Реферат: Что такое семиотика?
и, как таковые, могут исследоваться методами семиотики как мета-лингвистики.
Будучи ориентированным на "точные науки", структурализм тяготеет к отрицанию сознания и субъекта. Как заметил еще в 60-х годах Поль Рикер: "Целью структурализма является дистанцировать, объективировать, отграничиться от личного отождествления исследователя со структурой института, мифа, ритуала и т.д." Значение, обнаруживаемое процедурой структурного анализа, сводится к чистой упорядоченности; смысл, как личная мысль или осмысленное переживание подменяется мыслью, отчужденной от себя в объективности кодов. Как говорит Рикер: "Структуралистская мысль оказывается мыслью, которая не мыслит".
2
Второй подход может быть назван "ИНТЕРТЕКСТУАЛИЗМОМ". Внимание смещается к отношению между текстами. Само понятие текста универсализируется: более или менее категорически утверждается, что весь мир есть текст.
Элементы, составляющие отдельный текст мыслятся как заимствованные из других текстов или отсылающие к ним. Не имманентная структура, но Отсылка и Цитата становятся главным предметом интереса и генератором текстовых значений. Анализ направляется не на отношение между элементами внутри текста, а на отношение между элементами и их констелляций внутри "семиотического универсума", который содержит в себе все реальные и потенциальные тексты.
Подобный пан-семиотизм, сопровождаемый ре-онтологизацией языка, терпит, однако, неизбежное фиаско, сталкиваясь с проблемой не-знаковой реальности. Как сказал в одном из своих классических трудов Х.Г. Гадамер: "Семантика /т.е. семиотика - Е.Г./ и герменевтика оставили всякие попытки выйти за пределы языка как первичной формы данности любого духовного опыта".
Логическим следствием этого факта является понятие нереферентного знака, т.е. знака, который отсылает только к другим знакам. (Ср. также бодрийяровские "симулякры", которые суть знаки, полностью замещающие собою реальность.)
Кроме того, интертекстуальный анализ размывает границы отдельного текста, растворяя его в безграничной "интертекстуальности". Эта тотальная открытость текста оборачивается его семантической пустотой. Она может произвольным образом заполняться читателем, использующим различные интерпретирующие коды, т.е. тексты, через которые он читает текст. Если критерии верификации оказываются размытыми, как это имеет место в деконструктивизме, наступает кризис истины. С утратой ориентации, сопровождающей этот кризис, мир-текст начинает казаться утратившим какой бы то ни было (определенный) смысл. В отличие от структуралистов, носители подобного психотипа описывают свою текстуальную практику не в терминах "науки", а в терминах игры и бегства от власти языка.
Весь "интертекстуализм" основывается на представлении о культуре как резервуаре значений, понимаемых в смысле информации, т.е. натурно данного знания. Поэтому процедура отыскания формальных лингвистических сходств (цитат, парафраз и т.п.) позволяет заключать о сходстве или тождестве смысла сопоставляемых текстовых сегментов. Культура сводится здесь к "уже-готовому знанию", части которого кочуют из одного текста в другой, что и образует "жизнь" культуры.
На уровне идеологии "интертекстуализма" (я не говорю здесь о действительной практике исследователя) проблема ПОНИМАНИЯ текста (т.е. реконструкции субъективной ситуации его порождения) представляется иррелевантной. Здесь опять, как и в структурализме, личная мысль в тексте считается невозможной: мысль всегда объективирована в знаках (в духе концепции "знакового ума" Пирса), а все знаки - "ничьи". Право на собственную мысль оказывается исключительной привилегией аналитика (который, тем самым, всегда "выше" или "умнее" тех, чьи тексты он анализирует).
3
Третий подход, который можно назвать "СЕМИОГОНИЧЕСКИМ", касается исследования семиозиса, т.е. проблемы возникновения знаковых структур из некоторой не- или до-знаковой реальности. Эта реальность обычно от отождествляется с природой (противополагаемой культуре) и обозначается как "жизнь", "инстинкт", "психика", "желание" и т.п.
Начиная с Бахтина, культурные акты рассматриваются в терминах постоянного взаимодействия, борьбы или диалога между культурой и ее иным. Внимание сдвигается к границам поля культуры, и проблематизация этих границ характеризует "семиогонические" подходы, самым влиятельным из которых остается психоанализ.
Главная проблема подходов этого типа - постоянное ускользание незнакового, которое, попадая в сферу анализа, немедленно означивается, утрачивая, тем самым, свою идентичность. Это приводит к тому, что аналитику приходится иметь дело с вторичными, превращенными и культурно данными формами, а вовсе не с "природными феноменами".
(На самом деле, трактовка (бес)сознательного как природного феномена влечет за собой его объектную интерпретацию. Это означает, что, пытаясь наблюдать (бес)сознательное, мы наблюдаем только его объектификации).
Философские основы семиотики
Исторически семиотика была создана представителями узкого круга научных дисциплин, прежде всего, логики, математики и лингвистики. Общим мировоззрением, определявшим построения отцов семиотики, был позитивизм, выступавший в формах прагматизма, утилитаризма, бихейвиоризма, (нео)кантианства и т.п.
Каковы же основные черты позитивизма?
Отрицание метафизики (только то, что доступно наблюдению, имеет значение для науки);
Отрицание онтологии и замена ее теорией и методологией познания (познание окончательной истины невозможно, можно лишь выдвигать вероятностные гипотезы на основе наблюдаемых данных);
Отрицание самоочевидности и связанный с этим рационализм (ничто не может быть познано непосредственно, все должно доказываться посредством процедуры логического вывода);
Отрицание субъективности и рассмотрение ее как простой помехи для объективного научного знания (абсолютное противопоставление субьекта и объекта);
Сильная концепция нормы (нормальными признаются только чувственный опыт и логическое мышление; все прочее - либо невежество, либо патология).
В своем знаменитом эссе "Вопросы, касающиеся некоторых способностей, приписываемых человеку" Чарлз Сендерс Пирс утверждал, что:
1. мы не обладаем способностью к интуиции, все знание вытекает из ранее полученного знания,
2. мы не обладаем способностью к интроспекции, все знание о внутреннем мире производится гипотетическим рассуждением на основе наблюдения внешних вещей, и
3. мы не можем думать без посредства знаков.
На прочном фундаменте этих тезисов он возводит все здание своей теории знаков. Согласно Пирсу, люди не имеют и не могут иметь непосредственного доступа к реальности. Знаки - это ни что иное, как универсальный посредник между человеческими умами и миром. Поскольку знаки культуры не являются частным достоянием отдельных индивидов, но разделяются обществом, именно общество устанавливает их значение. Таким образом, трансцендентальным принципом в философии Пирса является не интуиция (хотя бы в декартовском смысле), но общество, а критерием истины - социальный консенсус. Поскольку истина конвенциональна (т.е. является плодом общественной договоренности), задача Ученого и Философа состоит не в том, чтобы стремиться к познанию реальности, как она есть (поскольку такое познание по определению невозможно), но в прояснении принятых идей о ней.
Эта идея, переоткрытая логическими позитивистами и подкрепленная соссюровским настоянием на произвольности языкового знака, марксовым понятием о ложном сознании и фрейдовской концепцией бессознательного, стала рабочим базисом как для структурализма, так и для семиотики, и остается непоколебленной вплоть до наших дней. Даже пост-структурализм и деконструктивизм не осмелились поставить под вопрос эти старые истины.
Возможно, позитивизм являлся весьма прогрессивным мировоззрением, способствовавшим развитию науки XIX века. Времена, однако, меняются и наука меняется вместе с ними. В ходе "сдвига парадигмы", определившего особенности современной науки, было обнаружено, что механистическое и позитивистское мировоззрение является "крайне ограниченным и нуждающимся в коренном пересмотре" (я цитирую предисловие выдающегося современного физика и философа Фритьофа Капры к сборнику "Metaphores of Consciousness", 2-е издание, 1981).