Впоследствии "Повесть 1606 года" была переработана в "Иное сказание". Защищая позиции боярства, автор изображает его в роли спасителя Русского государства от супостатов.

"Повесть 1606 года" и "Иное сказание" написаны в традиционной книжной манере. Они построены на контрасте благочестивого поборника православной веры Василия Шуйского и "лукавого, пронырливого " Годунова, "злохитрого еретика " Григория Отрепьева. Их поступки объясняются с традиционных провиденциалистских позиций.

Этой группе произведений противостоят повести, отражающие интересы дворянства и посадских торгово-ремесленных слоев населения. Здесь следует упомянуть прежде всего о тех публицистических посланиях, которыми обменивались русские города, сплачивая силы для борьбы с врагом.

"НОВАЯ ПОВЕСТЬ О ПРЕСЛАВНОМ РОССИЙСКОМ ЦАРСТВЕ…" Обращает на себя внимание публицистическое агитационное воззвание - "Новая повесть о преславном Российском царстве и великом государстве Московском". Написанная в конце 1610 - начале 1611 г., в самый напряженный момент борьбы, когда Москва была занята польскими войсками, а Новгород захвачен шведскими феодалами, "Новая повесть", обращаясь ко "всяких чинов людям ", звала их к активным действиям против захватчиков. Она резко обличала предательскую политику боярской власти, которая, вместо того чтобы быть "земледержцем " родной земли, превратилась в домашнего врага, а сами бояре в "землесъедцев ", "кривителей ".

Характерной особенностью повести является её демократизм, новая трактовка образа народа - этого "великого… безводного моря ". К народу обращены призывы и послания Гермогена, народа страшатся враги и предатели, к народу апеллирует автор повести. Однако народ в повести ещё не выступает в роли действенной силы. [1]

Общий патетический тон изложения сочетается в "Новой повести" с многочисленными психологическими характеристиками. Впервые в литературе появляется стремление обнаружить и показать противоречия между помыслами и поступками человека. В этом возрастающем внимании к раскрытию помыслов человека, определяющих его поведение, и заключается литературное значение "Новой повести".

"ПЛАЧ О ПЛЕНЕНИИ И КОНЕЧНОМ РАЗОРЕНИИ МОСКОВСКОГО ГОСУДАРСТВА". Тематически близок к "Новой повести" "плач о пленении и конечном разорении Московского государства", созданный, очевидно, после взятия поляками Смоленска и сожжения Москвы в 1612 году. В риторической форме оплакивается падение "пигра ( столпа) благочестия ", разорение "богонасаженного винограда ". Сожжение Москвы осмысляется как падение "многонародного государства ". Автор стремится выяснить причины, которые привели к "падению превысокой России ", используя форму назидательной краткой "беседы". В абстрактно-обобщённой форме он говорит об ответственности правителей за то, что случилось "над превысочайшею Россией ". Однако это произведение не зовёт к борьбе, а лишь скорбит, убеждает искать утешения в молитве и уповании на помощь божию.

"ПОВЕСТЬ О ПРЕСТАВЛЕНИИ КНЯЗЯ МИХАИЛА ВАСИЛЬЕВИЧА СКОПИНА-ШУЙСКОГО". Своими победами над Лжедмитрием II Скопин-Шуйский стяжал славу талантливого полководца. Его внезапная смерть в 20-летнем возрасте породила различные толки о том, что якобы из зависти он был отравлен боярами. Эти толки отразились в народных песнях и сказаниях, литературной обработкой которых и является повесть.

Она начинается риторическим книжным вступлением, в котором делаются генеалогические выкладки, возводящие род Скопина-Шуйского к Александру Невскому и Августу-Кесарю.

Повесть имеет антибоярскую направленность: Скопин-Шуйский отравлен "по совету злых изменников " - бояр, только они не скорбят по полководцу. Повесть прославляет Скопина-Шуйского как национального героя, защитника родины от врагов-супостатов.

"СКАЗАНИЕ" АВРААМИЯ ПАЛИЦИНА. Умный, хитрый и довольно беспринципный делец Авраамий Палицин находился в близких отношениях с Василием Шуйским, тайно сносился с Сигизмундом III, добиваясь у польского короля льгот для монастыря. Создавая "Сказание", он стремился реабилитировать себя и старался подчеркнуть свои заслуги в борьбе с иноземными захватчиками и избрании на престол царя Михаила Фёдоровича.

Большое внимание в "Сказании" уделяется изображению поступков и помыслов как защитников монастырской крепости, так и врагов и изменников. Опираясь на традиции "Казанского летописца", "Повести о взятии Царьграда", Авраамий Палицин создаёт оригинальное историческое произведение, в котором сделан значительный шаг по пути признания народа активным участником исторических событий.

"ЛЕТОПИСНАЯ КНИГА", ПРИПИСЫВАЕМАЯ КАТЫРЕВУ-РОСТОВСКОМУ. События первой крестьянской войны и борьбе русского народа с польско-шведской интервенцией посвящена "Летописная книга", приписываемая Катыреву-Ростовскому.[2] Она была создана в 1626 г. и отразила официально-правительственную точку зрения на недавнее прошлое.

Цель "Летописной книги" - укрепить авторитет новой правящей династии Романовых. "Летописная книга" представляет собой связное прагматичное повествование от последних лет царствования Грозного до избрания на престол Михаила Романова. Автор стремится дать эпически спокойное "объективное" повествование.

Характерной особенностью "Летописной книги" является стремление ее автора ввести в историческое повествование пейзажные зарисовки, которые служат контрастирующим либо гармонирующим фоном происходящим событиям. Произведения периода борьбы русского народа с польско-шведской интервенцией и Крестьянской войны под руководством Болотникова, продолжая, развивать традиции исторической повествовательной литературы отразили, рост национального самосознания. Это проявилось в изменении взгляда на исторический процесс: ход истории определяется не божиим изволением, а деятельностью людей. Повести уже не могут не говорить о народе, об его участии в борьбе за национальную независимость своей родины, об ответственности "всей земли" за свершившееся.

Это в свою очередь определило повышенный интерес к человеческой личности. Впервые появляется стремление изобразить внутренние противоречия характера и вскрыть те причины, которыми эти противоречия порождены. Прямолинейные характеристики человека начинают заменяться более глубоким изображением противоречивых свойств человеческой души. При этом, как указывает Д.С. Лихачев, характеры исторических лиц в произведениях начала XVII в. показаны на фоне народных толков о них. Деятельность человека даётся в исторической перспективе и впервые начинает оцениваться в его "социальной функции"[3] . События 1604-1613 гг. вызвали ряд существенных изменений в общественном сознании. Изменилось отношение к царю как к божьему избраннику, получившему свою власть от прародителей, от Августа-кесаря. Практика жизни убеждала, что царь избирается "земством" и несёт моральную ответственность перед своей страной, перед подданными за их судьбы. Поэтому поступки царя, его поведение подсудны не божескому, а человеческому суду, суду общества.

Событиями 1607-1613гг. был нанесен сокрушительный удар религиозной идеологии, безраздельному господству церкви во всех сферах жизни: не бог, а человек творит свою судьбу, не божья воля, а деятельность людей определяет исторические судьбы страны.

Всё это свидетельствует об усилении процесса "обмирщения" культуры и литературы, т.е. ее постепенном освобождении от опеки церкви, религиозной идеологии.

1.2 Эволюция агиографической литературы

Процесс "обмирщения" древнерусской литературы сказался в трансформации такого устойчивого жанра, как житие. Его каноны, прочно закрепленные макарьевскими "Четьими-Минеями", разрушаются вторжением бытовых реалий, фольклорной легенды еще с XV столетия, о чем свидетельствует жития Иоанна Новгородского, Михаила Клопского. В XVII в. житие постепенно превращается в бытовую повесть, а затем становится автобиографией-исповедью.

"ПОВЕСТЬ О ЮЛИАНИИ ЛАЗАРЕВСКОЙ". Изменения традиционного жанра жития прослеживается в "Повести о Юлиании Лазаревской". Эта повесть является первой в древнерусской литературе биографией женщины-дворянки. Она была написана сыном Юлиании Дружиной Осорьиным, губным старостой горда Мурома, в 20-30-х годах XVII века. Автору повести хорошо знакомы факты биографии героини, ему дорог ее нравственный облик, ее человеческие черты. Положительный характер русской женщины раскрывается в обыденной обстановке богатой дворянской усадьбы.

На первый план выдвигаются качества образцовой хозяйки. После выхода замуж на плечи юной Юлиании ложится ведение сложного хозяйства дворянского поместья. Угождая свекру и свекрови, золовкам, она следит за работой холопов, за ведением домашнего хозяйства; при этом ей часто приходится улаживать социальные конфликты, возникающие между дворней и господами.

Повесть правдиво изображает положение замужней женщины в большой дворянской семье, ее бесправие и многочисленные обязанности. Ведение хозяйства настолько поглощает Юлианию, что она лишена возможности посещать церковь, и тем не менее она "святая". "Повесть о Юлиании Лазаревской" создает образ энергичной умной русской женщины, образцовой жены и хозяйки, с терпением переносящей испытания, которые обрушивает на нее жизнь. Как и подобает святой, Юлиания сама предчувствует свою кончину и благочестиво умирает. Десять лет спустя обретают ее нетленное тело, которое творит чудеса.

Таким образом, в "Повести о Юлиании Лазаревской" тесно переплетаются элементы бытовой повести с элементами житийского жанра, но преобладающее место явно уже начинают занимать бытовые повествовательные элементы.

Все это свидетельствует о процессе разрушения канонических агиографических жанров. Благочестивого подвижника-монаха - центрального героя жития вытесняет светский герой, который начинает изображаться в реальной бытовой обстановке. Следующий шаг по пути сближения жития с жизнью сделает протопоп Аввакум в своём знаменитом житии-автобиографии.

1.3 Эволюция жанров исторического повествования

Жанры исторического повествования (историческая повесть, сказание) в XVII в. претерпевают значительные изменения. Их содержание и форма подвергаются демократизации. Исторические факты постепенно вытесняются художественным вымыслом, все большую роль в повествовании начинают играть занимательный сюжет, мотивы и образы устного народного творчества.

"ПОВЕСТЬ ОБ АЗОВСКОМ ОСАДНОМ СИДЕНИИ ДОНСКИХ КАЗАКОВ". Процесс демократизации жанра исторической повести прослеживается на поэтической "Повести об Азовском сидении донских казаков". Она возникла в казачьей среде и запечатлела самоотверженный подвиг горстки смельчаков, которые не только захватили в 1637 г. турецкую крепость Азов, но и сумели отстоять ее в 1641 г. от значительно превосходивших сил врага.

Есть весьма убедительное предположение, что ее автором был казачий есаул Федор Порошин, прибывший вместе с казачьим посольством в Москву в 1641 г. с целью убедить царя и правительство принять от казаков крепость Азов "под свою руку ".[4]

Будучи сам участником событий, Федор Порошин правдиво и детально описал подвиг донских казаков, использовав при этом привычную для него форму казачьей войсковой отписки. Жанру деловой письменности он сумел придать яркое поэтическое звучание, что было достигнуто не столько путем усвоения лучших традиций исторической повествовательной литературы (повестей о Мамаевом побоище, "Повести о взятии Царьграда"), столько широким и творческим использованием казачьего фольклора, а также правдивым и точным описанием самих событий.

Отличительная особенность повести - ее герой. Это не выдающаяся историческая личность правителя государства, полководца, а небольшой коллектив, горстка отважных и мужественных смельчаков-казаков, свершивших героический подвиг не ради личной славы, не из корысти, а во имя своей родины - Московского государства, которое "велико и пространно, сияет светло посреди паче всех иных государств и орд бусормансикх, персидцких и еллинских, аки в небе солнце ". Высокое чувство национального самосознания, чувство патриотизма вдохновляет их на подвиг. И хотя их на "Руси не почитают и за пса смердящего ", казаки любят свою родину и не могут изменить ей. С ядовитой иронией отвечают они турецким послам, предложившим им сдать крепость без боя и перейти на службу к султану. Ответ донских казаков туркам в известной мере предвосхищает знаменитое письмо запорожцев турецкому султану.