Реферат: К вопросу о политическом могуществе галльских друидов

Геннадий Казакевич, Киевский Национальный Университет им. Т. Шевченко

Важные социальные функции, лежавшие на плечах кельтских друидов, почтение, которое окружало жрецов-философов в обществе, неоднократно привлекали внимание многочисленных античных авторов. Кроме исполнения своих непосредственных обязанностей, связанных с отправлением культа, друиды воспитывали молодых галлов знатного происхождения, вершили суд. К их советам, словно к указаниям, прислушивались цари, а сами они, время от времени: «когда армии сходились одна с другой с оголенными мечами и поднятыми копьями, … выходили между ними и останавливали сражение, словно укрощая диких зверей» [Diod. Siculus., V, 31, 5.]

Подобные высказывания греческих и римских писателей, подкрепленные, нередко, их собственными философско-этическими воззрениями в большей мере нежели реальными фактами, способствовали распространению в исторической литературе мнения, согласно которому, галльское жречество представляло собой надплеменную корпорацию, деятельность которой уравновешивала социальные противоречия древней Галлии и могла сплотить разрозненные племена перед лицом внешней опасности. Представление об экстраординарном политическом могуществе, суровой дисциплине и централизации «ордена друидов», господствовало в научной литературе XIX века, но даже сейчас во многих специальных работах слышны отголоски подобных воззрений. Как правило, они прослеживаются когда речь идет об оценке значимости ежегодного съезда галльских жрецов, в ходе которого они, якобы могли принимать судьбоносные решения в отношении целых народов. Однако, существуют ли исторические факты способные подтвердить, что галльские друиды действительно были объединены в централизованную теократическую корпорацию? Можем ли мы вообще говорить о друидах как о независимом субъекте политического влияния в Галлии?

Единственным источником, позволяющим нам с большей или меньшей степенью достоверности реконструировать картину политической жизни Галлии в течении достаточно продолжительного временного отрезка, являются «Записки о галльской войне» Гая Юлия Цезаря. Описанная в этом произведении почти восьмилетняя, победоносная для римлян, кампания засвидетельствовала трагический финал независимости Галлии. Успех Юлия Цезаря традиционно объясняют преимуществом римской военной организации, политическими талантами полководца, а также наличием более или менее мощной проримской партии практически в каждом галльском племени.

Римский военачальник характеризует друидическое жречество как чрезвычайно влиятельную панкельтскую организацию, почти орден, с верховным друидом во главе, наделенный неограниченными полномочиями в решении не только религиозных, но и общественных вопросов [Caes. Debellogallico., VI, 13]. Такая организация должна была бы стать серьезным препятствием в осуществлении планов Цезаря-политика и неоднократно привлекать внимание Цезаря-писателя. Последний, однако, словно нарочно, игнорирует друидов, которые, за исключением вышеуказанного отрывка, фигурируют в тексте всего несколько раз. Н. Витт объясняет эту удивительную особенность источника тем, что во времена Цезаря, друиды уже утратили былое могущество [Witt, 323]. На наш взгляд, ближе к истине мысль Дж. Тьерни, который считает, что отношение Цезаря к друидам обусловлено определенными политическими мотивами [Tierney, 223-224]. По словам С. Пигготта, обращает на себя внимание стремление Цезаря увеличить в глазах своих читателей-современников масштабы галльской угрозы [Piggott, 105].

Действительно, в I веке до н.э. metusgallicus все еще являлся существенным фактором влиявшим на формирование римского политического сознания. Еще 113 году до н. э. при известии о разгроме кельтами-скордисками римской консульской армии, Вечный Город был объят такой паникой, что его жрецы прибегли к принесению человеческих жертв [Briggs, 2].

Немногим более полувека спустя, на страницах своего произведения Цезарь не упускал случая мастерски использовать страхи своих соотечественников. Так произошло и в случае с друидами: создав однажды образ могущественной жреческой корпорации, Цезарь не мог и не хотел отказываться от этого образа в дальнейшем. Именно этим объясняется замалчивание Цезарем ряда фактов, имевших непосредственное отношение к галльскому жречеству.

Так, например, проконсул не упоминает о принадлежности к духовному сословию эдуя Дивитиака, одного из важнейших действующих лиц в событиях 58-49 гг. до н. э. О том, что последний был, кроме всего прочего, друидом мы узнаем из произведения Цицерона [Cicero. Dedivinatione. I, 41, 90]. Влиятельнейший представитель своего племени, военный и политический деятель, Дивитиак осуществлял важные миссии и посольства, в тоже время являясь самым последовательным и верным союзником Цезаря. Однако, ничто не указывает на то, что другие галлы считали предателем друида, стоявшего во главе проримской партии мощнейшего племени эдуев. Куда более вероятно, что галльские друиды I века до н. э., являвшиеся зачастую богатыми людьми знатного происхождения, произвольно примыкали к про- или антиримской партии в зависимости от своих собственных интересов.

Весьма показателен упомянутый Цезарем эпизод, завершающий собой VI главу «Записок». После второго британского похода Цезаря в Галлии вспыхнуло восстание, инициированное тревером Индутиомаром и эбуроном Амбиоригом. Восставшие нанесли римлянам ряд поражений, однако Цезарю все же удалось переломить ход войны. Разгромив основные силы восставших, римляне огнем и мечем прошли земли побежденных. «Мир», который на время установился в Галлии, был достаточно прочен, поскольку Цезарь, оставив легионы, уехал по своим делам в Италию. Однако, перед отъездом он созвал общегалльский съезд в стране ремов, целью которого была нейтрализация руководителей антиримской партии двух галльских племен. Приведем полностью посвященный этому событию фрагмент произведения:

TalimodovastatisregionobusexercitumCaesarduarumcohortiumdamnoDurocortorumRemorumreducit, concilioqueineumlocumGalliaeindictodeconiurationeSenonumetCarnutumquaestionemhabereinstituitetdeAccone, quiprincepseiusconsiliifuerat, gravioresententialpronuntiatamoremaiorumsuppliciumsumpsit. Nonulli iudicum veriti profugerunt. Quibus cum aqua atque igni interdixisset … [Caes., Op. cit., VI, 44]

Опустошив таким образом эту местность, Цезарь, потеряв две когорты, отвел войско в Дурокорторум ремов. Назначив в этом месте общегалльское собрание, он решил произвести расследование о заговоре сенонов и карнутов. Аккон, стоявший во главе этого сборища, был приговорен к смерти и предан казни по обычаю предков. Некоторые в страхе перед судом бежали. Они были лишены огня и воды …

Обращает на себя внимание отмеченный здесь механизм галльского правосудия: расследование дела и вынесение приговора во время общегалльского съезда, затем казнь «по обычаю предков», бегство части виновных и объявление их изгнанными из общины. В той же шестой главе Цезарь дает описание судопроизводства друидов, имевшего место во время ежегодной ассамблеи в земле карнутов. Преступников здесь казнили, принося в жертву согласно весьма архаичному ритуалу (ср. «moresmaiorum»), а осмелившегося бежать от суда, ставили вне закона, отлучая от религиозной жизни общины и обрекая его, тем самым, на полное отчуждение (ср. «aquaatqueigniinterdixisset») [Caesar, Op. cit., VI, 13, 16].

В данном случае мы имеем сходный логический ряд: общегалльский съезд – судопроизводство – ритуальная казнь – отчуждение беглецов. Заметим, что связь между разгромом заговора и судопроизводством друидов практически несомненна, так как судили Аккона и его сообщников галльским судом, а ведь именно друиды выносили приговоры почти по всем общественным и частным вопросам («feredeomnibuscontroversiispublicisprivatisqueconstituunt»). Это Цезарево «почти по всем» (feredeomnibus), исходя из контекста в котором употреблено выражение, можно читать как «по всем важнейшим», а политический заговор аристократов двух племен уж никак нельзя назвать событием заурядным. Нам важен, однако, не сам факт вынесения друидами обвинительного приговора Аккону, а то, что их правосудие было использовано Цезарем в целях проведения такой масштабной пропагандистской акции, какой была казнь противников Рима перед лицом представителей всех галльских общин.

Таким образом, детальный анализ важнейшего источника информации о галльских друидах дает возможность предположить, что в ходе галло-римских войн середины I века до н. э. по меньшей мере часть галльского жречества находилась на стороне римлян. Отметим, что речь идет именно о части друидов, так как возможность выступления всего кельтского жречества на стороне завоевателя невероятна, в силу своей абсурдности. Само по себе, это исключает возможность существования политического единства галльских друидов, или, в крайнем случае, делает его иллюзорным. Не отрицая значительного влияния, которым обладали друиды в обществе доримской Галлии, мы считаем возможным предположить, что следы этого влияния нужно искать в несколько иной плоскости. Носителем могущества галльского жречества была не эфемерная организация (корпорация, орден и т.п.) друидов, а конкретные личности, в силу тех или иных причин обладавшие высоким социальным статусом.

Список литературы

BriggsL. Twyman. Metus Gallicus: The Celts and Roman Human Sacrifice. // The

Ancient History Bulletin. 11.1 (1997) – p. 1-11

Piggott S. Druidzi: tіum. z ang. – Warszawa: RTW, 2000. (1st edition: The Druids. – London: Thames and Hudson, 1968.)

Ross A. Everyday life of the pagan Celts. – London, New York: B. T. Batsford, G. P. Putnam’s, 1970.

Ross A. Ritual and the druids. //The Celtic World. – London, New York: Routledge. – 1997. P. 423-443.

Tierney J. J. The Celtic ethnography of Posidonius. // Proceedings of the Royal Irish Academy. – 1960. – vol. 60, section C, №5 – P. 189-275.

Witt N. J. de. «The druids and romanization» // Trans. and Procs. Amer. Philolog. Ass. LXIX (1938), p. 319-332.