Реферат: Индустриализация СССР

Курс, провозглашенный XIV съездом ВКП(б) в 1925 году был обозначен предельно ясно: превратить Советский Союз из страны, ввозящей оборудование, машины, орудия труда, в страну, самостоятельно производящую эту технику и тем самым обеспечивающую свою экономическую неза­висимость и оборонную мощь. Но какими путями решать намеченную задачу, какими темпами, в какой срок? Кон­кретно ответить на каждый из таких вопросов было нелегко. Председатель Госплана Г. М. Кржижановский, выражая взгляды руководства плановых органов страны, долгое вре­мя считал, что индустриализация должна пройти в СССР четыре основных этапа:

1) развитие добывающей промыш­ленности и расширение производства технических культур в сельском хозяйстве;

2) реконструкция транспорта;

3) обеспечение правильного размещения производитель­ных сил и общий подъем товарности сельского хозяйства;

4) развернутый фронт энергетики.

Переплетаясь между собой, сливаясь в единое целое, эти процессы, писал в 1927 году руководитель Госплана СССР, выведут индустриали­зацию страны на уровень, предшествующий развернутой фазе социализма. Таким образом, индустриализация мыс­лилась как политика, охватывающая все отрасли народного хозяйства и рассчитанная на длительные сроки"!

Нереальность, а потому и нецелесообразность одновременного решения такого комплекса вопросов в конкретных условиях строительства социализма в одной стране в числе первых понял Ф. Э. Дзержинский. Оставаясь руководите­лем чекистов, он в 1921—1923 годах одновременно возглав­лял и Наркомат путей сообщения. Здесь, по его признанию, он «убедился, что нельзя восстановить транспорт и желез­ные дороги, не разрешая проблем металла, топлива, не раз­решая вопросов товарообмена между городом и деревней». Это побудило его направить в Центральный Комитет партии и в правительство, в Госплан и ВСНХ СССР мате­риалы, в которых обосновывалась необходимость первооче­редного развития машиностроения и металлургии как базы общего подъема экономики страны, упрочения диктатуры пролетариата. Его доводы были приняты. Ставка на ме­таллопромышленность вскоре стала лейтмотивом всех важнейших документов, определявших практику и сроки промышленного преобразования страны.

Одним словом, спор между ВСНХ и Госпланом был сложным. Но что необходимо подчеркнуть: проходил он в творческой обстановке, при высокой, истинно партийной заинтересованности всех его участников в поиске вариан­тов, обеспечивавших в тех условиях более рациональное решение. В конце концов, Госплан принял за основу предло­жения ВСНХ. Летом 1928 года Г. М. Кржижановский уже прямо говорил о целесообразности проведения, прежде всего «индустриализации промышленности», то есть быстро­го и масштабного насыщения новейшей техникой в первую очередь этой отрасли советской экономики и ее приоритет­ного развития.

2.Индустриальное развитие СССР в годы первой пятилетки

Предложения ВСНХ были приняты и учтены при составлении первого в истории пятилетнего плана развития народного хозяйства, который обсуждал­ся в апреле 1929 года на XVI конференции ВКП(б), а за­тем был утвержден V съездом Советов СССР в мае 1929 го­да. Почему пятилетка? 1) обоснована темпом технического прогресса тех лет 2). средняя продолжительность строительства заводов и фабрик 3) За 5 лет сочетание в стране годы большой и малой урожайности уравновешивали друг другу.

Задания первой пятилетки, рассчитанные на период с 1 октября 1928 года до 1 октября 1933 года, составлялись тщательно. План по своему духу был пронизан идеей уско­рения. Небывало высокими темпами предстояло развер­нуть строительство новых предприятий и целых отраслей промышленности, возвести сотни крупных индустриальных центров и современных городов, рабочих поселков. Намеча­лось многократное увеличение производства едва ли не всех видов продукции, а также выпуск такой техники, какой страна в прошлом не имела. По общему мнению, план был напряженным. Из двух рассматривавшихся вариантов де­легаты съезда Советов утвердили максимальный.

Участвуя в обсуждении целевых установок плана и его основных заданий. Сталин неизменно делал упор на мак­симальное увеличение вложений в тяжелую промышленность и ее быстрейшее развитие. Но это не меняет того, что стратегия индустриализации, воплощенная в первом пятилетнем плане, разрабатывалась коллективно. А сам пятилетний план, в предисловии, к которому прямо говорилось о его преемственности по отношению к плану ГОЭЛРО, точно так же являлся «второй программой партии».

С самого начала курс на индустриализа­цию проводился как политика, направленная на упрочение государственного сектора. В 1926—1928 годах развитие промышленности предопределялось контрольными цифра­ми, утверждавшимися Госпланом СССР на очередной хозяйственный год. Уже тогда новостройки переставали быть редкостью, но основные средства расходовались еще на капитальный ремонт, на переоснащение действующих предприятий, при этом в -1927 году тяжелая промышлен­ность — группа «А» и легкая — группа «Б» росли примерно одинаковыми темпами, а в 1928 году легкая промышленность по темпам роста даже превзошла тяжелую.

Картина резко изменилась с переходом к первому пятилетнему плану. Именно с 1929 года начинается ускоренное осуществление политики индустриализации, связанной с громадным новым строительством и первоочередным развитием отраслей группы «А». Фиксируя этот качествен­ный сдвиг (по отношению к 1926—1928 годам), отметим два обстоятельства. Во-первых, указанный сдвиг был предусмотрен. Во-вторых, он еще более полно раскрыл пре­имущества плановой системы хозяйства и ее взаимосвязь с ростом государственной промышленности.[1]

Программа первой пятилетки была напря­женная. Но уже в июле—августе 1929 года ЦК ВКП(б) принял ряд решений о резком расширении вложений в раз­витие цветной и черной металлургии. Затем последовали другие постановления, касавшиеся сельскохозяйственного машиностроения, промышленности минеральных удобрений. Осенью того же года задания на второй год пятилетки были решительно пересмотрены. Точнее — существенно увеличены.

Объяснение такому шагу находят в причинах как внешнего, так и внутреннего характера; при этом отмечаются, прежде всего, такие явления: усиление международной напряжен­ности и стремление партии упрочить поворот бедняцко-середняцких масс к коллективизации, закрепить этот качественный сдвиг в социалистической реконструкции сельского хозяйства, а также некоторые другие обстоя­тельства.

Осенью 1929 го­да были подведены итоги первого года пятилетки. Несмотря на многочисленные трудности, промышлен­ность плановые задания перевыполнила. Массовое соци­алистическое соревнование, возникшее в том же году, по­могло превысить показатели, относящиеся как к сфере нового строительства, так и выпуска продукции. Более то­го, обобществленный сектор советской экономики в тот год впервые произвел свыше половины материальных благ.

Начинать первую пятилетку пришлось в сложнейших условиях. Давали о себе знать противоречия многоукладной экономики, среди части рабочих существовало недоволь­ство, вызванное ростом безработицы, продовольственны­ми затруднениями, нехваткой жилья. Многие коммунисты и прежде воспринимали НЭП как своего рода «крестьянский Брест», а товарно-денежные отношения связывали с рыноч­ной стихией, создававшей ощущение определенного нера­венства и усиливавшей социальную напряженность.

Стремления как можно быстрее преодолеть многоукладность в народном хозяйстве, ликви­дировать эксплуататорские элементы рождались не на пустом месте. Искренне желая ускорить ход событий, ру­ководители партии и государства имели в своем распоря­жении выводы больших групп исследователей, специально занимавшихся изучением перспектив экономического развития страны. Комиссия Н. А. Ковалевского, например, рассчитала 50 вариантов возможного экономического раз­вития СССР. Впервые в мировой практике она использова­ла для долгосрочного планирования экономико-математические методы, ныне широко применяемые во всех странах. В ее исследованиях серьезное внимание было уделено воп­росам эффективности, повышения фондоотдачи; проекты промышленного преобразования страны составлялись с тем расчетом, чтобы получить максимальную эффектив­ность вложений на протяжении всего планируемого периода и в дальнейшем. Выводы комиссии звучали оптимистично: в них утверж­далось, что при сохранении темпов восстановительного периода можно будет за 10—15 лет обеспечить переход к развернутым формам коммунистического общества. Подоб­ный перекос в прогнозах, которые разрабатывались, как контраргументы в борьбе с теми, кто призывал равняться на темпы дореволюционной России, был типичен для конца 20-х годов. Шли горячие споры о городах будущего, о ха­рактере расселения, о домах-коммунах, которые, как многим тогда казалось, станут обычным явлением уже в 30-е годы.

В самом пересмотре заданий первой пятилетки тогда не видели ничего необычного. Но даже такие поборники форси­рованной индустриализации, как председатель ВСНХ СССР В. В. Куйбышев и работник Госплана СССР экономист С. Г. Струмилин, выражали опасения насчет возможности выполнения пятилетнего плана в четыре года. Еще более решительно, вернее даже сказать, программно выступил Н. И. Бухарин. Его статья «Заметки экономиста», опуб­ликованная 30 сентября 1928 года в «Правде», была на­правлена против прожектерства и волюнтаризма в планиро­вании, против дисбаланса, нарушения пропорций между промышленностью и сельским хозяйством, группой «А» и группой «Б» и т. д. Он призывал к оптимуму в соотношениях между отраслями, выработанному на XV съезде партии.[2]

К концу 1929 года одновременно с пересмотром зада­ний первой пятилетки развернулась реорганизация управ­ления промышленностью. Суть заключалась в создании объединений, концентрирующих в своих руках все вопросы, относящиеся и к производству, и к сбыту, и к снабжению. Усиление плановой дисциплины и централизация хозяйственного руководства сочетались в начале 30-х годов с про­ведением обширного комплекса мероприятий в области финансовой системы. Осуществление кредитной реформы сопровождалось рядом грубых ошибок. В ходе их исправле­ния принимались меры с целью упрочить прямые связи госу­дарственного банка с предприятиями и усилить контроль рублем за деятельностью промышленных и строительных организаций. Сфера стихийных рыночных отношений резко сузилась. В З0-е годы были закрыты товарные биржи и такие известные ярмарки, как Бакинская и Нижегородская. Государство перешло к централизованному распределению принадлежащих ему средств производства и предметов потребления. Еще в 1929 году городское население было переведено на карточное обеспечение важнейшими продук­тами питания.

ВСНХ СССР сосредоточил свое внимание на тяжелой промышленности (пищевые предприятия уже в 1930 го­ду перешли в ведение Наркомснаба). Упор был сделан на ускоренное сооружение ударных объектов, к числу которых было отнесено всего 50—60 строек. На них приходилась почти половина всех капиталовложений, выделявшихся на сооружение примерно 1500 предприя­тий.

В 1930 году капиталовложения в тяжелую индустрию намного превысили ранее запланированную сумму, еще больше возросли размеры ассигнований в последующие два года. Столь большие расходы на развитие промышленнос­ти не предусматривались пятилетним планом. Положение резко осложнилось еще и тем, что внутренние накопления промышленности вопреки ожиданиям существенно отста­вали от намеченных объемов. Они оказались явно недо­статочными для выполнения заданий, которые были утвер­ждены в ходе пересмотра плана первой пятилетки. При­шлось размещать в городе и деревне новые займы, подни­мать цены на спиртоводочные изделия и расширять их продажу, экстраординарными мерами увеличивать экспорт зерна. В течение нескольких лет имела место большая эмиссия денег. В 1930 году денежная масса, находившаяся в обращении, возросла на 45 процентов, ее увеличение про­изошло в два с лишним раза быстрее, чем рост продукции промышленности, производящей предметы потребления. Аналогичная тенденция сохранялась до конца первой пя­тилетки.

Таким образом, уже в 1930—1932 годах, как видно из приведенных фактов, в ходе индустриализации начали при­меняться иные, чем в 20-е годы, методы. Существует мне­ние, которое разделяют некоторые из крупных экономис­тов, что в сложившихся тогда условиях, когда предстояло в одиночку и в кратчайший срок создать технико-эконо­мический фундамент социализма, следовало на определен­ный срок отдать предпочтение административным мето­дам. Тем более, дескать, что речь шла о власти социалисти­ческого государства.

В конечном счете, сложилась система управления, которую теперь принято называть администра­тивно-командной и которая, по существу, еще здравствовала в начале второй половины 80-х годов. Она обеспечивала изыскание средств для нового строительства, для бесплат­ного предоставления предприятиям фондов, для законного существования и развития нерентабельных предприятий и даже планово-убыточных отраслей.[3]

За период с 1 октября 1928 г. до 1 января 1933 г. производственные основные фонды крупной промышленности увеличились в 2,2 раза, в том числе по группе «А» - в 2,7, а по металлообрабатывающим и машиностроительным отраслям – более чем в 2,7 раза; прирост по группе «Б» составил 45%. Общее состояние экономики, финансовые трудности не позволяли одновременно с равным успехом решать все проблемы, вставшие перед страной в период индустриализации. Партия уверенно определила то звено, ухватившись за которое можно было вытащить всю цепь: им стала тяжелая промышленность. Именно здесь и были одержаны решающие победы.

Подводя итоги первой пятилетки, Сталин сообщил, что по выпуску валовой продукции (в рублях) промышленность по существу выполнила план досрочно - за 4 года 3 месяца, причем, тяжелая индустрия на 108%.