Курсовая работа: Усадьба Знаменское-Садки: по новым архивным материалам
В Троицкое к Ф.И.Тютчеву М.П.Погодин тогда уже не ездил, поскольку тот сразу после окончания Московского университета оказался прикомандирован к российской миссии в Мюнхене сверх штата и только в июне 1825 года ненадолго вернулся в Москву в отпуск. Только к тому времени относится единственное документально известное посещение Ф.И.Тютчевым Знаменского, которое М.П.Погодин описал следующим образом: «Увидел Тютчева, приехавш[его] из чуж[их] краев; говор[ил] с ним об иностран[ной] литературе, о политике, образе жизни тамош[ней] и пр. Мечет словами, хотя и видно, что он там не слишк[ом] мн[ого] занимался делом; он пахнет двором. - Отпустил мне много острот. В России канцелярия и казармы. - Все движется вокруг кнута и чина. - Мы знали афишку, но не знали действия и т.п. […] Смотрел на маленькое кокетство [княгини] Ал[ександры] Ник[олаевны Голицыной, урожденной Левашовой], которой, как говорит, не нравится Тютчев, но она говорит с ним беспрестанно и пр. Гов[орил] он об обществах; в Мюнхене общ[ество] малочисл[енное], - придворные и пр.»[37] .
В том же году управляющим имениями И.Д.Трубецкого, в т.ч. Знаменским-Садками стал отставной коллежский асессор В.Д.Корнильев, широко известный в Москве, как хлебосольный хозяин, покровитель и друг многих литераторов и художников. Скорее всего, на эту службу он был принят по протекции М.П.Погодина. Впоследствии Знаменское мог посещать племянник В.Д.Корнильева - знаменитый химик Д.И.Менделеев.
В 1827-1834 годах Знаменским-Садками владела овдовевшая Е.А.Трубецкая[38] . Затем оно вместе с другими имениями перешло к её сыновьям: «камергеру и кавалеру» Юрию (1792-1848) и отставному корнету лейб-гвардии Конного полка Николаю (1807-1874) Ивановичам Трубецким[39] . До 1838 года они произвели раздел наследства, по которому единственным владельцем Знаменского стал Н.И.Трубецкой, в юности являвшийся воспитанником М.П.Погодина[40] . Современники считали князя добродушным, но крайне ограниченным человеком, недаром С.Т.Аксаков сделал его прототипом главного героя своей сатирической пьесы «Князь Луповицкий или приезд в деревню».
Н.И.Трубецкой провел в усадьбе значительные строительные работы, в ходе которых был неудачно реконструирован господский дом, утративший значительную часть своей выразительности. Фасады были частично изменены в псевдоренессансных формах, при этом оно лишилось портика со стороны южного фасада, замененного балконом. То же время были устроены дополнительные входные проемы. Одновременно с этими работами слева и справа от господского дома были сооружены два двухэтажных флигеля, из которых к настоящему времени существует только восточный. Его нижний кирпичный этаж трактован как цоколь, на котором поставлен основной объем, сложенный из бревен. Как и другие сооружения усадьбы, флигель малоисследован, одно время считалось, что он сооружен в 1900-х годах.
Возможно ко времени Н.И.Трубецкого относится сооружение еще одной усадебной оранжереи, от которой сохранились два невыразительных квадратных в плане двухэтажных домика из красного кирпича, находящиеся при входе с запада на территорию Знаменского-Садков сразу за забором налево от дороги. Не существует находившееся между зданиями большое остекленное помещение, в котором непосредственно выращивали различные фрукты и цветы. Какие либо документальные материалы об усадебной оранжерее пока не поставленной на государственную охрану, не выявлены. На основании стилистического анализа её можно отнести к 1830-м-1840-м годам, однако такая датировка достаточно условна.
В «запрудной части» имения при Н.И.Трубецком были возведены два крупных хозяйственных комплекса: конный и скотный дворы. Несомненно, образцом для скотного двора (молочной фермы) стали аналогичные заведения в Зенине Дивовых (Московский уезд) и Кузьминках. Обращает на себя внимание стилистическое и планировочное сходство кузьминского скотного двора сооруженного по проекту А.О.Жилярди со скотным и конным дворами в Знаменском-Садках, в архитектуре которых можно проследить мотивы средневековой западноевропейской архитектуры, как готической, так и барочной. Скотный двор Знаменского-Садков является возможным аналогом молочной фермы, устроенной в уже более позднее время в усадьбе Муромцево (Владимирская губерния), принадлежавшей Храповицким.
Существует устойчивая традиция, приписывающая создание конного и скотного дворов в Знаменском-Садках архитектору М.Д.Быковскому, работавшему в Кузьминках и некоторых других подмосковных усадьбах[41] . Поскольку примерно к тому же времени относятся реконструкция господского дома и строительство флигеля, то и их стали связывать с именем М.Д.Быковского. Однако документальных подтверждений его работы в Знаменском-Садках не обнаружено, и, пока их нет, авторство М.Д.Быковского нужно считать его всего лишь одной из гипотез[42] .
В 1843 году был изменен статус усадебной церкви, которая утратила самостоятельность, будучи приписана к церкви соседнего села Киова-Качалова. Это решение, очевидно, принятое не без участия Н.И.Трубецкого, мотивировалось тем, что «в Садках только один господский дом, и крестьяне уже лет сто тому назад [т.е. при Д.Ю.Трубецком - М.К.] все были переселены на старую Серпуховскую дорогу в деревню Обитцы или Битцы, образовавшую выселок»[43] . Этот недавно появившийся «выселок», находившейся восточнее Знаменского-Садков и Битц, получил официальное название Аннино в честь жены Н.И.Трубецкого Анны Андреевны, урожденной графини Гудович, но в обиходе именовался Новые Битцы. Соответственно деревня Битцы, получила еще одно название - Старые Битцы.
Впоследствии Н.И.Трубецкой долгое время жил во Франции, где перешел в католичество, но время от времени писал славянофильские брошюры. Такое, казалось бы, несовместимое сочетание религиозных и политических убеждений остроумно высмеял Н.А.Некрасов в следующей эпиграмме.
Я однажды смеялся до колик,
Слыша, как князь NN говорил:
«Я, душа моя, славянофил».
- «А религия Ваша?» - «Католик».
Согласно уже упоминавшейся нами работе «Древний Сосенский стан Московского уезда», считается, что Н.И.Трубецкой передал Знаменское своей единственной дочери княгине Екатерине Николаевне Орловой (1840-1885)[44] . Однако, это опровергают материалы, хранящиеся в Центральном историческом архиве г. Москвы: Н.И.Трубецкому Знаменское принадлежало вплоть до 1865 года[45] , когда это имение перешло к своим следующим владельцам: бывшему московскому вице-губернатору тайному советнику Ивану Павловичу Шаблыкину (1809-1888) и его жене Екатерине Николаевне, урожденной Шамшевой[46] . Поэтому Е.Н.Орлова юридически никогда не была владелицей Знаменского, а при совершении сделки с Шаблыкиными, видимо, заменяла Н.И.Трубецкого, приезд которого в Россию был невозможен из-за принятия католичества.
Ее муж - князь Николай Алексеевич Орлов (1827-1885), потерявший в 1854 году левый глаз в бою под Силистрией, автор знаменитой записки об отмене телесных наказаний, тогда был чрезвычайным посланником и полномочным министром при дворе короля Бельгии[47] . Долго жившие за границей Орловы, не были заинтересованы в сохранении усадьбы.
Новому владельцу Знаменского-Садков - И.П.Шаблыкину принадлежал и знаменитый дом в самом центре Москвы на Тверской улице, в котором находился Английский клуб. О деятельности Шаблыкиных в Знаменском известно немногое. Помнимо огромной территории имения они посчитали своей собственностью и церковную землю, которой и пользовались без какого-либо вознаграждения священника[48] .
В 1876 году Шаблыкины продали Знаменское за 30 тысяч рублей виднейшему публицисту консервативного толка Михаилу Никифоровичу Каткову (1818-1887)[49] . Этот владелец имения в молодости участвовал в литературном кружке писателя Н.В.Станкевича, дружил с В.Г.Белинским, но позже разошелся со своими друзьями, примкнув к лагерю писателей-славянофилов. К чести М.Н.Каткова необходимо отметить, что он всегда оставался независимым от влияния каких-либо официальных лиц, но зачастую оказывался более нетерпимым, чем власти. Вместе с публицистом П.Н.Леонтьевым М.Н.Катков арендовал газету "Московские ведомости", на долгие годы превратившуюся в оплот "охранительного начала". Кроме того, им же издавался и «литературный и политический» журнал «Русский вестник».
Есть основания предположить, что при М.Н.Каткове Знаменское-Садки оказались связаны с именем великого русского философа В.С.Соловьева. Еще один из его первых биографов, С.М.Лукьянов, задавался вопросом: «Не случалось ли и в Знаменском бывать Соловьеву?»[50] В письме поэту князю Д.Н.Цертелеву В.С.Соловьев сообщал о своем намерении посетить подмосковную М.Н.Каткова осенью 1876 года, поскольку «…это вернее чем в редакцию»[51] . С большой долей вероятности можно предположить, что эта поездка состоялась[52] . Среди других друзей и знакомых М.Н.Каткова, в разное время посещавших Знаменское, значатся профессор физики Московского университета Н.А.Любимов[53] , попечитель Московского учебного округа князь Н.П.Мещерский[54] , личный секретарь С.И.Соколов[55] и др.
М.Н.Катков прожил в Знаменском до конца жизни, с годами все больше склоняясь к желанию отойти от политики и вернуться к любимому занятию юности - философии. 20 июля 1887 года после трехнедельной болезни он скончался в господском доме своей усадьбы. Тело М.Н.Каткова было перевезено в Москву и похоронено на территории Алексеевского монастыря (могила не сохранилась).
Имение унаследовала его вдова, Софья Петровна, урожденная княжна Шаликова[56] . «Она была худа, плечи высоки, нос велик, не богата» вспоминал о ней единомышленник М.Н.Каткова К.Н.Леонтьев[57] . По воспоминаниям писателя Е.М.Феоктистова эта дама была «дурна собой» и выделялась «образцовой глупостью»[58] .
В 1889 году она передала Знаменское в собственность своему старшему сыну Андрею Михайловичу Каткову (1863-1915)[59] , впоследствии действительному статскому советнику, имевшему и придворное звание камер-юнкера. Новый владелец много служил по выборам от дворянства, и в земствах, был попечителем земских начальных училищ (школ) в Аннине и соседних населенных пунктах: Царицыне и Чертанове, членом учетно-ссудного комитета по сельскохозяйственным кредитам Московской конторы Государственного банка и, помимо того, активно занимался хозяйством своего подмосковного имения. Он очень добросовестно относился к своим обязанностям Подольского уездного предводителя дворянства, сумев объединить деятельность всех органов управления уезда, и занимал эту должность много лет. Во время Русско-японской войны А.М.Катков уехал на фронт в качестве уполномоченного дворянской организации врачебно-санитарных отрядов[60] .
Сведения о его супруге фрейлине Марии Владимировне Катковой, урожденной княжне Щербатовой (1864-не ранее 1921) более отрывочны. В бумагах последнего владельца Остафьева графа С.Д.Шереметева, хранящихся в Российском Государственном архиве древних актов, сохранилось несколько писем М.В.Катковой[61] . Сын С.Д.Шереметева, впоследствии бывший первым директором музея в Остафьеве, высоко оценил уровень суконного дела, организованного ею в Знаменском[62] .
На рубеже XIX-ХХ веков в «запрудной» части Знаменского-Садков было выстроено небольшое одноэтажное каменное здание прачечной, дошедшее до наших дней (согласно описи и плану 1908 года, тогда за нею находился деревянный птичник, утраченный в советское время)[63] . По свидетельству жителя Старых Битц Г.Я.Галченкова, в десятилетнем возрасте работавшего на покосах в Знаменском, при Катковых в усадьбе была устроена электростанция, что позволило электрифицировать господский дом и оранжереи. Динамо-машина стояла у плотины ныне существующего пруда, на месте, где некогда находилась водяная мельница.
В 1908 году на средства М.В.Катковой был быстро сформирован санитарный отряд, оказавший помощь Белопесоцкой слободе Серпуховского уезда, затопленной водами сильно разлившейся реки Оки[64] . В том же году она унаследовала от своего дяди А.А.Столыпина знаменитое имение Тарханы (Пензенская губерния), в котором прошло детство М.Ю.Лермонтова. Но Катковы не жили в нем постоянно, предпочитая Знаменское, заложенное в Московском земельном банке[65] .
Вскоре после начала Первой мировой войны оба их сына: унтер-офицер Андрей и корнет Михаил Андреевичи Катковы погибли 6 августа 1914 года на фронте. Тела убитых перевезли в Знаменское, похоронив в небольшом склепе устроенном на территории усадьбы, рядом с церковью. По свидетельству знакомой Катковых А.Г.Шатиловой «на могилах всегда цвели фиалки и горели лампады»[66] . Ровно через год родители, желая увековечить память детей, заложили на Братском кладбище - памятнике жертвам войны в подмосковном селе Всехсвятском (ныне в черте столицы) спроектированную архитектором А.В.Щусевым большую пятиглавую церковь и открыли, устроенное на их же средства отдельное кладбище для сестер милосердия[67] . Предполагалос?