Курсовая работа: Свобода совести и вероисповедания как правовой институт
Как бы подтверждая эту мысль, известные специалисты и активные разработчики Закона СССР 1990 г. «О свободе совести и религиозных организациях» А.Е. Себенцов, А.А. Ковалев и В.Н. Калинин подчеркивают, что задача в первую очередь состояла в том, чтобы на союзном уровне гарантировать свободу вероисповедания в соответствии с требованиями международного права20 .
Принятая всенародным голосованием 12 декабря 1993 г. Конституция Российской Федерации в ст. 28 предусматривает, что «каждому гарантируется свобода совести, свобода вероисповедания …». Исходя из лингвистической конструкции названной формулировки, получается, что на конституционном уровне теперь свобода совести хотя формально и связывается со свободой вероисповедания, однако не отождествляется с ней, как это было ранее. Следовательно, согласно Конституции, это самостоятельные понятия, каждое из которых должно иметь специфическое юридическое наполнение. Однако дальнейшее содержание названной статьи Конституции опровергает это. И свобода совести, и свобода вероисповедания рассматриваются как единое понятие, включающее в себя: «право исповедовать индивидуально или совместно с другими любую религию или не исповедовать никакой, свободно выбирать, иметь и распространять религиозные и иные убеждения и действовать в соответствии с ними». То есть, согласно конституционно-правовому содержанию и смыслу ст. 28 свобода совести и свобода вероисповедания составляют единое понятие и единый правовой институт. Исходя из этого было бы логичным в ст. 28 Конституции Российской Федерации вместо формулы «свобода совести, свобода вероисповедания» использовать формулу «свобода совести и вероисповедания» либо с учетом ранее сказанного «свобода совести и религии».
Такой вывод подтверждается и специалистами Института законодательства и сравнительного правоведения при Правительстве российской Федерации. Так, в подготовленном ими Комментарии к Конституции Российской Федерации, категории «свобода вероисповедания» и «свобода совести» рассматриваются в неразрывном единстве как одно понятие и единый правовой институт21 .
М. В. Баглай и В. А. Туманов также рассматривают свободу совести и вероисповедания как единое понятие. По их мнению, «свобода совести и вероисповедания — право человека как быть атеистом, т.е. не верить в Бога, так и верить в Бога в соответствии с учением той или иной свободно выбранной им религии (вероисповедания)»22 .
Неопределенность действующей терминологической конституционной конструкции может негативно сказаться на законотворческой деятельности и правоприменительной практике. Об этом предупреждает А. И. Кудрявцев, справедливо указывая, что нельзя признать удачным установившееся в современном праве присутствие в одном контексте терминологически разных, но взаимосвязанных понятий «свобода совести» и «свобода вероисповедания». При этом разработчики законов и исследователи иногда противопоставляют эти понятия, а иногда используют как синонимы. В современном понимании содержания свободы совести, характеризующей отношение человека и гражданина к религии, она рассматривается как их право исповедовать любую религию или не исповедовать никакой, иметь религиозные или нерелигиозные убеждения. Свобода вероисповедания (религии) — это право человека выбирать и исповедовать любую религию. Следовательно, «свобода вероисповедания» лишь одна из составляющих понятия «свободы совести», диалектически взаимосвязанная с ним, и вряд ли стоит разделять их в процессе законотворчества. Кроме того, сведение конституционных прав граждан в сфере государственно-церковных отношений исключительно к свободе вероисповедания, т. е. подмене широкого понятия более узким, неизменно приводит к игнорированию или нарушению права граждан на свободомыслие23 .
Чтобы внести ясность и определенность в этот вопрос, Г. П. Лупарев предлагает вместо термина «свобода совести и вероисповедания» использовать в законодательстве более нейтральное, по его мнению, понятие «свобода мировоззрения». «Главным достоинством предлагаемого института, — по мнению автора, — будет переход от дуалистического к плюралистическому пониманию мировоззренческой свободы»24 .
Возможно, в будущем такое предложение обретет немало сторонников и станет предметом серьезных дискуссий. Однако, как представляется, на сегодняшний день нельзя игнорировать международно-правовую практику в регулировании данного вопроса, где используется единый понятийный аппарат — «свобода совести и религии» — и, что не менее важно, уже сложившееся устойчивое восприятие свободы совести и вероисповедания (религии) именно как свободы мировоззрения. Единые концептуальные подходы к данному институту содержатся и в конституциях большинства государств мира, в которых, дабы избежать дискриминационного отношения к какой-либо группе граждан, речь идет именно о свободе совести и религии.
При характеристике свободы совести и вероисповедания как правового института необходимо также обратить внимание на следующее обстоятельство. Ст. 28 Конституции Российской Федерации начинается со слов «каждому гарантируется свобода совести, свобода вероисповедания…». Эта формула повторяется в Федеральном законе «О свободе совести и о религиозных объединениях» и ряде других правовых актов. Представляется, что, несмотря на равнозначность в понятийно-правовом смысле терминов «право» и «свобода», более обоснованным и приемлемым с точки зрения юридической техники и логики было бы применение термина «право на свободу совести и вероисповедания». Термин «свобода совести и вероисповедания» прежде всего предполагает, что человек свободен в субъективном смысле — в мыслях, мировоззрении и т.п. В объективном же смысле — в поведении и во внешнем проявлении, человек, находясь в обществе с государственным устройством, не может быть абсолютно свободным. Например, исповедуя ту или иную религию, он не должен разжигать религиозную вражду, принуждать к разрушению семьи по религиозным мотивам, оскорблять мировоззренческие (религиозные, атеистические либо иные) убеждения других граждан и т.д. Более того, в соответствии с конституционно-значимыми целями и принципами правового государства права и свободы человека и гражданина в ряде случаев могут быть ограничены федеральным законом, что прямо вытекает из ч.3 ст. 55 Конституции Российской Федерации. Следовательно, свободу совести и вероисповедания можно эффективно реализовать, лишь имея достаточные государственно-правовые гарантии по обеспечению данного права. И в этом смысле технико-юридическая конструкции «право на свободу…» более удачна и корректна. Не случайно именно такая конструкция используется во всех международно-правовых документах и в конституциях зарубежных государств применительно к вопросам свободы совести и религии.
В юридической науке свобода совести и вероисповедания рассматривается как правовой институт, т. е. как совокупность норм права, регулирующих общественные отношения, которые возникают в процессе осуществления этой свободы. В теоретико-правовом аспекте концепция свободы совести и вероисповедания опирается на разработанное юридической наукой учение о субъективных правах и свободах личности. Свобода совести и вероисповедания рассматривается в качестве субъективной свободы, закрепленной Конституцией и принадлежащей каждому человеку. Она обладает всеми юридическими свойствами, характерными для основных свобод личности.
При этом важно отметить, что свобода совести и вероисповедания — составная часть правового статуса человека и гражданина, одна из его неотъемлемых индивидуальных свобод получающих правовое закрепление в любом демократическом обществе. Правовой статус индивида — одна из важнейших политико-юридических категорий, которая неразрывно связана с социальной структурой общества, уровнем демократии и состоянием законности. В общем виде правовой статус определяется в правовой науке как юридически закрепленное положение личности в обществе, совокупность прав, свобод, обязанностей и ответственности личности, признаваемых и гарантируемых государством. В основе правового статуса лежит фактический социальный статус, то есть реальное положение человека в данной системе общественных отношений. Право лишь закрепляет это положение, вводит его в законодательные рамки. Правовой статус личности фиксируется государством в конституциях, законах и иных нормативных правовых актах.
Автор солидаризуется с позицией Г. В. Мальцева, Е. А. Лукашевой и ряда других авторов в том, что именно права и обязанности являются важнейшими исходными элементами правового статуса личности. «Система прав и обязанностей — сердцевина, центр правовой сферы и здесь лежит ключ к решению основных проблем»25 .
В правах и обязанностях не только фиксируются образцы стандартов поведения, которые государство считает обязательными, полезными, целесообразными для нормальной жизнедеятельности социальной системы, но и раскрываются основные принципы взаимоотношений государства и личности.
Автор, вслед за другими исследователями, полагает, что с учетом современных подходов к правам человека, в правовой статус личности необходимо добавить и обязанности государства по отношению к личности26 . То есть, праву на свободу совести и вероисповедания должны корреспондировать соответствующие обязанности государства по гарантированию этого права, входящие в правовой статус личности. В противном случае права и свободы, будучи не подкрепленными такими гарантийными обязательствами, получаются декларативными и пустыми.
Таким образом, основу правового статуса личности составляют ее права, свободы и обязанности, а также соответствующие обязанности государства, закрепленные в Конституции Российской Федерации и других законодательных актах. Это главным образом и определяет правовое положение личности, ее гарантированные возможности по реализации свободы совести и вероисповедания, участия в религиозных и иных объединениях, образованных по мировоззренческому признаку.
По времени возникновения право на свободу совести и вероисповедания относится к первому поколению прав человека, сформировавшихся в процессе осуществления буржуазных революций и реализующих так называемую «негативную свободу». По своему содержанию это право относится к личным правам и свободам, поскольку оно во многом заключается в гарантированной возможности человека независимо думать и действовать в соответствии со своими внутренними убеждениями (включая возможность исповедовать любую религию, выражать свои мысли, идеи и суждения и распространять их любыми законными способами) при обязанности уважать права и свободы других лиц, законы государства, требования морали и общественного духовного порядка.
Вместе с тем в советской государствоведческой литературе большинство авторов относили свободу совести к числу политических конституционных прав27 . Это объясняется тем, что в условиях идеологического противостояния свобода совести выступала в качестве политического инструмента обоснования превосходства советской политической системы над западными, доказательства ее «подлинности» исключительно в рамках социализма. Некоторые современные авторы и сегодня считают возможным отнести свободу совести и вероисповедания к политическим свободам28 .
В юридической литературе высказываются и иные соображения о групповой принадлежности права на свободу совести и вероисповедания. Например, А. И. Ковлер, рассматривая международные стандарты прав человека с применением классификации Д. Руже, относит право на свободу мысли, совести и вероисповедания к категории гражданских и политических прав29 . В свою очередь В.С. Нерсесянц полагает, что свобода совести и вероисповедания входит в число личных (индивидуально-человеческих) прав и свобод, признающих и защищающих человека как отдельное природное и духовное существо, как свободную личность30 . В этой связи уместно заметить, что уже в начале ХХ века в трудах некоторых отечественных ученых-юристов свобода совести и вероисповедания рассматривалась как одна из важнейших личных духовных свобод31 .
При характеристике свободы совести и вероисповедания как правового института важно также рассмотреть собственно его содержание и выявить тенденции развития данного института.
Так, М. Г. Кириченко усматривал в содержании свободы совести десять элементов: право граждан исповедовать любую религию; право не исповедовать и не признавать никакой религии; право свободно проводить атеистическую пропаганду, не допуская оскорбления религиозных чувств верующих; равноправие граждан независимо от их религиозной принадлежности; равенство всех религий перед законом; свободное отправление религиозных культов, поскольку оно не нарушает общественного порядка и не сопровождается посягательством на личность, честь и достоинство граждан; недопустимость административного принуждения в отношении исповедания или неисповедания религии; недопустимость культивирования вражды или ненависти в связи с религиозными верованиями; невмешательство государства в дела религии и невмешательство церкви и религиозных организаций в дела государства на основе полного отделения церкви от государства; светский характер всей государственной системы народного образования на основе полного отделения школы от церкви32 .
Сравнительно-правовое исследование категорий «свобода совести», «свобода вероисповедания» и «веротерпимость» в рамках диссертационного исследования было проведено Ф.К. Лауринайтисом. Подчеркивая сложность и многогранность категории свободы совести, автор выделяет семь его аспектов: историко-философский, нравственно-этический, социологический, политический, атеистический, религиозно-теологический и правовой. Автор отмечает, что категории «свободы совести», «свободы вероисповедания» и «веротерпимости» являются однопорядковыми, но, вместе с тем, имеют собственное содержание.
Так, под веротерпимостью автор понимает допущение существования в странах различных вероисповеданий, наряду с государственной или особо покровительствуемой государством религии. Эта категория включает в себя право для всех исповедовать любую религию и отправлять религиозные обряды, но вместе с тем, привилегированное положение исповедующих государственную (или покровительствуемую государством) религию.
Под свободой вероисповедания понимается декларируемое и фактическое равноправие всех религий и верующих всех исповеданий. Свобода вероисповедания включает в себя следующие структурные элементы: право исповедовать любую религию, право отправлять религиозные обряды, право менять религию, равенство всех религий и всех верующих перед законом.
Свобода совести включает: право исповедовать любую религию, право отправлять религиозные обряды, право менять религию, право не исповедовать никакой религии, равенство всех граждан перед законом независимо от их отношения к религии. При этом свобода совести является самой широкой из всех указанных категорий, включая свободу вероисповедания33 .
Довольно широкий круг исследователей определяет содержание и понятие свободы совести с позиции гарантированности и соблюдения данного права. Например, В. Н. Савельев трактует свободу совести как обеспечение в обществе демократических прав и свобод, реально гарантирующих личности свободный выбор между религиозным и атеистическим мировоззрением и возможность проявлять свои убеждения в обществе34 .
Ю. А. Розенбаум понимает под свободой совести разрешенное и гарантированное законами государства право граждан свободно и самостоятельно определять свое отношение к религии, осуществлять вытекающие из этого отношения, действия при условии соблюдения законности и установленного в стране правопорядка35 .
А.С. Ловинюков, анализируя категорию свободы совести, подразделяет ее на 10 структурных элементов: право исповедовать любую религию; право совершения религиозных обрядов; право менять религию; право не исповедовать никакой религии; право пропаганды религии; право вести атеистическую пропаганду; право на благотворительную деятельность; право на религиозное образование; культурно-просветительская деятельность; равенство граждан перед законом независимо от их отношения к религии36 .
Принимая во внимание многогранный характер свободы совести, некоторые правоведы рассматривают содержание этого института комплексно, как в философском, общесоциальном, так и в юридическом смысле, выделяя несколько его аспектов. Так, по мнению С. Ю. Симорот, юридическое содержание свободы совести состоит из следующих компонентов.
1. Право на оп