Реферат: Добро и зло в теории и практике социальной работы

Кроме названных трудов, в ходе подготовки выпускной квалификационной работы были изучены и использованы нормативно-правовые акты, такие документы как «Международная декларация этических принципов социальной работы», «Международные этические стандарты социальных работников», «Профессионально-этический кодекс социального работника России», публикации и материалы научно-практических конференций, статьи из газет и журналов, освещающих данную проблему.

Выпускная квалификационная работа состоит из введения, двух глав, заключения, списка литературы.

Во введении обоснована актуальность исследуемой проблемы, поставлены цель и задачи, определены предмет и объект исследования.

В первой главе раскрыто гуманистическое содержание социальной работы, предпосылки возникновения этических противоречий.

Вторая глава посвящена анализу этических дилемм, возникающих в практике социальной работы.

Заключение содержит в себе обобщенные выводы и рекомендации по решению данной проблемы.

ГЛАВА 1. ДОБРО И ЗЛО В ТЕОРИИ СОЦИАЛЬНОЙ РАБОТЫ.

1.1.Гуманистическая сущность социальной работы

В широком смысле слова доброи злообозначают положительные и отрицательные ценности вообще. Мы употребляем эти слова для обозначения самых различных вещей: «добрый» значит просто хороший, «злой» — плохой. В словаре В. Даля, например, «добро» определяется сначала как вещественный достаток, имущество, стяжание, затем как нужное, подходящее и лишь «в духовном значении» - как честное и полезное, соответствующее долгу человека, гражданина, семьянина. Как свойство «добрый» также относится Далем, прежде всего к вещи, скоту и потом только к человеку. Как характеристика человека «добрый» сначала отождествляется Далем с «дельным», «сведущим», «умеющим», а уже потом - с «любящим», «творящим добро», «мягкосердечным». В большинстве современных европей­ских языков употребляется одно и то же слово для обозначения материальных благ и блага морального, что дает обширную пищу для морально-философских рассуждений по поводу хорошего вообще и того, что является добром самим по себе.

В историческом развитии ценностного сознания, в истории мо­ральной философии, несмотря на сохранение лексического единства («старое доброе вино», «добрый конь», «добрая работа», «доброе деяние», «одобрение»), происходит понимание смысловых различий в употреблении слова «добро». Самым важным при этом было различение добра в относительном и абсолютном смысле. «Доброе» в одном случае - это хорошее, т.е. приятное и полезное, а значит, ценное ради чего-то другого, ценное для данного индивида, в сложившихся обстоятельствах и т.д., а в другом - выражение добра, т.е. ценного самого по себе и не служащего средством ради иной цели.

Добро в этом втором абсолютном значении — моральное, этическое понятие. Оно выражает положительное значение явлений или событий в их отношении к высшей ценности — к идеалу. Зло есть противоположность добра.

Исторический процесс формирования этих понятий был про­цессом становления и развития самой морали. Что здесь происхо­дит? Во-первых, добро и зло осознаются как особого родаценнос­ти, которые не касаются природных или стихийных событий и явлений. То, что совершается само по себе, т.е. стихийно, может иметь благие или злые последствия для человека. Но такие стихий­но совершающиеся события и явления сами по себе не имеют отношения к тому, о чем мыслят в категориях добра и зла, они лежат по ту сторону добра и зла. Добро и зло характеризуют намеренные действия, совершенные свободно, т.е. поступки.

Во-вторых, добро и зло обозначают не просто свободные поступки, но действия, сознательно соотнесенные с определенным стандартом - в конечном счете, с идеалом.

Итак, содержание добра и зла обусловлено идеалом нравствен­ного совершенства: добро — это то, что приближает к идеалу, зло — то, что отдаляет от него. Зная, что в истории существовали различные мнения относительно того, к чему должен стремиться человек, чтобы достичь совершенства, легко представить концеп­туальное разнообразие в трактовках добра и зла. В зависимости от нормативного содержания, вкладываемого в представление об идеале, добро и зло трактовались как счастье и несчастье, наслаж­дение и страдание, польза и вред, соответствующее обстоятельст­вам и противоречащее им и т.д.

Наблюдение и поверхностное осмысление действительного раз­нообразия в содержательном истолковании добра и зла может вести к выводу об относительности понятий о добре и зле, т.е. к релятивизмув моральных суждениях и решениях: одним нравится удовольствие, другим — благочестие. Чреватый волюнтаризмом, релятивизм фактически знаменует положенность себя вне морали, потусторон­ность индивида добру и злу, а в конечном счете — аморальность, поскольку всякое (обнаруживаемое ли по лености души или по вялости духа) безразличие в отношении добра и зла знаменует отвращенность от добра и по меньшей мере потенциальную открытость злу. Это и есть необузданность, открытость стихии внутреннего хаоса. В кантовских рассуждениях о том, что потака­ние склонности означает потворствование злу, отражена именно эта особенность нравственной жизни.

Наконец, в-третьих, добро и зло как моральные понятия связаны с душевным и духовным опытом самого человека и существуют через этот опыт. Как бы ни определялись философами источники добра и зла - творятся они человеком по мерке его внутреннего мира. Соответственно утверждение добра и борьба со злом достигаются главным образом в духовных усилиях человека. Внешние действия, пусть и полезные для окружающих, но не одухотворенные стремлением человека к добродеянию, остаются лишь формальным обрядом. Более того, любые ценности — на­слаждение, польза, слава, красота и т.д. — могут быть как добром, так и злом в зависимости от того, как индивид переживает свой конкретный опыт «освоения» этих ценностей в отношении к идеалу, к высшему благу.

Различные основания выбирались теоретиками прошлого для того, чтобы быть названными центральным элементом жизнеустройства. Религиозные модели переносили этот центр в сферу потустороннего. Идеологи централизованного государства с точки зрения этатизма полагали, что предназначение всех живущих - служитьгали, ейи но - эмоциональной чувствование в широком смысле слого. государству, которое подавляло всех в безликой, имперсональной форме. Даже представления о приоритете общественных интересов также пренебрегали благом и счастьем людей и были в этом смысле негуманными. Социальные практики – от монархов до социальных реформаторов – применяли к действительности эти теоретические концепции, произвольно решая, какую цену индивиды, группы человечество в целом должно заплатить за то, что эти правители считали благим и полезном делом.

С позиций современности, благо человека – это высшая ценность, критерии оценки всех социальных изменении действительности, индикатор определения цены прогресса. Сам же человек может быть для другого человека только целью, а не средством, не предметом для манипуляции или подавления.

Вообще навязывание другому собственных представлений о счастье, принуждение, даже из лучших побуждении, к такому поведению, которое принуждающий считает оптимальным, а принуждаемой с ним не согласен, всегда будет не продуктивно. Если в традиционном обществе внешний контроль мог обеспечивать социально приемлемое поведение индивидов и являлся добром, то в современном обществе, признающим право личности на суверенность, индивидуализм, внешнее насилие считается злом.

Исторически подвижной системой идей и представлений, признающей самоценность человеческой личности, ее право на свободу, счастье, развитие и проявление своих способностей является гуманизм. Гуманизм как мировоззрение – это основная направленность рационально–эмоциональной сферы индивида и общества.

Гуманистическое мировоззрение рассматривает социальную действительность в значительной степени с точки зрения должного, а не сущего, предъявляя обществу и отдельным индивидам высокие требования, соответствовать котором нелегко и в социальном смысле, и в личной практике. Бескорыстные отношения между индивидами и группами не без трудностей утверждаются в обществе, где преследование своей выгоде – весьма распространенное явления.

Гуманность встречается не так часто, как жестокость и равнодушие. Но сознание здорового большинства членов общества констатирует именно отношения бескорыстной поддержки, доброты взаимопомощи в качестве должных, похвальных, достойных подражания. И только морально и психологически девиантное меньшинство может прокламировать в качестве нормативных, достойных подражания стереотипы взаимной вражды, бездушного стяжательство, нечестной наживы.

Гуманистическое мировоззрение основано на признании неотъемлемых прав человека, в том числе права на достойную, полноценную и счастливую жизнь для каждого, независимо от его национальных, расовых, религиозных, возрастных, половых, индивидуальных или социальных особенностей. Именно поэтому социальная работа является практической реализацией гуманистического менталитета. Право на счастье от рождения принадлежит мужчинам и женщинам, детям, взрослым и пожилым, интеллектуально и физически полноценным людям и инвалидам. Конечно, в действительности существует множество ограничителей для реального пользования этими правами, но все международные правовые документы, приняты сообществом наций в послевоенные годы, подчеркивают приверженность человечества их соблюдению.

Из этого гуманистического тезиса вытекают два следствия, важных в мировоззренческом и практическом плане. Во-первых, принцип социальной справедливости является одним из оснований гуманизма, гармонизирующим регулятором взаимоотношений в обществе. Его сущность заключается не в призыве ко всеобщему уравнению, а в обязательствах государства и общества обеспечить каждому индивиду максимально равные возможности для успешного социального старта. Впоследствии социальный статус и престиж индивида, его жизненные успехи и финансовая состоятельность будут зависеть в первую очередь от него самого, его настойчивости, целеустремленности, трудолюбия и других похвальных качеств. Однако начальное, стартовое равенство обеспечить всем было бы справедливо.

Конечно, такая упрощенная социальная модель не отражает всей сложности современных общественных отношений, но она иллюстрирует всеобщую распространенность идеи социальной справедливости. Поддержание социальной справедливости повышает устойчивость, жизнеспособность и гибкость социальной системы, а отклонение от нее, перейдя грань некоторой меры, делает социальную систему уязвимой, не стабильной даже нежизнеспособной.

Во-вторых, гуманистические принципы требуют осуществления всех прав индивида, ибо ущемление его в каком-то одном праве, пусть даже при достаточном развитие остальных, неизбежно ограничивает и все другие, и всю сферу человеческой свободы в целом. Конечно, в обществе, в группе, в семье и т. д. имеет место ограничения и самоотказ индивида от абсолютной свободы в пользу общества, другого человека и других людей, которые в свою очередь также самоограничиваются в своих правах. Однако, насильственное ограничение индивидов в их законных правах и интересов в пользу даже самых благородных абстрактных принципов с гуманистической точке зрения не допустимо и практически влечет за собой рано или поздно посягательство на основные права личности и отказ от гуманистических идеалов.

Понятие гуманизма близко по своему содержанию и происхождению к понятию гуманитарных проблем или интересов общества, то есть того, что касается межличностных взаимоотношении, семейных связей, человеческих контактов. Социальное развитие в ХХ веке с очевидностью продемонстрировало, что у человечества есть иные связи, кроме экономических и политических, поднятые над прагматизмом, объединяющие людей в человечество, заставляют их группироваться для защиты общих интересов поверх барьеров национальных границ или политических систем. Можно с уверенностью утверждать, что в основе решения всех гуманитарных проблем лежат именно гуманистические принципы.

Помимо социальных предпосылок гуманизма можно говорить об определенных социобиологических, личностных основах, на которых строится приятия или не приятие гуманистического мировоззрения. Конечно, качества и личностная направленность, выраженная понятиями эгоизма и альтруизма, вполне социальны и воспитываемы и представляют собой результат длительного развития общества и каждого индивида, однако можно предположить, что некоторые биологические механизмы, на которых они формировались, являются инстинктивными и прирожденными, воплощая эволюционно в первом случае врожденные предпосылки для выживания индивида, во втором – врожденные предпосылки для выживания рода. На этой достаточно узкой основе постепенно выстраивается континуум проявлений направленности личности, который в значительной степени определяет собой приятие или не приятие гуманистических представлении.

Альтруизм – принцип жизненной ориентации личности, основанной на заботе о благе другого человека и других людей, которые для альтруиста более важны, чем его собственные. Принципы и нравственно–поведенческая практика альтруизма, всегда высоко оцениваемые религиозными и моральными заповедями, никогда не были слишком широко распространены в человеческой истории, но и никогда не исчезали, не уничтожались полностью.

С другой стороны, эгоизм – принцип жизненной ориентации личности, направленный на заботу о своем Я, об удовлетворении своих интересов и потребностей даже ценной нарушения интересов и потребностей других. Эгоизм индивидуальный, групповой, классовый, национальный и т д. служит мощным стимулом развития общества, но в конечном итоге, ничем не сдерживаемый, может стать источником гибели человечества в результате экологической, экономической, военной или какой либо другой катастрофы. Характерно, что эгоистическое мировоззрение никогда не было всеобъемлющим в истории человечества, всегда ограничиваясь долей альтруизма в самые разные эпохи.