Курсовая работа: Сущность и признаки права

С этих позиций, утверждение, будто появление права сопряжено "с возникновением у государства способности монопольно устанавливать общеобязательные нормы, приобретающие свойства юридических", да еще при том и писаных [3,1, 59], не выдерживает критики. Нормативно не только право, но и культура. Более того, юридические правила поведения прежде чем стать таковыми принадлежали ей. Однако никто не пытается искать автора или изобретателя институтов культуры ввиду полной безнадежности этого занятия.

Естественноисторический характер происхождения права Признается многими. Сторонниками подобных концепций в 18 в. был Э. Берк, в XIX _ такие известные представители немецкой исторической школы, как Г. Гуго, который кстати первым сравнил развитие права с развитием языка, Ф. К. Савиньи, Г. Ф. Пухта, в XX веке _ русский философ и юрист И. А. Ильин, марксист Е. Б. Пашуканис и антимарксист Ф. Хайек, многие советские ученые (Г. В. Мальцев, Л. С. Мамут, В. С. Нерсесянц и др.). Тем не менее, если сознательно или бессознательно следовать позитивистской методологии и воспринимать юридические явления как очевидную данность, то легко прийти к выводу, что правоотношение результат действия установленных государством норм. Чтобы убедиться в справедливости такого утверждения, достаточно послушать любое решение любого суда, которое, признавая существующим или несуществующим правоотношение, делает это именем государства, на основании государственных законов и в установленном же процессуальном порядке.

Так, по-видимому, и рассуждал Г. Ф. Шершеневич, когда писал, что правоотношения порождаются объективной нормой "не путем отвлечения от наблюденных случаев... а путем вывода из правила кем-то установленного и нами познанного. Не потому существует норма о праве требовать возврата долга, что кредиторы обыкновенно требуют, а, наоборот, кредиторы требуют своего долга потому, что существует такая норма" [III, 274-275]. Если следовать этой логике, то необходимо будет признать: собственник владеет, пользуется, распоряжается своими вещами не потому, что он является собственником, а потому, что в гражданских кодексах записано: «Собственнику принадлежат права владения, пользования и распоряжения своим имуществом». (ГК РБ ст.210)

Как свидетельствуют факты, в реальной жизни отношению принадлежит примат над нормой. "Право как объективное социальное явление не может исчерпываться нормой или правилом, все равно записанным или незаписанным. Норма или прямо выводится из существующих уже отношений, или, если она издана как государственный закон, представляет собой только симптом, по которому можно судить с некоторой долей вероятности о возникновении в ближайшем будущем соответствующих отношений. Если известные отношения действительно сложились, значит, создалось соответствующее право, если же был только издан закон или декрет, но соответствующих отношений на практике не возникло, значит, была попытка создать право, Вместе с тем нормативность, будучи следствием естественноисторического развития общества, не является специфическим свойством права. Ею обладают и религия, и мораль, и эстетика, и даже литература. Некоторые социальные нормы присущи разным нормативным системам. Например, евангельские запреты "не убий", "не укради" — это и нравственные, и юридические правила. Запрет же "не возжелай жены ближнего своего" выступает лишь в роли религиозного и морального.

Поэтому для того, чтобы отличать право от прочих социальных феноменов, необходимы еще какие-то признаки. Один из них — общеобязательность. Это второе после нормативности свойство права. Право не терпит конкуренции. В стране могут функционировать несколько религиозных (христианская, мусульманская, буддистская, иудаистская и т.д.), моральных (например, "мораль хижин" и "мораль дворцов"), эстетических ("Эстетические отношения искусства к действительности" Н. Г. Чернышевского) и других систем. При этом евангельские заповеди обязательны только для христиан, нормы Корана и Шариата — только для мусульман, нормы Талмуда — для иудеев и т.д. Юридическая же система в границах государства, входящие в нее нормы общеобязательны.

Чем обеспечивается общеобязательность юридических норм? Ссылки на их естественно-историческое происхождение и тем самым на их целесообразность и соответствие реальным потребностям общественной жизни явно недостаточны. Религиозная и моральная нормативные системы имеют такое же происхождение и, как показал Макс Вебер в своем классическом труде "Протестантская этика и дух капитализма", также сыграли существенную роль в становлении буржуазного строя.

И тем не менее общеобязательность юридических правил поведения объясняется прежде всего их особым значением. От религиозных, нравственных и прочих норм юридические отличаются тем, что они направлены на обеспечение целостности общества. Закрепляя либо запрещая те или иные поведенческие образцы в сфере обменных отношений, они тем самым способствуют сохранению и функционированию того способа связей, который в Новое время объединил людей в общественный коллектив, создал новый тип социального организма, достаточно успешно выполняющего свою роль до сих пор.

Свойственное этому, как и всякому, организму стремление к самосохранению и придает общеобязательность тем нормам, которые обеспечивают его жизнеспособность. Вот почему общество проявляет особую заботу об обеспечении реализации права, о повсеместном соблюдении всех юридических запретов. Социальный механизм обеспечения права существует. Он сложился одновременно со становлением и развитием юридической формы. Исполнение правовых требований — это то общее дело, которое образует главную функцию государства. Оно-то и обеспечивает его, права, реализацию. И здесь необходимо подчеркнуть следующее. Вопреки устоявшемуся в советской юриспруденции убеждению, юридические нормы становятся общеобязательными не потому, что обеспечиваются государством. Наоборот, они привлекают к себе внимание государства и охраняются им потому, что являются объективно общеобязательными, ибо их нарушение дестабилизирует рынок, деформирует обменные связи, ведет к хаосу и в конечном счете к гибели всего общественного организма.

Как видим, последствия массового нарушения принципов обмена, закрепленных нормами, пострашнее любых санкций, которые может применить государство к тем, кто не соблюдает его, государства, предписаний!

Признание того, что государство обладает такой социальной силой, которая способна навязывать населению его волю путем произвольного издания обязательных для всех правил поведения, означало бы одновременно и признание того, что государство стоит над обществом и властвует над ним.

Реализация права обеспечивается государством разными путями. Во-первых, государство, в частности в лице судебных органов, охраняет индивидуальные правоотношения; оно официально признает то или иное правоотношение существующим (или не существующим), констатирует наличие или отсутствие у отдельных лиц прав и обязанностей. То обстоятельство, что активность соответствующих государственных органов проявляется здесь лишь по требованию частных лиц, подчеркивает подчиненный, обслуживающий характер деятельности государства в этой области общественной жизни. Во-вторых, государство придает естественно сложившимся и способствующим целостности общества правилам поведения, так сказать, дополнительный статус, формулируя их, делая писаными, проводя их через законодательные органы и превращая тем самым в нормы, как бы исходящие от государства. В теории права эта процедура называется санкционированием (например, говорят о санкционировании государством обычая). Наконец, в-третьих, в ряде случаев государство издает законы, в которых содержатся правила поведения, объявляемые им общеобязательными. Эта деятельность в современных условиях получила самое широкое распространение, и во многих странах большинство известных людям норм произведено законодательной или во всяком случае нормотворческой деятельностью государства. В такой ситуации весьма соблазнительно отождествить право и закон и объявить законодательный процесс, если не единственным, то по крайней мере главным источником юридических норм. Но, как отмечается многими теоретиками, мы были бы очень непоследовательными, если "стали бы утверждать, будто закон, раз он принят государством, зафиксирован как обязательная норма, выражающая государственную волю, в силу этого факта уже и есть право". Ведь в противном случае пришлось бы признать, что законы фашистских режимов, расистское законодательство некоторых стран и т.д. — право, ибо "скреплены государственной печатью и являются безупречными с точки зрения формальной процедуры принятия" [69,223].

Право в принципе не сводимо к воле законодателя независимо от того, объективируется оно в издаваемых государством законах или нет. Закон только тогда есть право, когда законодатель открыл его в объективной действительности, а открыв, сформулировал в виде писаных норм, принятых законодательной властью и объявленных ею в качестве общеобязательных.

Нормативность — объективное свойство общественной действительности. Она лишь проявляется в законодательстве как должное, как необходимое для функционирования общества и сохранения его целостности. Здесь нельзя упускать из виду относительную самостоятельность государства от общества. Противоречивые отношения между ними при определяющей роли общества иногда заканчиваются, однако, "победой" государства, пусть даже и временной. Именно самостоятельность позволяет государству творить законы, указы, декреты и иные нормативные акты, не отражающие объективных потребностей общества, не отвечающие его культурным и иным социальным нормам и потому не являющиеся правом. Если же правотворческая деятельность государства правильно отражает закономерности и тенденции социальной эволюции, оно получает возможность создавать юридические нормы, соответствующие не уже сложившимся отношениям, а тем, которые еще только намечаются, формируются, обнаруживают себя как тенденция и общественная потенция. В этом случае законы стимулируют реализацию того, что пока еще не проявилось, остается скрытым, но должно рано или поздно проявиться.

Даже Ф. Хайек, этот ярый сторонник либерализма, считавший, что нужно "как можно больше использовать стихийные силы общества и как можно меньше прибегать к принуждению", никогда не отрицал полностью возможность положительного влияния государства на социальные отношения. Задача, по его мнению, состоит в том, чтобы способствовать естественным силам, а где надо — и подталкивать их [108, 34- 36]. С самого начала рынок, например, требовал решения таких задач, как регулирование денежной системы, ограничение монополий, обеспечение предпринимательства, свободы договоров, защиты собственности, патентов и т.д., т.е. всего того, что необходимо для функционирования хозяйственного механизма, основанного на конкуренции. "Запрещение применять некоторые ядовитые химические вещества или предписание специальных предосторожностей при их применении, ограничение рабочего дня и требование соблюдения определенных санитарных норм — все эти меры абсолютно совместимы с сохранением конкуренции, — пишет Ф. Хайек. — Вполне совместима также конкуренция с широкой сетью социальных услуг (образование, жилищное строительство, здравоохранение и пр.)". Поэтому, делает вывод автор, государство имеет право контролировать эти сферы, в том числе и законодательными средствами [108, 351. Перечень сфер, где возможно, а иногда и необходимо государственное регулирование, конечно, может быть продлен.

Вопрос о возможности государства творить право, создавая законы, — лишь сторона более общего вопроса о роли субъективного фактора в историческом процессе. Роль эта исторически изменчива. По мере познания мира, роста богатства, развития техники и т.д. способность общества влиять на собственное развитие увеличивается. Государство – садовник, который может содействовать росту дерева, обеспечивая необходимые условия. Но для этого он должен знать, каковы эти условия. Иначе можно рост и замедлить.

Нужно помнить и о том, что государство, как и право, — лишь сторона общества и что, следовательно, его влияние на социальные процессы, на развитие права есть в конечном счете воздействие общества на самого себя.

Обобщая, мы можем сделать вывод: закон совпадает с правом тогда, когда он издается в соответствии с потребностями общества как целого и находится в русле тех общих дел, которые выполняются государством.

Таким образом, нормативность, общеобязательность и обеспечение реализации возможностью государственного принуждения — таков минимальный набор признаков права, позволяющий отграничить его от других общественных явлений. Однако, ему присущи и другие признаки, которые необходимо упомянуть.

Системность права, как его признак, проявляется в том, что право — это не простой конгломерат, не просто совокупность норм, а стройная их система. Право как система норм складывается из таких элементов (частей), как отрасли и институты права. Все эти отрасли, институты и отдельные нормы права, будучи в определенной мере самостоятельными подразделениями, составляют единое целое — право, и в этом качестве они, как части единого целого, взаимосвязаны и взаимодействуют. Ни одна норма права не регулирует общественные отношения самостоятельно, изолированно, а только во взаимодействии с другими нормами.

В качестве признака права называют его формальную определенность. Она заключается в том, что нормы права, их содержание формальны, точно определены. В нормах права точно указывается на какие факты, обстоятельства, субъектов они распространяются, какие юридические последствия они влекут. Формальная определенность находит свое выражение и во внешних формах существования норм права — нормативных актах.

Волевой характер права, как признак косвенно уже нами описывался ранее, но не как отдельный признак. Так, Черданцев выделяет его в качестве самостоятельного признака.

СУЩНОСТЬ ПРАВА

§4. Сущность права

ПО ЛАЗАРЕВУ

Сущность права — это главная, внутренняя, относительно устойчивая качественная основа права, которая отражает его истинную природу и назначение в обществе.

Итак, сущность права — это обусловленная материальными и социально-культурными условиями жизнедеятельности общества, характером классов, социальных групп населения, отдельных индивидов, общая воля как результат согласования, сочетания частных или специфических интересов, выраженная в законе либо иным способом признаваемая государством и выступающая вследствие этого общим (общесоциальным) масштабом, мерой (регулятором) поведения и деятельности людей.

Сущность-главное, основное в рассматриваемом объекте, а потому ее уяснение представляет особую ценность в процессе познания. Однако к правильному выводу о сущности какого-либо явления можно прийти лишь в случае, когда оно получило достаточное развитие, в основном сформировалось. Применитель но к праву это положение имеет первостепенное значение. По мнению С. С. Алексеева, «на первых фазах развития человеческого общества (в азиатских теократических монархиях, в рабовладельческих и феодальных государствах) существовали, как правило, неразвитые правовые системы». С этим мнением следует согласиться. Действительно, в период рабовладельческого и феодального строя право было традиционным, или обычным (исключение — древнеримское частное право). Неразвитость традиционного права прежде всего состояла в том, что оно выполняло лишь охранительную функцию и выступало частью единой системы социального регулирования, в которой регулирующую функцию осуществляли религия, нравственность и обычаи.

В этой связи отметим следующий факт. Когда Маркс, будучи студентом университета, интенсивно изучал право, он пришел к выводу о том, что наиболее истинной правовой системой являлось право Древнего Рима. В подобной ситуации делать окончательные выводы о сущности права было преждевременно, поскольку за нее можно было принять преходящие черты еще развивающегося права. Однако выводы были сделаны и основу марксистской концепции права составило положение о его классовой сущности, которое активно внедрялось в правоведение и правовое сознание при социализме.

Сейчас уже можно констатировать, что государство и право возникли намного раньше, чем общество разделилось на классы. Возникшее вместе с государством право длительное время лишь дополняло укоренившуюся систему социального регулирования. Определяющей чертой появившегося традиционного права была государственная принудительность, а не классовость.

Дальнейший ход экономического и социального развития повлек за собой классовое деление общества, вызвал к жизни антагонистические противоречия. Однако и при рабовладельческом строе, и при феодализме право по-прежнему оставалось традиционным, обычным и не играло существенной роли в системе социального регулирования. Следовательно, классовую сущность имела регулятивная • система в целом, в которой право было еще чужеродным и слаборазвитым образованием.

Только с утверждением буржуазного экономического и социального строя и соответствующей ему системы духовных ценностей право как регулятор общественных отношений вышло на первый план. Появившееся и ставшее во многих развитых странах господствующим юридическое мировоззрение не имеет ничего общего с классовой идеологией, основывается на идеях равенства, свободы, разума, прав человека.