Реферат: Изменение географической оболочки при добыче полезных ископаемых на примере Рускеальской мраморной ломки

Самыми декоративными мраморами Рускеалы являются полосчатые мраморы с чередованием пепло-серых, почти черных и белых полос и мраморы с лучистыми сноповидными агрегатами актинолита и термолита. Эти две разновидности мрамора, в основном и разрабатывались в прошлом для Петербурга. (Зискинд, 1989 г.)

2.2. История выработок Рускеала, применение рускеальского мрамора.

Самые первые упоминания о деревне Рускеала встречаются в налоговых книгах 1500 года. Как и другие деревни вокруг, Рускеала состояла тогда из нескольких дворов и не играла особой роли в экономической жизни Карелии.

Очевидно, что самые первые разработки мрамора велись в конце XVII века шведами, в основном для жжения строительной извести, реже для постройки фундаментов и стен зданий в окрестностях. (Сборник карт 1718 – 1730 гг.)

В 1721 году, после заключения Ништатского мира, большая часть территории церковного прихода была подарена Петром I фельдмаршалу князю Бутурлину. Тот заселил опустевшие в ходе войны земли крестьянами из центральных районов России.

В 1721 году и позже выломка мрамора в Рускеале не велась, и о «шведских» каменоломнях забыли на долгие десятилетия, вспомнив о них лишь только тогда, когда на российский престол взошла Екатерина II. (Борисов, 2001 г.)

Петербургу срочно был нужен мрамор и желательно свой, отечественный. Тогда-то, в 1760 годы вспомнили, сто в Выборгской губернии, на берегу реки Русколки есть залежи красивых мраморов. Большую помощь в возрождении добычи мрамора в Рускеале оказал Самуил Алопеус, который оставил после себя книгу, раскрывающую нам тайну о заложении первых мраморных ломок. В 1765 году Самуил Алопеус пригласил в Рускеалу разведчика камня Андрея Пилюгина. Разведчик заложил там опытные ломки. Осенью 1767 года Рускеальские мраморные ломки осмотрел горный инспектор капитан Кожин с полковником Зверевым. Похвалив работу своего предшественника, они дали положительную оценку перспектив здешнего месторождения. Промышленная добыча Рускеальского мрамора началась после подписания Екатериной II известного указа Сената от 19 января 1768 года, и была поручена в первые, самые тяжелые годы, опытному горному инженеру Кожину (Алопеус, 1787 г.).

Мрамор с реки Русколки должен был пойти на украшение Исааковского собора. Тогда, в 1768 г. из Рускеальского мрамора мастер Бергер сделал «постамент, где должны были храниться медали в честь заложения соборной Исааковской церкви» (Алопеус, 1787 г.).

Главные работы по добыче мрамора (с 1769 г. по 1830 г.) велись на горе Белой. Здешний мрамор пошел в основном на украшение Исааковского собора Ринальди и Монферрана (1818 – 1858 гг.). Часть этого камня пошла на изготовления наличников окон Мраморного дворца, облицовку южного фасада Михайловского замка (1800 г. В. Бренна), изготовление оконных досок зимнего дворца, сооружение постамента памятнику Петру I (1800 г. Р. Бренна) перед Михайловским замком и др. здания и сооружения Петербурга. (Булах, 1987, 1999 гг.)

Также мрамор с горы Белой использовался в сооружении: Орловских ворот (1772 г. А. Ринальди), фриза Екатеринского дворца (1782 – 1785 гг. Камефон) и др. (Булах 1987 – 1999 гг.)

В начале XIX века, когда Рускеальские мраморные ломки находились введении «Комиссии по постройке Казанского собора», начал действовать карьер на Зеленой горе, расположенной неподалеку от горы Белой.

Известно, что в «главной мраморной ломке» Рускеала (1769 по 1830 гг.) было добыто больше 200 тыс. тонн мрамора. (Соболевский, 1839 г.)

Большая часть этого камня отправлялась в Петербург, Царское село и Гатчину, меньшая, в виде окола и щебня складировалась в отвалы.

Старинные каменоломни, работавшие в Рускеале с 1769 по 1830 гг. практически не сохранились, т.к. большая их часть попала в зону действия новых более крупных карьеров.

В 1840 гг. добыча Рускеальских мраморов для Петербурга постепенно затухала и с окончанием строительства Исааковского собора вовсе прекратилась. Лишившись государственных заказов, Рускеала превратилась в запущенный карьер. Через несколько лет выработка опять начинает действовать, но не для декоративно-облицовочных целей, а для жжения строительной извести, которая применялась как стройматериал. (Борисов, 2001 г.)

После 1870 и до 1930 гг. Рускеальская каменоломня насчитывала 7 горизонтов, 3 из которых были подземные.

Рускеальские мраморы давали хорошую известь, декоративную серую и белую крошку. Она применялась для штукатурки стен и потолков разных построек городов и поселков юго-восточной Финляндии. (Борисов, 2001 г.)

Когда началась война, все работы на Рускеальских мраморных ломках остановились. Когда же работы возобновились (после войны) «Главный карьер» оказался затопленным. Завод в Рускеала вновь стал давать известь, но уже не с главного карьера, а с новых выработок, заложенных по периферии месторождения. С 1955 года завод стал выпускать помимо извести также мраморную крошку, а с 1960 года – декоративный щебень и известковую муку (для удобрения полей) (Борисов, 1996 г.).

В 1973 – 1985 гг. в Рускеальских выработках добывали декоративно-облицовочный камень с помощью итальянских канатно-распиловочных станков. Блоки и плиты из Рускеалы, после обработки их на Кондопожском камнеобрабатывающем заводе, разошлись по многим уголкам Советского Союза. Так, в Ленинграде серовато-зеленый и светло-серый мрамор Рускеалы пошел на украшение подземных залов станции метро «Приморская» и «Ладожская». (Зискинд, 1989 г.)

Вскоре блочный карьер навсегда закрыли в связи с трещинами, которые образовались из-за взрывов (со второй половины XIX в. до 1970 гг.). После закрытия блочного карьера Рускеальский завод продолжал поставку щебня, извести и мраморной крошки в различные районы страны. (Борисов, 2001 г.)

На территории Рускеала, в 300 м от «Главного карьера», на краю деревни, у реки Тохмайоки сохранилось старое (примерно 150 лет) кладбище, где хоронили рабочих и мастеров мраморной ломки.

Кладбище сохранилось не в лучшем виде: памятники растащены или разбиты, ограды не осталось, одна часть от ворот куда-то пропала. На его территории лежат всего четыре надгробных плиты (см. рис. 2). 1 плита. Имеет форму равнобедренной трапеции с основаниями 62 и 44 и высотой 132 см, с гранеными краями. По прошествии многих лет памятник обветрился, покрылся лишайником и мхом. Надпись на плите стала почти нечитаемая, но все же удалось восстановить следующее:

«на сем месте похоронено тело … Андрея … 1832 года … июня. «…»

2 плита. Выглядит в виде памятника на постаменте. Размеры ее не велики: памятник 60´30 см, постамент в виде квадрата 50´20 см. На этой плите не сохранилось надписей, но сам камень за многие годе не обветшал.

3 плита – прямоугольник с гранеными концами размером 22´115 см. В отличие от других плит, она сохранилась лучше всех. Надпись на ней гласит:

«на сем месте погребено тело города Сердоболя мещанина Григория Петрова, родившегося 1830 сентября 30 дня…1830 февраля скончавшегося…дня на 62 году от рождения положен сей памятник сыном его Матвеем 24 марта 1834 года.»

Внизу, под надписей выбит православный восьмиконечный крест.

4 плита сохранилась хуже всего, но что удивительно, надписи остались неповрежденными:

«На семъ месте погребено тело умершего тивдïскихъ мраморныхъ ломокъ мастераваго Семена Сазонова ему от роду было 33 года оставшихъ у него сиротах жена и четверо детей умер 1821 года сентября 27 дня»

Как мы видим, на памятниках того времени заключалась информация не только о полном имени, смерти и рождению умершего, но и о том, где он работал, а иногда где жил и кто остался у него в сиротах.