Реферат: Гены гениальности

– короли, императоры, цари и полководцы: Александр Македонский, Юлий Цезарь, Карл Великий, Карл XII, Людовик XI, Фридрих III, Генрих VII и Генрих VIII, Елизавета I, Фридрих II, Людовик XIV, Иоанн Грозный, Борис Годунов и Петр I, Оливер Кромвель, адмирал Нельсон;

– художники, музыканты, скульпторы, поэты и писатели: Микеланжело Буанарротти, Данте Алигьери, Джон Мильтон, Людвик ван Бетховен, Питер Пауль Рубенс, Огюст Ренуар, Ги де Мопассан, Чарльз Диккенс, Иван Сергеевич Тургенев;

– реформаторы церкви: Мартин Лютер и Иоганн Кальвин;

– ученые: Карл Линней, Чарлз Дарвин, Леонард Эйлер и Роберт Бойль, Галилео Галилей;

– гуманисты и философы: Томас Мор, Эразм Роттердамский, Мишель Монтень, Вольтер.

Подагрой страдали папа римский Григорий Великий, внук Тамерлана астроном Улугбек, Христофор Колумб и Чарли Чаплин. Это заболевание передавалось из поколения в поколение в родах Медичи, Османов, Карла V, герцогов Лотарингских (Гизов), Черчиллей-Мальборо.

Это лишь малая выборка из списков известнейших лиц, приведенных в монографии Эфроимсона. Конечно, он не ограничился только перечислением примеров, а занялся статистикой. В качестве контрольного уровня взята частота подагры среди мужского населения США, составляющая 0,3–0,6%. Среди общепризнанных талантов эта цифра подскакивает более чем на порядок и составляет 5–10%, а у подлинных титанов духа и творчества взлетает до 30–50%. Другими словами, каждый второй общепризнанный гений был подагриком! А как быть с остальной половиной? Оказывается, у человека существует еще несколько генетически определяемых особенностей, которые могут лежать в основе яркой творческой активности.

Гиганты-трудоголики

Дефект некоторых генов, влияющих на образование и развитие соединительной ткани у человека, нередко приводит к непропорциональному гигантизму. При наиболее ярком проявлении этой доминантной особенности на свет появляются люди с очень длинными руками и ногами и относительно коротким туловищем. Их вытянутые пальцы напоминают лапы огромного паука, что послужило основанием для образного названия этой диспропорции – арахнодактилия (от греч. «daktil» – палец и Арахна – согласно мифу – женщина, превращенная Афиной в паука). Люди с такими дефектами необычайно худы, их грудная клетка бывает деформирована, хрусталик глаза смещен. Такая аномалия, называемая синдромом Марфана, считается полулетальной, поскольку связана с пороками сердца. Нередко люди с синдромом Марфана умирают от аневризмы аорты – самый крупный сосуд, выходящий из правого желудочка сердца, не выдерживает давления выбрасываемой в него крови, и его стенка лопается, как прохудившаяся труба. Тем не менее некоторые люди, у которых этот синдром проявляется не со всей своей жестокостью, доживают до зрелых лет.

По счастью, синдром Марфана встречается достаточно редко: специалисты оценивают вероятность его появления как 1:50 000. Единственная компенсация, которую больные синдромом Марфана получают от судьбы за свой порок, – повышенное содержание адреналина в крови. Как известно, этот гормон вырабатывается надпочечниками и выбрасывается в кровяное русло в момент опасности, что способствует приведению организма, так сказать, в боевую готовность – увеличивается частота сердцебиений, повышается давление крови и т.п. Таким образом, при этом заболевании больные всю жизнь находятся в возбужденном состоянии: адреналин постоянно подстегивает их нервную систему и делает невероятными трудоголиками.

Синдромом Марфана страдали несколько всемирно известных личностей, отличавшихся необычайной работоспособностью. Таков был лесоруб Авраам Линкольн, ставший впоследствии благодаря своим выдающимся способностям, а главное – выдающемуся трудолюбию и постоянному самообразованию президентом США. Он обладал гигантским ростом – 193 см, гигантскими стопами и кистями рук, маленькой грудной клеткой и длинными гибкими пальцами.

Очень был похож на Линкольна по физическому складу сын полунищего сапожника, ставший позже одним из самых любимых писателей XIX в. – Ганс Христиан Андерсен. его необычайная трудолюбивость проявилась еще в школе. Свои произведения он переписывал до десяти раз, добиваясь в конечном счете виртуозной точности и одновременной легкости стиля. Современники так описывали его внешность: «Он был высок, худощав и крайне своеобразен по осанке и движениям. Руки и ноги его были несоразмерно длинны и тонки, кисти рук широки и плоски, а ступни ног таких огромных размеров, что ему, вероятно, никогда не приходилось беспокоиться, что кто-нибудь подменит его калоши. Нос его был так называемой римской формы, но тоже несоразмерно велик и как-то особенно выдавался вперед». Нервное напряжение, в котором, по-видимому, постоянно находился этот талантливый человек, порождало у него множество страхов – он боялся заболеть холерой, пострадать от пожара, попасть в аварию, потерять важные документы, принять не ту дозу лекарства...

Наверняка вы припомните еще двоих знаменитых длинных, нескладных и талантливых «носачей» – это Шарль де Голль и Корней Иванович Чуковский. Деятельный характер будущего президента Франции настолько ярко проявлялся еще в молодости, что многие из его сослуживцев по армии до Второй мировой войны уже тогда прочили его в генералиссимусы. Голова де Голля всегда выдавалась над морем касок и беретов марширующих солдат. Вместе с тем, сидя за столом, он казался вполне обычным человеком. Секрет крылся в его непропорциональном сложении, столь характерном для синдрома Марфана.

Выше всех в толпе был и автор любимых детьми «Мухи-цокотухи», «Мойдодыра» и «Тараканища». Его длиннорукость, длинноногость, большеносость и общую нескладность фигуры многократно обыгрывали в шаржах. «Я всю жизнь работаю. Как вол! Как трактор!» – писал он о себе. И это действительно так, хотя титаническая работоспособность для многих читателей детских стихов Чуковского, не знакомых с его многочисленными специальными литературоведческими статьями и переводами, остается скрытой. Как и Ганс Христиан Андерсен, Чуковский многократно переделывал каждую свою строчку. «Никогда я не наблюдал, чтобы кому-нибудь другому с таким трудом давалась сама техника писания», – замечал он про себя.

Из наших современников синдром Марфана был у биолога Г.В. Никольского, который уже ко времени окончания Московского университета имел пять печатных трудов, а за 30 последующих лет работы их число превысило 300, причем среди них было около 10 книг. Такой потрясающей работоспособностью может похвастаться далеко не каждый даже очень способный ученый!

Псевдогермафродит Жанна

Еще более редко, чем синдром Марфана, встречается так называемая тестикулярная феминизация (синдром Морриса). Она является результатом дефекта гена, кодирующего клеточный рецептор мужского полового гормона тестостерона. Все клетки такого эмбриона обладают половыми хромосомами X и Y. Такой хромосомный набор определяет наряду с наличием женских гормонов повышенное содержание в крови мужского полового гормона тестостерона. Однако поскольку клеточные рецепторы для тестостерона отсутствуют, он не воспринимается клетками, на которые действуют поэтому только женские гормоны, заставляющие зародыш развиваться, если можно так сказать, в женскую сторону.

В конечном итоге на свет появляется псевдогермафродит, который обладает мужским половым набором хромосом, однако выглядит как девочка. В ее теле во время эмбриогенеза успевают сформироваться семенники, но они не опускаются в мошонку (из-за ее отсутствия) и остаются в брюшной полости, что нередко приводит впоследствии к паховым грыжам. Матка и яичники полностью отсутствуют, что неизбежно приводит к полному бесплодию, хотя не исключает более-менее нормальной половой жизни. Следовательно, синдром Морриса не может рассматриваться как врожденное, передающееся по наследству нарушение. С вероятностью около 1:65 000 он возникает в каждом новом поколении в результате случайных генетических нарушений.

Многим тренерам и врачам, занимающимся проблемами спортсменов, известен этот синдром, поскольку имеющие его «девушки» обладают недюжинной, мужской силой, активностью и выносливостью, в силу чего нередко проходят все отборочные соревнования и попадают в высшие сборные команды атлеток. По статистике, около одного процента всех выдающихся спортсменок по своей генетической природе вовсе не являются женщинами! К сожалению, судьи безжалостны к таким претенденткам на олимпийское золото, и после несложного анализа на наличие Y-хромосомы они дисквалифицируются.

История знает одну такую знаменитую девушку, которая своей решительностью, сообразительностью, живым умом и необычайной выносливостью не уступала мужчинам. Речь идет о Жанне д’Арк. Отсутствие у нее менструаций было документально зафиксировано, а несколько мужеподобная, хотя и пропорциональная фигура прямо указывала на синдром Морриса. К тому же Жанна была прекрасной наездницей. Как и многие псевдогермафродиты-спортсменки, она обладала недюжинной силой, была высокой и стройной, наиболее яркими чертами в ее характере были бесстрашие и героизм. Учебники медицинской генетики характеризуют людей с синдромом Морриса как исключительно активных, деловых, деятельных. Именно таким и был этот знаменитый «жаворонок Франции» – святая дева Жанна.

Безумный маятник

Среди различных нарушений психики специалисты выделяют состояния, которые называются маниакально-депрессивными психозами. У людей с таким диагнозом последовательно чередуются периоды угнетенной бездеятельности, когда любое даже самое простое действие требует неимоверных усилий, и состояния лихорадочной беспорядочной активности, для которой характерны чехарда мыслей и часто фантастические устремления. Почти у каждого человека в жизни наверняка наблюдались смены настроений, однако их амплитуда невелика – от приподнятой бодрости до легкой апатии, которую порой трудно отличить от банальной усталости. У больных маниакально-депрессивным психозом раскачивание подобного маятника состояний превышает допустимые нормы.

Специалисты так описывают состояние депрессии у таких людей: «Больному трудно мыслить, он не в состоянии что-либо понять... малейшее умственное напряжение стоит ему неимоверных усилий, он совершенно не в силах исполнять даже обычные требования повседневной жизни. Настроение печальное, полное отчаяния, ничто не возбуждает в больном стойкого интереса, ничто не радует его». Если следующая за таким упадком духа стадия возбужденной активности не перерастает в настоящую безумную манию, то человек сохраняет при этом не только необычайную ясность мыслей, но и приобретает способность с легкостью решать трудные творческие задачи. Его «...все интересует, жизнь захватывает и пьянит, он усердно принимается за свои дела, поминутно бросается на целую массу посторонних занятий, работает много и легко, не чувствуя усталости, рано встает, поздно ложится, спит немного, но крепким сном, удивляя окружающих своей разносторонностью и избытком неистощимой энергии».

Другими словами, у некоторых людей движение маятника настроений в сторону повышения активности не достигает критической отметки, за которой лежит уже область патологии, а останавливается на отметке «гипоманиакальность». В таком состоянии человека увлекает настоящий вихрь творческой активности. Любопытно при этом, что и маниакально-депрессивный психоз, и регулярные состояния «гипоманиакальности» явно имеют генетические корни. Эта особенность психики доминантно передается в ряду поколений от родителей к детям обычно с вероятностью ее проявления 50%, хотя бывают случаи и «перескакивания через поколение». Точно указать, какие повреждения каких конкретных генов за это ответственны, пока нельзя, что связано с необыкновенной сложностью работы человеческого мозга.

Исследования В.П. Эфроимсона позволили выявить немало знаменитых людей, чья жизнь была подвержена патологическим перепадам активности. Длительные периоды беспросветной меланхолии были присущи создателю знаменитого Гулливера Джонатану Свифту. В его блестящем литературном творчестве встречаются многолетние лакуны полного бездействия. Предшественник научного социализма А.Сен-Симон на пике активнейшей работы над своей теорией впадает в глубокую депрессию и совершает неудачную попытку самоубийства, в результате которой лишается глаза. Последовавшая затем фаза подъема позволила ему легко завершить начатый труд. Такими же периодами подъемов и спадов характеризуется и творчество Н.В. Гоголя, который сам называл свою болезнь «периодической» и даже в самых низких точках падения почти любой активности ясно осознавал, что с ним происходит. В этот ряд можно поставить также композитора Р.Шумана, писателей Э.Хемингуэя, Г.И. Успенского и В.М. Гаршина, литературного критика Д.И. Писарева, физика Л.Больцмана, художника Ван Гога, психиатра З.Фрейда, политика У.Черчилля, президента США Т.Рузвельта.