Реферат: Актуальные проблемы современной политической теории и права в трудах Ю. Хабермаса
Вся теоретическая конструкция Хабермаса представляет собой как попытку использования характерного для западной социологии рассекающего анализа общества в двух аспектах (в качестве социальной системы и жизненного мира), так и стремление избежать догматичности этой методологической дихотомии.
Разделение общества на систему и жизненный мир, сферу целерациональных и коммуникативных действий необходимо Хабермасу, чтобы внести коррективы в решение проблемы рациональности, которую начал разрабатывать еще М. Вебер для определения форм капиталистической хозяйственной деятельности, движения буржуазного частного права и господства бюрократии. Понятие рациональности должно было применяться к тем сферам общества, которые подчинены ''масштабу'' целерациональных действий. Хабермас считает, что это понятие нуждается в исторической корректировке, поскольку жизненный мир человека подвергается постоянной структурной ''колонизации''.
Хабермас рассматривает исторический процесс как развитие рационализации общества, поэтому разделение практики на коммуникативные и инструментальные действия необходимо, чтобы избежать смешения обоих процессов рационализации, которые определяют историческую эволюцию, при этом рационализация воздействует не только на производительные силы, но определенным образом и на нормативные структуры.
Категориальное различие между ''инструментальным'' и ''коммуникативным'' действием должно разделить два исторически не зависящих друг от друга процесса возможной рационализации. Только тогда, считает Хабермас, можно более точно определить содержание веберовского понятия ''рационализация'', а тем самым выявить различие между ''рационализацией'' и ''эмансипацией''. Инструментальные действия могут рассматриваться в двух аспектах: в тактическом аспекте эмпирической деятельности техническими средствами и в стратегическом аспекте консистенции выбора подходящих средств. Они могут быть рационализированы в развитии средств, что требует развития технически используемых знаний, а выбор средств и рациональность решений требуют ''объяснения и внутренней консистенции систем ценностей и максимумов решений'', а также корректных выводов в выборочных действиях. Коммуникативные действия, отмечает Хабермас, могут рационализироваться в нескольких аспектах: в нормативно-регулятивном контексте общения, в личностном аспекте выбора оценок, в морально-практическом аспекте. Рационализация здесь означает ''устранение отношений насилия, незаметно вошедших в структуры коммуникации и препятствующих сознательному разрешению и консенсусному регулированию конфликтов''.
Хабермас применяет схему ''двойной'' рациональности к историческому процессу. При этом получается, что рационализация традиционного жизненного мира – это законная необходимость. Вместе с тем, согласно Хабермасу, рационализация посттрадиционного жизненного мира представляет собой угрожающий процесс, ибо в него проникают посредством своих функций и императивов системы хозяйства и власти. Происходит ''колонизация'' жизненного мира: из повседневной жизни вытесняются морально-практические элементы, усиливается бюрократизация этого мира, происходит культурное обеднение жизненного мира.
Характерен тот вывод, который делает Хабермас в отношении современного общества: конфликты возникают не в сфере межклассовых отношений, а на стыках между подсистемами и жизненным миром. Целью протестов является устранение напряженности между различными ролевыми функциями. Это протесты, например, против давления конкуренции, распространяющейся даже на начальную школу, против потребительской переориентации личного стиля жизни и т.д.
Так с помощью дихотомической методологии намечается перспектива: ''теория общества'' должна способствовать рационализации ''позднего капитализма''. Это означает уничтожение отношений, которые строятся по принципу ''автоматических систем'' и при которых деятельность государства сводится к административным решениям технических задач. Замена институтов господства ''организацией социального общения'' имеет своей целью рационализацию капиталистического общества таким образом, чтобы уничтожить ''иррациональное господство'', ''техническое применение науки''. Техническая, административная регуляция общественной жизни должна быть заменена системой рационально принятых норм.
Социальная эволюция и принципы организации общества
Вопрос о том, почему и на какой основе определенное общество достигает определенного уровня развития, никак не связывается с вопросом, как функционирует общественная система на каждой ступени согласно логике своей приобретенной структуры. Узкоэкономический подход в лучшем случае описывает логику структурного изменения, зависимость надстроечных отношений от базиса. Но базис, утверждает Хабермас, не обязательно совпадает с экономической системой. Эту функцию, например, берет на себя в примитивном обществе система родственных отношений, а в высокоразвитых обществах – политические институты. ''Понятие способа производства является узкоэкономическим для того, чтобы представлять уровни универсального общественного развития''.
Необходимо, по Хабермасу, более фундаментальное основание, объясняющее социальную эволюцию как изменение социальной интеграции, ее институционального ядра, объясняющее одновременно и логику, и динамику развития. Принцип, который объясняет область возможных изменений структуры организации социальной интеграции, ее институциональное ядро, рамки развития новых производительных сил, возможности управления, Хабермас называет ''общественным принципом организации''. Социальная эволюция трактуется при этом как эволюция различных ''общественных принципов организации''. ''Надеждой, – пишет Хабермас, – является попытка непосредственно классифицировать формы социальной интеграции, которые определяются через принципы общественной организации''. ''Общественные формации, – продолжает он в другом месте, – я хотел бы различать по их организационным принципам''. Общественные принципы организации, в его понимании, представляют собой абстрактные определения социальной структуры, которые показывают, ''внутри каких структур возможны изменения системы институтов; в каком объеме могут использоваться имеющиеся производительные силы, т.е. стимулироваться развитие новых производительных сил; а также как могут повышаться успехи управления''. Они определяют границы возможных социальных изменений, не нарушающих ''тождества общественной системы'', и устанавливают, ''какая частичная система в обществе может взять на себя функциональный примат, т.е. руководство социальной эволюцией''.
В объяснении эволюционного изменения социальных систем Хабермас предлагает исходить из ''взаимозависимости двух противоположных причинностей'': из анализа логики развития структуры сознания и из самого исторического процесса. Его исходная посылка та же: разделение инструментального и коммуникативного действия, труда и интеракции. Введение новой формы социальной интеракции, согласно Хабермасу, требует, скорее, знания, отражающего сферу коммуникативного отношения, чем знания технического, определяющего развитие производительных сил.
Соответственно общественным принципам организации Хабермас выделял четыре общественно-экономические формации: псевдовысококультурную, традиционную, капиталистическую и посткапиталистическую, куда включаются и государственно-социалистические общества.
В псевдовысококулътурной или первичной общественной формации система родства, семейные структуры определяют, по Хабермасу, всю систему общественного общения. Нормативные структуры построены вокруг процессов ритуала и табу, не требующих никаких независимых санкций. Организационный принцип данной формации соединим только с семейной и родовой моралью. Производительные силы здесь не могут быть увеличены за счет усиления эксплуатации рабочей силы. Механизм научения находится в кругу инструментальных действий и приводит к незначительным фундаментальным нововведениям. На первичной стадии развития, утверждает Хабермас, не существует постоянного мотива для производства прибавочного продукта, выходящего за рамки производства товаров, необходимых для удовлетворения потребностей. Таким образом, первый организационный принцип можно определить как принцип родства.
Организационным принципом традиционной общественной формации выступает принцип господства. Возникновение государства приводит к выделению центра управления. Производство и распределение общественного богатства не осуществляется семейной организацией, а определяется отношением к средствам производства. Система родства не является более институционным ядром всей системы. Центральные функции власти и управления переходят к государству. Производственные отношения имеют непосредственную политическую форму. Содержащаяся в классовых отношениях противоположность интересов представляет собой, по Хабермасу потенциал конфликта. Эта противоположность интересов, – продолжает он, – в рамках легитимационного государства может оставаться скрытой посредством идеологии. Родовая мораль заменяется государственной этикой. Данный принцип организации позволяет увеличить производительные силы путем повышения степени эксплуатации.
Организационным принципом либерально-капиталистической общественной формации является заложенное в буржуазной системе частного права отношение наемного труда и капитала. От государства отделяется независимая сфера общения частных владельцев товаров. Институализируется товарный рынок, создается мировая торговля, из политико-экономической системы выделяется ''гражданское общество'', означающее деполитизацию классовых отношений и анонимизацию классового господства. В духе М. Вебера Хабермас относит государство к дополнительной пристройке к саморегулируемому рыночному общению. ''Во внешних отношениях государство no-прежнему сохраняет территориальную целостность и конкурентоспособность отечественного хозяйства с помощью политических средств. Во внутреннем плане ранее господствовавший медиум управления, т.е. легитимная власть, служит прежде всего сохранению всеобщих условий производства, которые делают возможным регулируемый рынком процесс увеличения капитала; обмен становится господствующим медиумом управления''. Новый организационный принцип открывает широкие возможности для развития производительных сил и нормативных структур. Саморегулируемое рыночное общение уступает место рациональному государственному управлению; устанавливаются абстрактное право и стратегически-утилитаристская мораль в области общественного труда. Производственные отношения отделяются от политической формы и способны легитимировать сами себя, институт рынка может опираться на присущую эквивалентному обмену справедливость.
Организационным принципом этого периода выступает ''принцип общества''. Он означает отказ от принципа господства, связанного с идеей иерархии. Общество при этом становится ассоциацией, и социальная интеграция существует не в силу социального или природного давления, а благодаря ''воле отдельных индивидов''.
Государственно-управляемый капитализм, утверждает Хабермас, с одной стороны, связан с процессом концентрации предприятий и организации рынков товаров, капитала и труда, а с другой стороны, усиливается ''вмеша-тельство'' государства в увеличивающиеся ''функциональные бреши'' рынка. Современный государственный капитализм характеризуется изменениями в трех основных системах: экономической, административной и законодательной. В первой из этих систем Хабермас отмечает изменения, прежде всего за счет общественного сектора, который мешает функционировать ''независимо от рынка в своих инвестиционных решениях'', все равно идет ли речь о предприятиях, непосредственно контролируемых государством, или о частных фирмах, существующих за счет государственных заказов. Существенные изменения, продолжает он, произошли в административной сфере. Это связано с тем, что государственный аппарат регулирует общеэкономический цикл средствами ''глобального планирования''.
Кризис легитимации: проявление противоречий современности
С функциональным бессилием и дисфункциональными подобными следствиями механизма рынка в условиях современного общества разрушается и привычная либеральная идеология правового обмена. Поэтому возникает сильная потребность в легитимации. ''Государственный аппарат, – пишет Хабермас, – который не может больше обеспечить только предпосылки состояния процесса производства, а инициативно включается в него, должен узакониваться в возросших сферах государственного вмешательства, не упуская возможность вернуться к традиционным состояниям, используемым и подорванным в конкурентном капитализме'', для того, чтобы удержать вероятный конфликт в латентном состоянии. ''В наше время, начиная со второй мировой войны, в самых прогрессивных капиталистических странах удается удерживать классовый конфликт в своей сути в латентном состоянии; конъюнктурный цикл продлевается во времени, и периодические скачки обесценивания капитала превращаются в инфляционный длительный кризис с мягкими конъюнктурными колебаниями; наконец, дисфункциональные побочные явления экономического кризиса фильтруются и рассеиваются в квазигруппах (потребители, ученики и их родители, пассажиры, больные, старики и т.д.) или в частных группах с малой организационной градацией''. Все это ведет к тому, что тождество классов распадается, а классовое сознание фрагментируется. О кризисах в такой социальной системе можно говорить лишь как о нарушениях экологического равновесия, нарушениях системы личности и интернациональных отношений.
Вместе с тем, Хабермас отмечает две трудности, которые вытекают из того обстоятельства, что государство должно включиться в ''функциональные бреши рынка'', и приводят к кризисным нарушениям.
Во-первых, кризис рациональности, когда административной системе не удается выполнять императивы управления, которые она переняла от экономической системы, что приводит к дезорганизационным нарушениям жизненных сфер. Во-вторых, это кризис легитимации, когда легитимационной системе не удается поддержать ''требуемый уровень лояльности масс''. Государственный аппарат, пишет Хабермас, стоит сейчас одновременно перед двумя задачами, с одной стороны, он должен контролировать получение прибылей и доходов и так рационально их использовать, чтобы можно было избежать кризисных нарушений роста; с другой стороны, селективное введение управления и сами административные достижения должны быть организованы так, чтобы можно было удовлетворить возникшую потребность в легитимации. ''Если государство отказывает во внимании одной задаче, возникает дефицит в административной рациональности; если оно отказывает во внимании другой задаче, возникает дефицит легитимации''.
В основе кризиса легитимации лежит кризис мотиваций, который Хабермас понимает как ''разногласие между потребностью в мотивах, с одной стороны, и предложением мотива со стороны социокультурной системы, с другой''. Кризис системы мотиваций Хабермас понимает как несоответствие между мотивами и потребностями индивида и возможной их компенсацией. Это связано как с недостатком потребительной стоимости для удовлетворения этих потребностей, так и с отсутствием возможностей у государства для их планомерного распределения. ''Основное противоречие состоит в недоверии к административным действиям''. В этих обстоятельствах коллективные цели могут осуществиться только благодаря индивидуальным ориентациям на потребности. Задача заключается в переориентации потребностей и мотиваций. Если раньше механизмом социальной компенсации выступал рынок, то в настоящее время ''на место рыночного успеха встает профессиональный успех''.
Задача, следовательно, состоит в улучшении системы управления, в своевременном выяснении опасностей, грозящих нормальному функционированию общества, в осознании жизненных потребностей в их столкновении с институционально установленными нормами общества. Выделение в качестве определяющей сферы общественного развития административно-политической привело к смещению зоны конфликтов, которая ''может возникнуть там, где позднекапиталистическое общество должно иммунизировать себя против сомнений в технологической идеологии посредством деполитизации массы населения, т.е. в системе общественности, управляемой средствами массовой коммуникации''.
Отказ от социального конструктивизма, провозглашение приоритета кропотливой социальной инженерии стали возможны, поскольку ''государственно регулируемый капитализм, возникший из реакции на угрозу системе, появившейся в результате открытого классового антагонизма, сглаживает классовые конфликты. Система позднего капитализма определена политикой вознаграждения и избежания конфликта, гарантирующей лояльность трудящихся масс настолько, что конфликтом, возникающим как и в прежней структуре общества с частнокапиталистическим обращением капитала, является такой конфликт, который с относительно большой вероятностью останется скрытым. Он отступает за другие конфликты, которые тоже определены способом производства, но уже не могут принять форму классовых конфликтов''. Попытка расширить исследовательскую призму при анализе проблем власти и доминирования в современную эпоху за счет включения сюда мощного тематического пласта человеческой коммуникации и ее роли в социальной эволюции – это попытка ответа на вызов времени. Сохранить социальную стабильность и обеспечить эффективные процедуры достижения общественного консенсуса, но в то же время не допустить разрастания кризиса легитимации и роста дисфункциональности современного управления, обеспечить суверенность непосредственного демократического волеизъявления и достаточную профессионализацию административных структур... Все это непростые проблемы демократии, которые должны решаться демократическими методами в обстановке общественного диалога, сохраняющего изначальный смысл волеизъявления граждан, оберегающего его властно-подавляющего искажения социальной коммуникации. Слова сохранят свой смысл в том случае, если человек перестанет быть средством для власти, и наряду с властно-политической интеграцией в обществе утвердятся в правах другие, быть может, не менее значимые формы единения людей – в труде, в общении, в совместном поиске и повседневном утверждении духовной консолидации. Смешение этих форм единения ведет к тому, что кредитом доверия обеспечиваются только администрирование и подавление. Восстановление в правах важнейших социальных институтов – собственности, права, суверенитета личности – невозможно без доверия к миру человеческой коммуникации, в котором современное общество пытается найти ключ к постоянно возникающим парадоксам демократии.
Власть как обязанность
Современная социально-философская мысль в значительной степени аккумулировала уроки исторического опыта по построению сверхплотного политизированного бытия во властно-организованном обществе. Осознание этих уроков привело к существенным изменениям в концептуальных подходах к властно-пол