Реферат: Контрапункт
Такое сочетание имеет для Готорна критически-важное значение. Мир у него неизменно многополярен, ни один человек, пользуясь знаменитой строкой Джона Донна, взятой Хемингуэем в качестве эпиграфа к роману «По ком звонит колокол», – не остров. Но остров без человека – лишь голая пустыня.
Тут имеет смысл ещё раз отвлечься в сторону биографии писателя. В 1841 году он сделался участником колонии Брук Фарм, основанной в “целях объединения интеллектуального и физического труда... слияния мыслителя с работником”. Труд здесь, заключавшийся в обработке полей, ремесленных занятиях, школьном обучении, был разделён между колонистами поровну, и оплата его тоже была равной. Словом, фурьеристская фаланга, социалистическое или даже коммунистическое предприятие.
Готорн провёл здесь всего полгода, но ни зряшным, ни случайным участие в этой коллективной робинзонаде для него не было. И дело даже не в том, что проросло оно очередным романом – «Блайтдейл». Книга как раз достаточно бледная, может, потому именно, что, несмотря ни на какие оговорки в авторском предисловии, слишком тесно привязана к месту и времени действия, явно не хватает исторической глубины. Просто Готорн остро ощущал потребность собственным опытом удостоверить истину, выстраданную писательской работой, да, впрочем, и работой родной истории, жаждущей художественного осуществления: личность способна достичь полноты только как личность общинная. В противном случае, как даже с некоторым нажимом сказано в одной из новелл, человек рискует оказаться «Отверженным Вселенной».
Но самое интересное начинается дальше. Да, вне связи с коммуной человек не полон, а Вселенная без человека мертва. Однако последний штрих наносит художник – без него, как без Бога, гармонии нет, один лишь первородный хаос.
Есть у Готорна относительно ранний рассказ – «Майское дерево Мерри-маунта». Сюжет, как нередко у него, исторический, он описан Уильямом Брэдфордом, лидером пассажиров «Майского цветка» и самым ранним хронистом жизни в колониях: некий удачливый авантюрист по имени Томас Мортон захватил одну из факторий в Новом Плимуте, наладил торговлю с индейцами и, придумав новое название – Merry Mount, что и означает Весёлая Гора, принялся устраивать здесь всяческие пиршества и просто безобразия, явно противные самому духу пуританизма. Впоследствии Мортон был арестован и отправлен назад в Англию. Вполне ли объективен Брэдфорд в описании этой истории – вопрос спорный. Но не в этом дело. В любом случае для него эта история – не более чем эпизод, один в ряду многих. Готорн же придаёт ему художественный, то есть подлинный, смысл: за событиями у Весёлой Горы, где пуритане-ортодоксы сокрушают нечестивцев, мерцает сама судьба. “От исхода этой вражды зависел будущий характер Новой Англии”.
А в другой новелле, на сей раз из поздних, «Великий Каменный Лик», Готорн всё объясняет своими словами: “Никакое творение не могло считаться законченным, пока поэт не истолковал и тем самым не завершил его”.
Натаниэль Готорн – человек меры, человек середины, это буквально во всём сказывается.
Он прожил жизнь не то чтобы длинную, но и не короткую – шестьдесят лет.
Он был не столь благополучен житейски, как, скажем, Купер, но и вовсе не бедствовал, как Эдгар По.
Не ждал его удел прижизненного забвения, как Мелвилла, но и оглушительной популярностью Лонгфелло, с которым, кстати, учился в одном колледже, он тоже не пользовался.
И в творчестве своём Готорн тяготел к середине, избегая крайностей.
Но эта середина – центр, куда, как в фокус, сходятся лучи литературы.
Готорн – писатель-контрапункт, а это, по словарному определению, “искусство сочетать самостоятельные, но одновременно звучащие мелодии в одно целое”.