Реферат: Дмирий Донской (исторический портрет)
О Дмитрии Донском написано не мало. В первую очередь это летописные записи и повести конца XV-XVIII вв., известия родословцев, житие. В последующие столетия о нем было создано множество литературных произведений: повести и романы писателей, сочинения поэтов и музыкантов, картины живописцев и научных трудов: работы ученых-историков, публицистов, фольклористы, литературоведы. В том числе к этой теме обращались такие именитые ученые-историки, как В. О. Ключевский, С. М. Соловьев, С. Ф. Платонов (в рамках исследования полного курса истории России).
В данной работе использованы важные исторические источники: «Повесть о битве на реке Пьяне», «Повесть о битве на реке Воже», «Пространная летописная повесть о Куликовской битве», «Сказание о Мамаевом побоище», «Слово о житии и о преставлении великого князя Дмитрия Ивановича, царя русского». В этих произведениях (кроме последнего) описываются военные действия, происходившие между Русью и Ордой. «Повесть о битве на реке Пьяне» и «Повесть о битве на реке Воже» представляют короткие «сводки» о соответствующих битвах, содержащие минимум сведений. «Пространная летопись о Куликовской битве»: обширный документ, повествующий об этом сражении; он был создан непосредственно после самого события. «Сказание о Мамаевом побоище» написано через несколько десятилетий после битвы и содержит наиболее полные сведения о ней. В «Слове о житии и о преставлении великого князя Дмитрия Ивановича, царя русского» содержится краткий, во многом не точный рассказ о жизни московского князя, однако в нем присутствуют важные выводы о деятельности великого князя.
Кроме того привлекались труды известных историков прошлого и современности В. А. Кучкина,
Н. М. Карамзина, Н. И. Костомарова, Л. Н. Гумилева и других. Работа В. А. Кучкина «Дмитрий Донской» является жизнеописанием Дмитрия Донского. Исследование Н. М. Карамзина эмоционально и содержательно, большой интерес представляют его оценки деятельности Дмитрия Ивановича Донского. В книге Л. Н. Гумилева «От Руси до России» русская история излагается с точки зрения теории пассионарности, созданной ученым. В другой его работе «Древняя Русь и Великая степь» проводится полномасштабное исследование взаимоотношений русского государства и кочевно-удельной степи. В монографии В. В. Каргалова проводится исследование военной деятельности Дмитрия Донского. Книга Ю. М. Лощица – исторический роман-хроника о Дмитрии Донском и его времени, в нем содержится большое количество фактологического материала. Она получила превосходный отклик профессиональных ученых-историков.
II. Дмитрий Донской (исторический портрет):
1.Детство;
12 октября 1350 г. в семье звенигородского князя произошло долгожданное событие: у Ивана и его жены родился сын, окрещенный Дмитрием в честь праздновавшегося 26 октября святого Дмитрия Солунского. Отчество Александры, в 1345 г. обвенчанной на Иване Ивановиче, в летописях не упоминается. Существует мнение, что имя матери Дмитрия редко встречается потому, что она была не княжеского рода. Её происхождение так и осталось бы неизвестным, если бы не один документ, скреплённый печатью её сына и составленный между1363 и 1374 годами: «…а приказал есмь его блюсти дяде своему Василью тысяцькому; а через сию грамоту кто что на нем возьмет, быти ему в казни». Лощиц пишет, что в то время слово «дядя» употреблялось только в прямом смысле: как брат матери либо отца. Тогда остается предположить, что Василий Васильевич Вельяминов приходился дядей Дмитрию Ивановичу. Но некоторые историки считают, что Вельяминов назван дядей, так как он стал воспитателем Дмитрия Ивановича после смерти отца [1] .
Само упоминание рождения Дмитрия в летописях говорит о значительности события – в них попадало далеко не все и не обо всех. Однако эта запись могла быть сделана уже после того, как князь прославился. У Дмитрия было мало шансов стать великим князем: перед ним должны были править его отец, дядя, и два сына Симеона Гордого. Все карты перемешала эпидемия.
Очаг легочной чумы зародился в Китае, с караванами добрался до Месопотамии, расползлась по Синей и Золотой Ордам, затем достигла Крыма и с генуэзскими купцами появилась в Италии. На Руси первой жертвой в 1352 стал Псков, активно торговавший с немецкими землями. Окольцевав Междуречье, пандемия достигла Москвы. Одной из первых жертв стал митрополит Феогност, скончавшийся 11 марта 1353 г., затем умерли маленькие сыновья Симеона (Иван и Семен), а 26 апреля скончался и он сам. 6 июня умер второй дядя Дмитрия Ивановича – серпуховский князь Андрей.
После смерти Симеона Гордого, в обход завещания последнего (по которому все земли и богатства доставались его жене, в расчете на то, что Мария Александровна сумеет взрастить двух сыновей и передать им верховную власть в Московском княжестве) власть захватил Иван Иванович. Он лишил вдову главных владений: Коломну с тремя волостями, Можайск со всеми волостями и право на сбор тамги (торгового налога). После поездки в Орду (ее ханам нужен был именно такой великий князь: тихий и покорный) Ивана Ивановича возвели 25 марта на стол великого княжения во Владимире.
2. Начало правления. Борьба с Дмитрием Суздальским;
13 ноября 1359 г., в возрасте 33 лет, скончался Иван Иванович. Перед смертью он написал завещание, по которому Дмитрию Ивановичу доставалась большая часть его владений; Можайск со всеми волостями, Коломна без волостей, часть отошедших к Москве рязанских земель, треть доходов и повинностей с жителей Москвы. Однако учитывая, что остальные московские династии владели 60 московскими волостями, ясна сравнительная малочисленность великокняжеских владений Дмитрия Ивановича. Это могло грозить политической нестабильностью внутри Московского княжества. Но оставалось великое княжение, власть над которым московские князья не выпускали из рук со времен Ивана Калиты. Обладание великим княжением укрепляло положение князя как среди собственного княжеского дома, так и среди других княжеских династий. Однако для правления в нем необходимо было получить ханский ярлык. И весной 1360 г., как только позволила погода, в Орду отправилась делегация московских бояр с девятилетним Дмитрием Ивановичем. В Орде, вступившей в период феодальной раздробленности, шли смуты, названные русским летописцем «великой замятней», и продлившиеся около 20 лет. «Замятня» началась еще в 1357 г., когда хан Джанибек, по известиям русских летописей сошедший с ума, был задушен собственным сыном Бердибеком.
Согласно теории пассионарности, к этому моменту монгольский этнос уже вступил в акматическую фазу [2]. Резко возросло количество людей, жаждущих власти, наживы. Многочисленные беки и эмиры готовы были поддержать того, кто больше заплатит или пообещает заплатить. Чингизиды забыли о былом братстве. Теперь братья – это лишь соперники в борьбе за власть. Даже тот, кто не хочет резни, вынужден убивать, чтобы не быть убитым. Бердибек не был ни убийцею, ни злодеем. Он просто успел убить своих братьев, прежде чем они его. Однако через два года и он был убит. В 1359 г. ханом стал Кульна, сумевший продержаться на троне пять месяцев. Убив его, престол занял Ноуруз. Ему то и отдали москвичи дары, предназначенные Кульне. В это же время появились и другие князья. Хану предстояло выбрать, кому отдать ярлык на великое княжение. Возраст Дмитрия Ивановича сыграл против него: хан, видя князя «оуна соущна и млада возрастом», предложил ярлык на Владимир нижегородскому князю Андрею Константиновичу. Но последний отказался, так как считал, что великое княжение все равно придется отдать московскому князю, как только он подрастет, и передал ярлык своему брату Дмитрию-Фоме Константиновичу, суздальскому князю. 22 июня 1360 Дмитрий Константинович был посажен на владимирский стол.
Для Москвы это было большим поражением: в другие руки уходили доходы и земли, которые москвичи уже привыкли считать своими. Этот год был неудачным для Москвы еще по двум причинам: новый хан восстановил Галицкое (Галича Мерское) княжество, до этого находившееся под контролем Москвы, а ростовскому князю были переданы московские владения в Ростове [3].
В 1361 г. в Сарай отправилось новое московское посольство, намереваясь получить великое княжение у Хырза, нового хана, севшего на престол после убийства Ноуруза. Однако и в этот раз москвичам не улыбнулась удача. Везением можно считать только то, что посольство успело выбраться из Орды до новой вспышки междоусобной борьбы. Хызра зарезал собственный брат, престол на две недели перешел к старшему сыну зарезанного. Его убил Оду-мелик, процарствовавший месяц. Орда раскололась на несколько государств. После некоторой стабилизации положения на престоле оказался хан Мюрид. В 1362 г. к нему отправились из Москвы киличеи (полномочные послы) с просьбой передать ярлык московскому князю
Естественно было для нового хана отменить решение старого: ярлык был отдан Дмитрию Ивановичу. Как зачастую и до этого, московские князья смогли предложить хану больше «выход» [4].
Московский летописец с удовлетворением замечает, что «Принесоша ярлыкъ княжение великое по отчине и по дедине князю великому Дмитрею Ивановичю Московьскому». Московскому князю не исполнилось тогда и 12 лет. Однако суздальский князь не собирался уступать великое княжение Дмитрию Ивановичу. Он укрепился в Переяславле, однако московское правительство собрало значительные военные силы из полков великого князя и дружин его братьев: родного Ивана и двоюродного Владимира. Формально рать возглавлял Дмитрий вместе с братьями. Это был его первый военный поход. Испугавшись сил москвичей Дмитрий Суздальский не решился вступить в вооруженную борьбу, укрылся во Владимире, а затем бежал в отчинный Суздаль.
Шестого января Дмитрий въехал во Владимир, где был посажен на великокняжеский стол.
В этот момент москвичам показалось, что мамаева Орда сильнее сарайской и они решили заручиться поддержкой хана мамаевой Орды Абдуллаха. «Пустое лукавство» [5] – стараясь угодить обоим ханам, москвичи теряли милость хотя бы одного. Сношения Дмитрия Ивановича с враждебной Мюриду мамаевой Ордой зародили у Дмитрия Суздальского надежду на помощь Сарая. Он в сопровождении татарского отряда въехал во Владимир. Через неделю, собрав полки, москвичи вынудили суздальского князя бежать в его отчину, затем осадили Суздаль на несколько дней, но дело кончилось миром. Дмитрий Суздальский отказался от великого княжения в пользу московского князя.
Москвичи продолжали экспансию: Их полки изгнали из Галича местного князя, а во главе Ростовского и Стародубского княжеств поставили угодных себе правителей.
В следующем году Дмитрия Ивановича постигли тяжелые утраты: 23 октября 1364 г. умер его младший брат Иван, а 27 декабря скончалась их мать – великая княгиня Александра.
В том же году суздальский князь решил вернуть себе Владимир и отправил своего сына Василия к хану Азизу, утвердившемуся в Орде в 1364 г., с просьбой о ярлыке на великое княжение. Ярлык он получил, но в это время у него начались проблемы в собственном княжестве: в1363 г. старший из суздальских Константиновичей нижегородский князь Андрей отошел от власти. По древнерусским нормам его удел (Нижний Новгород) должен был перейти к следующему по возрасту брату Андрея – суздальскому князю Дмитрию-Фоме. Однако в городе уже утвердился Борис, младший из Константиновичей. Суздальский князь решил отдать ярлык Дмитрию Ивановичу, однако взамен выпросил у него военную помощь, чтобы вернуть Нижний Новгород. По заключенному договору Дмитрий Суздальский признавал себя младшим братом Московского и навсегда отказывался от великого княжения. После этого Москва попыталась уладить конфликт между Константиновичами миром, но ни один из братьев не хотел добровольно отказаться от Нижнего Новгорода. Тогда Дмитрий Иванович дал войска старшему Константиновичу. Тот, присоединив к собственным полкам московские, выступил к Нижнему Новгороду. У Бережца, близ впадения Клязьмы в Оку, Дмитрия Константиновича встретил Борис. Но военное превосходство московско-суздальских полков было очевидно. Борису пришлось уступить Нижний Новгород.
Этот эпизод позволил из врага сделать союзника. До 1382 г. Дмитрий оставался сторонником Москвы. 18 января 1366 г. политический союз был скреплен браком: Дмитрий Иванович женился на младшей дочери Дмитрия суздальского Евдокии.
Незадолго перед этим произошел разрыв с Великим Новгородом. В очередной раз отличились новгородские ушкуйники: они начали грабить заодно с ордынскими русских купцов. В 1366 г. они напали на Нижний Новгород, где ограбили и чужеземных, и русских купцов. У Москвы было одно верное средство против Новгорода: в нем не хватало своего хлеба, его закупали в южных русских землях и по рекам доставляли в город. Дмитрий Иванович перекрыл речные пути из Новгорода, чтобы перекрыть каналы поставки хлеба, и арестовал новгородского боярина Василия Даниловича с сыном Иваном. Конфликт был урегулирован в 1367 г. Новгородцы прислали к великому князю послов с «поклономъ» и дарами, приняли наместника, а Дмитрий Иванович в ответ освободил боярина с сыном.
Неспокойные границы, конфликты с соседями и пожар, уничтоживший значительную часть Москвы и сильно повредивший дубовый Кремль, заложенный еще в 1339 г. Иваном Калитой, заставили принять Дмитрия Ивановича решение построить новый, каменный Кремль. В 1367 г., в два сезона, строительство было законченно. Это была первая каменная крепость на Руси (исключая северные, новгородские и псковские, земли) со времен нашествия Батыя! Она должна была символизировать возросшую мощь и богатство Московского княжества [6].
3.Борьба с Тверью. Литовщина.
Еще до совершеннолетия Дмитрия Ивановича московские бояре от его имени распоряжались судьбой удельных князей. В 1363 г. они стеснили ростовского князя и выгнали князей Галицкого и Стародубского из их волостей. Одной из первых почувствовала стремление Москвы к уничтожению удельного порядка Тверь. Как заметил тверской летописец «надеяся на свою великую силу, князи Русьскыи начаша приводити въ свою волю, а которыи почалъ неповиноватися ихъ воле, на тыхъ почали посягати злобою».
Князь Михаил, сын Александра Михайловича, казненного по проискам Ивана Калиты в Орде в 1339 г. был самым опасным противником Москвы из-за родовой ненависти к московским князьям, предприимчивого упрямого и крутого характера. Княжа сначала в Микулине, он овладел Тверью и назвался великим князем тверским. Его дядя Василий Михайлович Кашинский, верный Москве, был вынужден уступить тверской престол Михаилу.
Между ними возник спор за владение умершего князя Семена Константиновича, завещавшего свое владение Михаилу. Так как дело по завещанию касалось церкви, его разбирал тверской епископ Василий и решил в пользу Михаила. Митрополит Алексей, горячий сторонник Москвы призвал Василия в Москву, где последний потерпел большие «протори». Между тем Василию кашинскому послали из Москвы рать на помощь, и Василий отправился силой выгонять своего племянника из Твери. Но у Михаила Александровича также был могучий покровитель, его литовский зять, великий князь Ольгерд женатый на сестре Михаила Иулиянии. Кашинский и Москвичи не взяли Твери, успели лишь разорить окрестные села, как внезапно явился Михаил с литовской помощью. Дядя и стоявший за ним племянник князь Иерений уступили во всем Михаилу и «целовали крест» повиноваться ему. Однако Иерений тотчас же бежал в Москву и умолял московского князя распорядиться тверскими уделами.
Так как решить дело грубой силой не удалось, москвичи прибегли к хитрости: митрополит Алексей и великий князь пригласили «любовно» Михаила приехать в Москву на независимый суд. Митрополит уверил его пастырским словом в безопасности. Михаил приехал: его взяли под стражу и разлучили с боярами, которых также заточили. Однако Дмитрий Иванович не смог воспользоваться этим поступком, а напротив, повредил себе. Вскоре из Орды прибыли послы: неизвестно, требовали ли они освобождения Михаила или же москвичи боялись, что татарам будет неприятен этот эпизод, но Михаил был выпущен. Однако его принудили «целовать крест» на том, чтобы повиноваться московскому князю [7]. Москва тем временем овладела Городком, принадлежавшим Твери, и послала туда князя Иеремия со своим наместником.
Первый поход Ольгерда на Москву был вызван жалобой Михаила в 1368г. Костомаров пишет, что Москва своей неуклюжей политикой наела на Русь врага дотоле не посягавшего на нее. Однако скорее всего у Ольгерда к тому времени уже были широкие планы подчинения русских земель. Одним из доказательств этого служат его попытки овладеть г. Ржевом. Он был не столько важен с экономической точки зрения, сколько своим стратегическим положением: путешествие по рекам было самым удобным, и получить выход к речным путям было очень важно. К Волге же особенно, ключом к которой и являлась Ржева. Ольгерд рвался и к Оке, уже почти подмяв под себя черниговско-северский и брянское княжества. Но русские тоже знали цену рекам и потому пытались отвоевать Ржеву, и она чуть не каждый год переходила из рук в руки. [8]
В начале 1368г. Москвичи снова отняли у Ольгерда Ржеву. Сетования тверского князя упали на благодатную почву. Собрав значительные силы литовских князей, Михаила тверского и полки Смоленского княжества Ольгерд поздней осенью 1368 г. выступил против Дмитрия Ивановича. Как всегда он воспользовался фактором неожиданности. Ольгерд славился умением тихо подкрадываться к противнику: «Велика рать, но ходи, как тать». Московская стража отвыкшая от опасности проворонила литовские полки. Сдалась пограничная Холхола, захвачен Оболенск. Москвичи собрать полки не успели, пришлось послать против Ольгерда лишь тех воинов, которые находились в самой Москве. На р. Тросне (к востоку от Волоколамска) 21 ноября 1368г. Ольгерд наголову разбил сторожевой полк, возглавляемый воеводами Дмитрием Мининым и Онкифом Шубой. От плененных москвичей он узнал, что великий князь сидит в Москве, а новых полков еще не успел собрать. Получив эти сведения, Ольгерд тут же пошел на Москву. Чтобы не дать противнику строевого леса из которого легко наделать щитов, лестниц и приметов а также не оставить врагу готового жилья на случай осады москвичи сожгли посады. Ольгерд поняв, что сходу кремль не взять на четвертый день снял осаду. Однако уходя литовцы грабили и сжигали все, что не могли унести. Летописец записал, что подобного разорения на Москве не было с нашествия Батыя.
В Москве не намеревались прощать вину русских подстрекателей и союзников Ольгерда, приложивших руку к опустошению ее земель. Летом 1369 г. Дмитрий Иванович послал московский и волколамские полки «наказывать» великого князя смоленского Святослава Ивановича. Положение Смоленского княжества было незавидно: хотелось жить в мире с Москвой, но Ольгерд не раз принуждал его князей действовать в своих интересах. В том числе и ходить на Москву. За участие Святослава Ивановича смоленского в походе на Москву митрополит Алексей наложил на Святослава отлучение от церкви. Тем же летом большое войско ушло и на Брянск, старинный удел Смоленского княжества, но уже более десяти лет им управляли ставленники Ольгерда. Пришла очередь Тверского княжества. Но он попытался упредить события и отправил к Дмитрию Ивановичу своего епископа Василия (по жалобам кашинских князей, обижавшего тех, кто не угоден Михаилу тверскому.). Однако в ответ на свои речи епископ заслужил лишь попреки от митрополита в том, что он малодушно держит во всем сторону сильнейшего и творит неправедный суд. С этим и был отпущен епископ. И тут же Дмитрий Иванович отправил в Тверь послов с объявлением Михаилу, что мира между ними отныне нет. Последний 23 августа отправляется за помощью в Литву. В тот же день москвичи начали войну. 1 сентября боевые действия возглавил Дмитрий Иванович. 7 сентября московские полки берут г. Зубцов и грабят волости.
Так как Ольгерд не мог оказать своевременной помощи, то Михаил, посоветовавшись с великим литовским князем, обратился за великим ярлыком в Орду. Михаил был первым князем, лично обратившимся с просьбой о великом ярлыке к Мамаю, поэтому темник, не долго думая, отдал ему ярлык. К тому же помня старую науку Узбек-хана, о том, что владимирский ярлык - игральная кость, и зная Михаила, Мамай мог предположить, что если «кость» достанется тверскому князю, то без драки он ее не выпустит. Русский улус стал объединяться вокруг московского князя, и пора было внести в него раздоры, чего Мамай и достигал, отдавая ярлык Михаилу.