Реферат: Болдыревы: Дмитрий Васильевич и Николай Васильевич
«Крест есть наша защита от большевистской заразы, ибо мы подвержены ей лишь через ослабление христианского духа; Крест – и наш меч против большевиков, ибо сатанинская сила рассеивается перед силой Креста. Крест – наш путь; Крест – наше спасение»
Тем, кто, даже потеряв в феврале – октябре 1917 года историческую Россию, не соблазнился лукавыми миражами социализма и демократии, а остался верен идеалам самодержавной Традиции, было уготовлено несколько путей. Можно было с первых дней после катастрофы, оказавшись на Западе, сразу же приступить к организации Крестового похода на восток, руководствуясь хлестким, словно удар бича, лозунгом «С кем угодно, лишь бы против большевиков». Появился шанс, следуя примеру Анненкова, Унгерн-Штернберга, Семенова, Кутепова, Маркова, Дитерихса и им подобных деятелей Гражданской войны, в пику расплодившимся вокруг либеральным «спасателям устоев», открыто сразиться с гидрой ленинизма под девизом «За Веру, Царя и Отечество!». И, наконец, принять на себя крест существования непосредственно в Совдепии, наблюдая за тем, как она изживает себя ежеминутно, постоянно и непрестанно, «а под ее смердящим струпом зарождается качественно новая, давно забытая многими из нас, жизнь»…
Героям нашего эссе выпала последняя судьба: сражаться мыслью и мыслить, сражаясь. Младший сын барнаульского губернатора, Дмитрий Васильевич Болдырев (1885–1920), закончив историко-филологический факультет (кафедра философии) Императорского университета в Санкт-Петербурге, в 1919 году переезжает в Омск, где становится директором пресс-службы Русского бюро печати правительства адмирала Колчака. Ярый антикоммунист и поклонник «религиозно-православной мистики Хомякова», он в самом разгаре вооруженной борьбы в Сибири писал: «Большевики… только по языку русские. Они не русские в самом главном. Если враг есть отступник, снявший Крест, то, очевидно, оружие против него есть именно этот Крест. Мы, борющиеся против большевиков, естественно становимся крестоносцами». Непримиримый ригорист, создатель братства и дружин Святого Креста, 34-летний приват-доцент, даже находясь в тюрьме красного Иркутска, подбадривал сокамерников поистине пророческими словами: «Братья, разве такое терпели до нас борцы за Веру и Родину? За свои идеи? За дело общеславянское? За Державу? Стыдно и нам падать духом!». Двуногие нелюди из местной ЧК так и не смогли одолеть борца – за них 12.05.1920 года это сделали жаркие приступы вшивого тифа. Но, убив тело героя, проклятая болезнь не могла уничтожить главного – результатов его напряженной интеллектуальной работы…
Перу Д.В. Болдырева принадлежит созданная на протяжении 1919 года целая серия статей, а также монография «Знание и бытие». Но если вторая работа, рассматривая понятие психического, вопросы о том, что такое знание, ощущение, фантазии, вещь-образ в статике и движении, носит в целом академический характер, то в первом цикле наш герой предстает во всей своей красе – как трибун, политик, мужественный человек.
Так, в «Школе Святой Софии» он яростно изобличает отечественную интеллигенцию, тех, кто, по словам мыслителя, «не веря в Бога, веровал в идеал, разный, но всегда светлый, у кого все реальное – Отечество, Государство, Церковь (то есть, те же Православие, Самодержавие, Народность), что не исчезало от действия этого света, вопреки законам физики, считалось за мрак». Только лишь так называемое Временное правительство, за 8 месяцев существования доведшее страну до экономической «ручки», убедило лучшую (!) часть ее в том, что все «светлые» личности прошлого и настоящего, все разговоры «о прекрасной будущности» – обыкновенное шулерство и обман. Всего три с небольшим странички занимает статья «Парад демократии», — но сколько в ней актуального и поныне! Давайте вслушаемся: «Самодержавие повержено, государства нет. И вот уже тенорки и баритоны разного рода ставят на его место крестьянство, социализм, нацию, народность, Учредительное собрание, Российскую федеративную республику. На его месте вырастает сюртук, как соляной столп, – представитель Учительского союза, историк, очевидно. «Триста лет, — говорит он, — Россия изнемогала под игом Романовых». Чрезвычайно простая концепция: сперва татарское иго, потом романовское, затем – большевистское. От ига к игу – таков якобы путь русской истории. Учредительное собрание – единственная светлая точка на данном пути». И далее – словно приговор любым прогрессистским иллюзиям: «Я видел парад демократии. Все исчезло – осталась только одно всеобщее, прямое, тайное, равное ничто. Хорошие люди, но плохие музыканты. Великий кооператив вы, может быть, создадите, но вам не создать Великой России». Заметка «Религия брюха и религия духа» изобличает внецерковную, а поэтому выродившуюся, одичавшую, интернационализированную сущность, всех этих «Горьких, Брюсовых, Есениных, Клюевых, Белого и других, плетущих венок своих «дарований» иудею Троцкому на рога». В «Пролеткульте» тонко шаржируется убожество разного вида советских «Институтов антропологии и сравнительной психологии», «Социалистических академий», «Академий ораторского искусства», а в «Самостийном областничестве» – «все эти Грузинские республики, Кубани, независимые Украины, Азербайджаны, Таврии, Сибоблдумы и рады – загнивающие лужицы, оставшиеся от революционной стихии. Будучи разложением народного тела, они, естественно, не имеют под собой никакой опоры в народе. Личное честолюбие – единственный газ, которым они надуваются. Поэтому они не более прочны, чем мыльный пузырь, хотя и переливаются радугой всяких пышных титулов и одежд». А преодолеть означенную скверну, по глубокому убеждению публициста, можно только Крестом. «Крест, – подводит итог личным размышлениям Д.В. Болдырев, — есть наша защита от большевистской заразы, ибо мы подвержены ей лишь через ослабление христианского духа; Крест – и наш меч против большевиков, ибо сатанинская сила рассеивается перед силой Креста. Крест – наш путь; Крест – наше спасение».
Его старший брат Николай Васильевич (1882-1929), выдающийся юрист, ученик профессора И.А. Ивановского, оставил нам свои великолепные по стилю изложения «Задушевные тетради» – потрясающее свидетельство православно-имперского преодоления овладевшей страною скверны. Сохраненные, кстати, до наших дней вдовой мыслителя Виринеей Стефановной Гарбузовой и его сыном, заведующим кафедрой иранской филологии Восточного факультета ЛГУ Александром Николаевичем Болдыревым (1909-1993).
Современный ему СССР автор сравнивал с дачей, лишенной всяких следов нормального жилья: «Только какие-то полочки на веревках, какой-то ящик вроде шкапа, с вырванной дверью, и вместе с этим множество клопов». Однако…
«Море очищает любую грязь, и никакая грязь не чернит моря»… Только слыша вокруг себя постоянную какафонию филологических уродцев типа «политбюро», «главлит», «гублит», «коммунист», «вуз», «втуз», начинаешь по настоящему чувствовать истинное величие таких понятий, как Россия, Родина, долг, честь, порядок.
«За яйцо и масло мы готовы на все!»… Познав на собственной шкуре голодную сущность свободы от эксплуатации человека человеком, «все, от мала до велика, могут нынче держать экзамен по политической экономии. Зачем нужен помещик? Чтобы земля давала хлеб. А фабрикант и заводчик? Чтобы были товары, хорошие и дешевые, и не было бы проклятой советской безработицы. К чему нам купец? Чтобы не было голодных очередей. Домовладелец? Чтобы не разваливались дома, строились новые и не было проклятой большевицкой тесноты, когда люди сидят на головах друг у друга»…
…Легендизированый облик полоумного идиота по имени В. И. Ульянов-Ленин, сатрап Лейба Троцкий, тиран Зиновьев, садист Сталин, развратник Каменев… Насмотревшись на подобного рода политический паноптикум, замечает Болдырев-старший, даже самый отсталый индивид и почти революционер с тоской да вспомнит светлые лики последнего Царя, его злодейски убиенной семьи, выдающихся министров и губернаторов, просто рядовых чиновников Старого времени.
Современный 20-м годам прошлого века облик прокуренной, очкастой и стриженой девицы в обнажающем костюме «а ля эмансипе», заплеванный и грязный загс, адюльтер так называемого гражданского брака, нищая семья, низведенная принципами свободной любви до уровня обычной случной конторы – как на этом фоне хочется хоть немного прильнуть к той, старорежимной и давно запретной, романтике, побыть пушкинской Татьяной Лариной, познать трепетное удовольствие бабушкиных ухаживаний!
Музеи атеизма, языческое осквернение икон, сатанинское издевательство над святыми мощами, общества марксистов-безбожников с их скабрезными журнальчиками достаточно быстро надоели всем более-менее нормальным людям, заставив многих затосковать по истинной красоте Православной Церкви, величию ее Храма – этому земному небу, месту обретения всепоглощающей благодати Божьей.
…25 сентября 1929 года Николая Васильевича не стало. А буквально на следующий день в квартиру ввалились сотрудники ГПУ – по наводке «сердобольных» соседей арестовать «эту опасную контру и вольнодумца». Но, как и в случае с братом, Бог уберег свое верно чадо от лап палачей…
И все же творчество Болдыревых глубоко оптимистично! Хотя бы потому, что в одной из их книг можем прочесть и такие знаменательные слова: «В момент, когда падают все высшие начальники, команда переходит к низшим чинам, и каждый из нас может чувствовать маршальский жезл в своем ранце».