Реферат: История интеллигенциии в России
Интеллигенция, в своих благих устремлениях создала в России условия, благоприятные для распространения коммунистических идей.
Попытка ввести новую породу интеллигенции, произрастающую из абсолютно новых корней, - одна из наиболее интересных и поучительных глав в истории Великого Эксперимента. Основой будущей новой интеллигенции должна стать (и стала) социально-близкая рабоче-крестьянская молодёжь, не отягощённая наследием прошлого и ушедшая в 1920-е годы в рабфабрики и вузы, которые, по команде, охотно раскрывали свои двери для каждого, кто подходил на эту роль по социальным признакам. Партия четко следила за отбором молодёжи. Людям, желающим заниматься искусством или наукой, было необходимо получить высшее образование, что уже в 1920-е годы становится практически невозможным для дворянских детей, выходцев из купеческих семей, детей бывших промышленников, священнослужителей, военных, высокопоставленных слушателей и т.п. Приём в вузы регулировался (вплоть до середины 1980-х годов) десятками секретных инструкций.
Но произошло то, чего никто не предвидел. Всеобщее начальное и среднее образование, одно из величайших завоеваний социализма, принесло плоды. Получив доступ к знаниям, дети из необразованных семей обретают со временем способность к самостоятельному взгляду на вещи. Пройдет время, и в СССР на основе «новой советской интеллигенции» сформируется антисоветская и начнёт разрушать то, что сформировалось в России на крови и страданиях предшествующих поколений. Но это произойдёт после Большого Террора и Великой Отечественной войны – в эпоху широкомасштабных кампаний И.В.Сталина, направленных против научной и творческой интеллигенции.
СУДЬБА ИНТЕЛЛИГЕНЦИИ, РЕПРЕССИРОВАННОЙ ЛЕТОМ-ОСЕНЬЮ 1922 ГОДА.
Первым упоминанием о количестве интеллигенции, депортированной из советской России осенью 1922 года является интервью В.А.Мякотина берлинской газете «Руль».
По сохранившимся «Сведениям для составления сметы на высылку»[3] антисоветской интеллигенции можно оценить её примерные размеры. Руководством партии и государства первоначально планировалось репрессировать 200 человек. Однако истинные масштабы этой акции во многом остаются до конца неизвестными. Тем более ограниченный материал имеется о судьбе конкретных лиц, попавших в знаменитые списки на высылку (Московский, Петроградский, Украинский). По данным А.С.Когана (на основе архивных материалов РГАСПИ) в списках на высылку значилось на 3 августа 1922 года – 74 человека, на 23 августа – 174 человека, из них:
По Украине – 77 человек;
По Москве – 67 человек;
По Петрограду – 30 человек.
По подсчётам, сделанных на базе архивных материалов Архива Президента Российской Федерации, в списках на высылку значилось 197 человек. Из документальных материалов, хранящихся в Центральном архиве ФСБ России, следует, что кандидатами на высылку числились 228 человек.[4] В настоящее время известна судьба 224 человек, которые, в той или иной мере, пострадали в результате репрессий 1922-1923 годов.
Оказавшись, не по своей воле в изгнании, многие политические деятели, учёные, литераторы сразу же включились в бурную и нелёгкую жизнь Русского Зарубежья. Они активно участвовали в общественной работе, издавали свои газеты и журналы, на страницах которых публиковали научные статьи, заметки, письма, читали лекции в высших учебных заведениях, тем самым знакомили Запад с русской культурой.
Высылка 1922 года не была первой расправой такого рода над инакомыслящими. Берлинская газета «Дни» в ноябре 1922 года, сообщая своим читателям историю высылку интеллигенции, писала: «Впервые в этот новый момент для советской России вид административной карты был применен в январе 1921 года к группе анархистов и значительному числу меньшевиков, содержащихся до того в тюрьме. Высланы они были, как принадлежащие к определенно-враждебным власти партийно-политическим группировкам»
Эта фраза является подтверждением тезиса многих современных исследователей о том, что глубинным мотивом высылки интеллигенции, являлась боязнь утраты политической власти в условиях мирного времени
Смена курса с политики военного коммунизма на НЭП, значительные послабления в сфере рыночной экономики вызвало оживление предпринимательской инициативы, а наличие определённой свободы в экономике неминуемо влечет за собой и всплеск требований свободы политической. В наши дни в числе главных причин высылки исследователи называют: «…попытку власти установить жесткий идеологический контроль, удалив из страны интеллектуальную элиту – тех людей, которые могли мыслить свободно, самостоятельно, анализировать обстановку и высказывать свои идеи, а зачастую и критиковать существующий режим. Они не хотели «придерживать» свои убеждения или менять их, они думали, писали и говорили так, как велела им совесть, оставаясь свободными в условиях крепнувшей несвободы. Независимым словом они пытались убедить в своей правоте, чем бы это ни обернулось для них лично»
Сегодня, изучая архивные документы, можно более подробно восстановить картину всех обстоятельств, послуживших непосредственным поводом к столь неординарному шагу советского правительства. Уже в начале 1920 года, перед ВЧК и его органами на местах была поставлена задача вести гласный и негласный надзор за политическими партиями, группами и лицами. В августе того же года, по указанию руководства страны, в связи «со значительным расширением числа антисоветских партий Чрезвычайная комиссия серьёзно приступила «к точному учёту всех членов антисоветских партий», к числу которых были отнесены партии: эсеров (правых, левых и центра), меньшевиков, народных социалистов, объединённой еврейской социалистической партии, мелкобуржуазных народнических партий, все члены евангелистическо-христианских и толстовских обществ, а так же анархисты всех направлений. Кроме того, социальное происхождение (бывшие дворяне) и активная общественная деятельность большинства представителей интеллигенции не составляли им шансов избежать политических репрессий не только в 1920-х годах, но и в будущем.
Следует помнить, что операция против инакомыслящих представляла собой не одномоментное действие, а серию последовательных акций, направленных на изменение ситуации в разных социально-политических сегментах республики Советов. Можно выделить следующие ее основные этапы:
1. Аресты и административные ссылки врачей, участников 2-го Всероссийского съезда врачебных секций и секция врачей Всемидокосантруда – 27-28 июня.
2. Репрессия вузовской профессуры – 16-18 августа.
3. «Профилактические» мероприятия в отношении «буржуазного» студенчества – с 31 августа по 1 сентября 1922 года.
В этот период проходили аресты руководителей политических партий, оппозиционных большевикам. Кроме того, некоторые современные исследователи включают в число высланных в рамках операции против антисоветской интеллигенции 60 политических заключенных, депортированных из Грузии, которые прибыли в Берлин 3 декабря 1922 года. Такова примерная схема этого драматического эпизода российской истории XX века.
Началом борьбы с «буржуазной интеллигенцией» некоторые исследователи называют репрессии против членов Помгола (август 1921 год), характеризуя его деятельность как «неудавшийся опыт сотрудничества советской власти с интеллигенцией». Поэтому, не случайно, первыми за границу, в июне 1922 года, отправлены известные общественные деятели, бывшие руководители Помгола – С.Н.Прокопович и Е.Д.Кускова.
Вслед за ними, 19 сентября на пароходе из Одессы в Константинополь прибыли представители украинской интеллигенции – историк А.В.Флоровский и физиолог Б.П.Бабкин. Дальнейшая судьба учёных, включенных в «Украинский список», как пишет А.Н.Артизов, небольшая часть которой была выслана в сентябре-октябре 1922 года, и встретившая в Праге радушный приём, оказалась более трагичной. После письма Политбюро КП(б)У о нежелательности «укрепить за счёт эмигрантов украинское националистическое движение» в Политбюро РКП(б) они были сосланы в отдалённые губернии РСФСР.
Затем, 23 сентября, поездом Москва-Рига, отправилась первая крупная партия инакомыслящих, в числе которых были известные философы П.А.Сорокин и Ф.А.Степун. 29 сентября из Петрограда в Штеттин отплыл пароход, пассажирами которого были философы Н.А.Бердяев, С.Л.Франк, С.Е.Трубецкой. Вслед за ними, 16 ноября отправились в изгнанье Н.О.Лосский, Л.П.Карсавин, И.И.Лапшин и др. Депортация интеллигенции как репрессивная мера по отношению к инакомыслящим продолжалась и в 1923 году. Так, в начале 23 года, за рубеж были высланы известный философ и религиозный деятель С.Н.Булгаков, заведующий толстовским домом-музеем В.Ф.Булгаков.
Нельзя не отметить тот факт, что среди высланных летом-осенью 1922 года, наиболее высокий процент составили преподаватели вузов и, в целом лица гуманитарных профессий (педагоги, писатели, журналисты, экономисты, юристы) – более 50% (из 224 человек: педагоги – 68, литераторы- 29, экономисты, агрономы, кооператоры – 22, юристы – 7 итого – 126). Анализируя репрессии, проведённые в 1922 году в отношении гуманитариев, Стюарт Финкель приходит к выводу, что «Высылка из страны профессоров гуманитарных и социальных наук не облегчила полную коммунизацию высшего образования из-за сохранившейся малочисленности учёных-коммунистов. Сосредоточив внимание, прежде всего, на административном контроле, большевистское руководство достигло главной цели – вырвало образование из рук коллективной профессуры и подчинило его общегосударственной политике»[5] .
В 2002 году этой памятной дате были посвящены международные научные конференции, опубликованы в печати ряд новых материалов, раскрывающих обстоятельства акции советского руководства против интеллигенции. По центральному телевидению был показан сюжет об «операции ГПУ в 1922 году и документальный фильм «Русский исход». В этих статьях и телепередачах общественности были впервые продемонстрированы подлинные архивные документы и материалы из следственных дел в отношении А.Л.Байкова, Н.К.Муравьёва, А.В.Пешехонова, Ф.А.Степуна и других репрессированных.
СУДЬБА ИНТЕЛЛИГЕНЦИИ В КОНЦЕ ХХ ВЕКА И СЕГОДНЯ.
Устранение Железного Занавеса и начало реформ по образцу демократических стран Запада повлекло за собой – и не только в России – переоценку всех ценностей. Чёрно-белая картина мира видоизменилась; время стало разноцветным. Интеллигенция вышла в свет. На рубеже 1980-1990-х годов в России произошло невиданное: бывшие диссиденты, шестидесятники, эмигранты протянули руку власти, заявив – едва ли не впервые в русской истории – о своей принципиальной солидарности с ней. Так было во время Горбачёва и в начале эры Ельцина, до событий 1993 года, вновь расколовших общество. Но и сегодня мы не видим конфликта интеллигенции с властью – правильнее сказать об известном отчуждении, наступившем в период чеченских войн, и разочаровании, усугублённом возвращением к советскому гимну.
Это - важный момент. Русская интеллигенция реализовывала себя на протяжении двух веков через противостояние государственной власти, не желающей или не умеющей жить по правде. Интеллигенции нужна была, с одной стороны, сильная власть, а с другой стороны – святой идеал. За многие десятилетия в русской интеллигенции выработалось непроизвольное стремление к конфронтации. Теперь настала пора, когда можно говорить свободно, не опасаясь за последствия.
Нет теперь и Великого Немого народа, от имени и во имя которого вещала интеллигенция. Социальный спектр современной России многомерен и многоцветен, и совершенно не похож на деление людей по принципу социального происхождения или членства КПСС. Нет народа, но есть общество; в нём множество уровней, прослоек и групп.
Не понимая и не принимая пути, по которому пошла Россия, некоторые из интеллигентов стали отрекаться от своего «ордена», способствовавшего краху советской системы. Причины расхождения в этом случае были, как правило, идеологические, повлекшие за собой глубокий раскол в писательской, театральной и даже научной среде. Академик А.М.Панченко заявлял: «Не хочу быть интеллигентом», усматривая в демократах главным образом предрассудки и пороки, свойственные интеллигенции. Его коллега, академик Д.С.Лихачёв, напротив, всячески подчёркивал мужество и достоинство русской интеллигенции, внутренне сохранившей себя в годы советского произвола и сумевшей продолжить свои традиции. Сам Дмитрий Сергеевич, потомственный интеллигент, персонифицировал эту не сломленную русскую интеллигенцию и как, никто другой, воплощал собой преемственную связь между ее дореволюционным и советским прошлым. Но Лихачёв был одинокой фигурой, олицетворением редкого, уже исчезающего типа личности. Многомиллионная аудитория воспринимала его с трепетом, но не как современника, а как мудрого пришельца из минувших времен.