – это гипертрофированное представление о роли юридических средств в решении тех или иных задач.

– правовой нигилизм – это отрицание социальной ценности права, осознанное игнорирование требований закона, резкая критика к требованиям уважения и соблюдения права.