Реферат: М.М.Сперанский: реформатор от бюрократии

М. М. СПЕРАНСКИЙ: РЕФОРМАТОР ОТ БЮРОКРАТИИ

Ненастной мартовской ночью 1812 года из Петербурга в юго-вос­точном направлении выехала почтовая кибитка. В ней находились два пассажира: тайный советник Михаил Михайлович Сперанский и част­ный пристав Шипулинский. Со стороны можно было предположить, что неотложные государственное дела заставили важнейшего сановни­ка Российской империи в сопровождении полицейского чина оставить столицу в столь неурочное время, И только в придворных круга знали, что единомышленник императора Александра I в реформаторской деятельности и его ближайший советник по вопросам возможного переустройства России, секретарь Государственного совета высочай­шим повелением отправляется в ссылку.

Сложно найти в историческом сознании последующих поколений личность, которой давались бы столь противоречивые оценки: "попо­вич", "семинарист", "служака", "предатель", "отец русской бюрокра­тии", "реформатор" и т. п. Его имя привлекало к себе внимание общества в те периоды российской истории, когда государство находи­лось на пороге существенных преобразований. Не случайно, что именно в годы подготовки и проведения реформ публиковались наиболее обстоятельные исследования о жизни и деятельности М. М. Сперанско­го. Что и почему привлекло в личности Сперанского исследователей различных направлений в эти исторические периоды? Ответ на эти и другие вопросы можно найти в биографии нашего героя и во времени, в котором он жил.

Михаилу Сперанскому как государственному чиновнику не раз приходилось писать автобиографию. При всей своей педантичности он, как впоследствии установили историки, в датировании своего дня рождения ошибся ровно на один год. И это было неудивительно.

Михаил родился в новогоднюю ночь 1772 года в семье сельского священника деревни Черкутино, которая находилась во Владимировской губернии. Вероятно, в памяти родителей со временем остался день рождения, а год немного сместился.

По сложившейся традиции, сыновьям священника предстояло про­должить дело отца. В девятилетнем возрасте, с помощью родственника главы семейства, он был устроен во Владимирскую епархиальную семинарию. Здесь Михаил попал для себя в новый мир. Поступлению в семинарию предшествовали годы относительной самостоятельности. Отцу его, Михаилу Васильевичу, было недосуг заниматься воспитани­ем сына, на матери лежало все хозяйство. Лишь общение с дедом Василием позволило ему овладеть грамотой, научиться читать и писать. От природы он был щуплым, сверстники порой по-детски жестоко насмехались над ним. Вероятно, это и способствовало тому, что с детских лет он предпочитал чтение мальчишеским забавам, увлечение книгами нашло свое продолжение в годы учения в семинарии.

В середине семидесятых годов XVIII века в семинарии существовали порядки, которые во многом отражали общественные нравы конца правления Екатерины II. В частности, там, как и в других учебных заведениях, широко применялись телесные наказания, в том числе и битье провинившихся розгами. М. Сперанский проявил себя достаточно дисциплинированным воспитанником и бит не был. В 1788 году Владимирская семинария была объединена в одно учебное заведение с Суздальской и Переяславской. Местом нахождения новой семинарии стал г. Суздаль. Однако в Суздальской семинарии Сперанскому долго учиться не пришлось. Причиной тому были изменения, начавшиеся в системе церковного образования. Синод русской православной церкви в конце XVIII века был озабочен низким уровнем подготовки священ­нослужителей. Во многих семинариях, по мнению Синода, слушателям не давали достаточных знаний. Поэтому было принято решение о создании на базе Славяно-греко-латинской семинарии, располагавшей­ся в Александро-Невском монастыре Петербурга, "главной семина­рии", которая в 1797 году была преобразована в Духовную академию.

Программа Александро-Невской семинарии была составлена с уче­том рационалистического и философского духа того времени. Она предусматривала безусловное изучение как традиционных семинар­ских дисциплин— теологии, метафизики, риторики и других, так и дисциплин светских — математики, физики, истории, греческого языка. В распоряжении семинаристов была богатейшая библиотека, в которой имелись в подлинниках труды многих западноевропейских мыслителей. По решению Синода в Александро-Невскую семинарию направлялись лучшие слушатели провинциальных семинарий со всей России. Удостоен чести быть зачисленным в "главную семинарию" был и Михаил Сперанский.

Чрезвычайно интенсивный характер обучения, вкупе с суровым монашеским воспитанием, вырабатывал у семинаристов способности к продолжительным и напряженным умственным занятиям. Постоянные упражнения в написании сочинений развивали навыки строгого, логичного письма. Господствовавший в семинарии дух угождения стар­шему и сильному, порабощения младшего и слабого формировал страх перед власть предержащим, но и в условиях строжайшей дисциплины у семинаристов находилось время и возможность "согрешить": выпить, поиграть в карты, просто побузить. В отличие от большинства своих соучеников, Михаил предпочитал проводить свободное время не в доступных развлечениях, а в чтении имеющихся книг. Это позволило ему стать одним из наиболее эрудированных семинаристов.

Выпускникам Александро-Невской семинарии подлежало возвра­щаться в те семинарии, откуда их направили, для работы в качестве преподавателей. М. Сперанскому было сделано предложение остаться для работы в Петербурге. Весной 1792 года он был определен на должность учителя математики "главной семинарии" России. Несом­ненные успехи молодого преподавателя, его энциклопедичность не остались незамеченными руководством учебного заведения. Через три месяца после начала преподавательской деятельности М. Сперанскому поручают вести курсы физики и красноречия, позднее — курс фило­софии. В 1795 году его жалование, при столь высокой загруженности, составляло 275 рублей ассигнациями в год. Для столицы это была небольшая сумма, особенно для молодого человека.

В 1796 году в жизни М. Сперанского произошли изменения, которые во многом определили дальнейшую судьбу рядового пре­подавателя семинарии. В поисках дополнительных заработков он устроился личным секретарем генерал-прокурора А. Б. Куракина. Некоторое время Сперанский совмещал преподавательскую дея­тельность с работой у князя. В конце декабря 1796 года он прекра­щает преподавательскую работу, вероятно не предполагая, что вер­нется к ней в других условиях, при других обстоятельствах и не в рамках учебного заведения. С конца 1796 года Михаил Сперанский вливается в состав бесчисленной армии российского чиновничества. Эти изменения в его жизни произошли в тот год, когда на российский престол взошел Павел 1.

42-летний Павел I вырос вдали от государственных дел, отстранен­ный от двора своей матери, Екатерины II, и долгие годы прожил в Гатчине, близ Петербурга, в окружении наемных прусских офицеров. По словам историка В. О. Ключевского, "науки плохо давались ему и книги давили его своей безустанной размножаемостью". Новый импе­ратор был человеком неуравновешенным, неврастеничным, но отнюдь не слабоумным, как пыталась его изобразить часть историографов. Вступив на престол, Павел I перенес гатчинскую обстановку муштры и вахтпарадов в Петербург. Город превратился в большую казарму, где все регламентировалось. День в столице начинался теперь в 6 часов утра, в 10 часов вечера жизнь замирала. Петербургский генерал-гу­бернатор И. П. Архаров из чувства усердия приказывал даже дома в столице выкрасить в любимые Павлом черно-белые цвета. Полицей­ская опека над частной жизнью дошла до крайности. Борьба с идеями Великой французской революции, проникающими из Европы в Россию, принимала порой курьезные формы. Так, по распоряжению Павла были изъяты из обращения слова: "гражданин", "отечество" и т. п., преследовалось ношение фраков и лакированных туфель, была уста­новлена единообразная форма воротничков и причесок. Все с одной целью — истребить в России дух мятежной Франции.

Исследователи российской истории по-разному оценивали деятель­ность Павла I. Дворянский историк Н. К. Шильдер считал правление Павла "временем слепой прихоти и насилия", "периодом бреда и хаоса". Совершенно противоположную оценку царствованию Павла дал известный историк и дипломат второй половины XIX века Д.Д. Милютин, который назвал царствование Павла "временем преобразо­ваний, которыми вводились порядок и управление". Данная оценка вызвана тем, что при Павле началось реформирование структур госу­дарственного аппарата и изменение законодательства по крестьянскому вопросу. В такое сложное и противоречивое время начинала склады­ваться чиновничья карьера Михаила Михайловича Сперанского.

Как делали карьеру в России? Безусловно, многих возносили вверх по служебной лестнице знатность, родственные связи, богатство или просто же случай. Но к последнему нередко добавлялось и другое — усердие и расторопность в исполнении служебных поручений, ум и талант. Из всех средств сделать карьеру самое надежное в России во все времена, однако, было не ум и не послушание, а протекция. Ни знатности, ни протекции у Сперанского не было. В середине XIX века либеральной историк и философ Б. Н. Чичерин писал: "Вспомним, что и недавно скончавшийся последний государственный муж, граф Спе­ранский, вышел из низших слоев общества и одними заслугами возвысился до высших почестей государственных".

Карьера М. М. Сперанского вначале была стремительной. Через три месяца после своего вступления на государственную службу, а точнее 5 апреля 1797 года, экспедитор генерал-прокурорской канцеля­рии титулярный советник М. М. Сперанский получает чин коллежского асессора. Еще через девять месяцев — 1 января 1798 года — он стал надворным советником. Спустя двадцать с половиной месяцев — 18 сентября 1799 года — коллежским советником. Не прошло и трех месяцев, как он — статский советник. Случилось это в декабре 1799 года. А в июле 1801 года он получает чин действительного статского советника, соответствовавший званию генерала. Немногие чиновники того времени, даже имеющие титулы и протекции, столь быстро поднимались по служебной лестнице.

С января 1797 года, когда Сперанский был зачислен в канцелярию генерал-прокурора, по март 1801 года, когда он получил новое назна­чение, у Михаила Михайловича сменилось четыре начальника. Как правило, новый руководитель подбирал для себя и новых исполнителей. Более того, генерал-прокурор П. X. Обольянинов, сменивший на этом посту А. А. Беклашова, получил распоряжение императора Павла I сменить всех чиновников в ведомстве. Но после продолжительной беседы со Сперанским, занимавшим должность руководителя канцеля­рии генерал-прокурора, Обольянинов сумел убедить Павла I сделать для Сперанского исключение. Такое отношение к Михаилу Михайло­вичу можно объяснить его умом, педантичностью, умением в кратчай­шие сроки подготовить любой документ в рамках существовавших законов. Эти документы отличались точностью, лаконичностью, изы­сканностью стиля. Накануне своего дня рождения, 31 декабря 1800 года, он получил за усердие по ходатайству генерал-прокурора П. X. Обольянинова свои первые награды — 2000 десятин земли в Саратов­ской губернии и орден Иоанна Иерусалимского.

В ночь с 11 на 12 марта 1801 года Павел I был задушен заговор­щиками в Михайловском замке. На престоле этот самый странный император во всей истории государства Российского пробыл всего четыре года и четыре месяца. Ни одна смерть государя России не воспринималась с такой неуместной радостью и восторгом, как его.

Последние месяцы правления Павла I Михаил Михайлович пребы­вал в состоянии душевного кризиса, вызванного личной жизненной драмой. В начале сентября 1799 года при родах умерла его жена Элизабет. Волею судьбы, ее, родившуюся в далекой Англии, в небогатой семье, занесло в Россию. Около двух лет молодой чиновник ухаживал за гувернанткой графа А.П.Шувалова. Впоследствии, вспоминая о первой встрече с Элизабет Стивенс, Сперанский писал: "Казалось, что тут впервые в своей жизни почувствовал впечатление красоты. Девушка говорила с сидевшей возле нее дамой по-английски, и обворожительно-гармонический голос довершил действие, произведенное на меня наружностью. Одна лишь прекрасная душа может издавать такие звуки, подумал я, и если хоть одно слово произнесет на знакомом мне языке это прелестное существо, то она будет моей женой". Они прожили в счастье и взаимопонимании чуть больше года. Это была первая и, видимо, последняя любовь Михаила Михайловича. Он больше никогда не женился, перенеся свои чувства на дочку, которую удалось спасти во время роковых родов.

Начало царствования Александра I не могло не казаться прекрас­ным. Привлекательная, одухотворенная внешность нового императора, дружелюбие, простота в манерах, тон и содержание речей, первые шаги на поприще государственной деятельности — все это вселяло очарова­ние и надежды. "После краткого и несчастливого царствования Павла, — писал в своих мемуарах декабрист А. М. Муравьев, — вступление на престол Александра было встречено восторженными возгласами. Никогда еще большие чаянья не возлагались у нас на наследника власти". С самого начала Александр дал понять окружающим, что не намерен в свое царствование ограничиваться одними разговорами. Из близких ему друзей был создан "Негласный комитет", предназначен­ный для подготовки реформы управления империей. В состав комитета вошли воспитанные на передовых западноевропейских политических идеях молодые аристократы: граф П. А. Строганов, его двоюродный брат Н. Н. Новосильцев, граф В. П. Кочубей и князь А. А. Чарторыйский. В июне 1801 года "Негласный комитет" приступил к работе.

Восшествие на престол нового императора привело в движение чиновничий мир. Кого-то отправили на пенсию, кого-то в провинцию, а то и в ссылку, иных же ожидало повышение по службе. В марте 1801 года Сперанский получил новое назначение. Ему повелевали состоять статс-секретарем при Д. П. Трощинском, который, в свою очередь, исполнял работу государственного секретаря при Александре I. Таким образом, Михаил Сперанский оказался в кругу лиц, которые во многом определяли политику государства. По своей должности Трощинский обязан был предоставлять императору доклады и редактировать исхо­дящие от него бумаги. Михаил Михайлович, обладавший гибким умом, обширными познаниями к тому же не имевший равных себе в тогдаш­ней чиновничьей России по искусству составления канцелярских бу­маг, неизбежно должен был сделаться правой рукой своего начальника. Это и произошло — Трощинский стал поручать Сперанскому состав­ление манифестов и указов, которых в первые годы правления Алек­сандра I было великое множество.

Способности помощника Д. П. Трощинского привлекли к себе внимание членов "Негласного комитета". Летом 1801 года В. П. Кочубей взял Сперанского в свою "команду". В это время в "Негласном комитете" шла работа по преобразованию созданных еще Петром 1коллегий в министерства. Работа шла успешно, и указом от 8 сентября 1802 года в России учреждались восемь министерств: военное, морское, иностранных дел, юстиции, внутренних дел, финансов, коммерции, народного образования. Министры имели право личного доклада импе­ратору, который утверждал их мероприятия. Члены "Негласного ко­митета" были назначены на видные посты во вновь образованных министерствах. В. П. Кочубей возглавил Министерство внутренних дел. Он по достоинству оценил способности Сперанского и уговорил Алек­сандра I, чтобы тот позволил Михаилу Михайловичу работать под его руководством. В июне 1802 года, в возрасте тридцати лет, Сперанский возглавил в Министерстве внутренних дел отдел, которому предписы­валось готовить проекты государственных преобразований.

Подготавливая документы, Сперанский существенно корректиро­вал стиль их написания, отказываясь от стиля, сложившегося еще во времена Петра I. И. И. Дмитриев, возглавлявший в те времена Министерство юстиции, позднее вспоминал, что М. Сперанский был у В. П. Кочубея "самым способным и деятельным работником. Все проекты новых постановлений и его ежегодные отчеты по Министер­ству им писаны. Последние имели не только достоинство новизны, но и со стороны методического расположения, весьма редкого и поныне в наших приказных бумагах, исторического изложения по каждой части управления, по искусству в слоге могут послужить руководством и образцами". Фактически Сперанский положил начало преобразова­нию старого русского делового языка в новый.

В период с конца 1802 года по 1804 год из-под пера Сперанского вышла серия политических записок, как, например: "Об устройстве судебных и правительственных учреждений в России", "О корённых законах государства", "О силе общественного мнения", "Еще нечто о свободе и рабстве" и др. В этих записках он излагал свое понимание возможности преобразований в Российском государстве и методов их проведения.

Общая реформа общественно-политического строя России мысли­лась М. М. Сперанским в виде довольно длительного процесса. В записке "О постепенности усовершенствования общественного", дати­рованной 1802 годом, он писал: "Одно из главных правил лиц, управ­ляющих должно быть знать время. ...Теории редко полезны для практики. Они объемлют одну часть и не вычисляют трений всей системы, а после жалуются на род человеческий!". Обдумывая про­екты общественных преобразований, он понимал, что "всякая переме­на без нужды и без видимой пользы есть вредна, так как почти все легкие средства в делах государственных по большей части суть средства ненадежные", что "перемены на время могут быть блиста­тельными, но со временем зло возрастет самим исправлением его".

Время работы М. М. Сперанского в Министерстве внутренних дел, приходящееся на 1802—1807 годы, это относительно спокойный отре­зок его жизни. Он пребывал на вторых ролях, выступая по преимуще­ству исполнителем, хотя и наделенным даром и возможностью творче­ства. Так, большинство своих политических записок он писал по собственной инициативе.

Среди других исполнителей власть имущие его явно выделяли. В 1804 году Сперанскому была пожалована в награду аренда в Лифляндской губернии сроком на 12 лет с ежегодным доходом в 12000 рублей. В ноябре 1806 года он был награжден орденом Святого Владимира 3-й степени. Эти награды свидетельствовали о расположенности Алексан­дра I к 35-летнему чиновнику. Следует также не забывать, что Сперанский был одним из немногих в окружении императора, не имевших дворянских титулов.

Начиная с 1806 года, из-за ухудшившегося здоровья, В. П. Кочубей оказался не в состоянии лично делать доклады императору, как полагалось министру. Поэтому он отдал распоряжение, согласно кото­рому доклады по министерству для императора делал М. М. Сперан­ский. Круг вопросов, которыми занималось Министерство внутренних дел, был чрезвычайно широк. Он включал в себя как вопросы внут­ренней, так и внешней политики. Тем не менее, Михаил Михайлович с достоинством справлялся со своими задачами и вскоре был замечен императором, приближен к себе.

Не последнюю роль в сближении императора и Сперанского сыг­рало отношение Михаила Михайловича к внешней политике Алексан­дра /. В 1802— 1803 годах резко обострились отношения между Россией и Францией. Это было вызвано активизацией французской экспансии в германских землях и на Средиземноморье, что затрагивало интересы Российской империй. Одновременно усиливалась личная власть Напо­леона, который в мае 1804 года был провозглашен "императором всех французов". Разрыв с Францией был не только внешнеполитическим актом, он был продиктован и внутриполитическими соображениями. Значительная часть товаров, производимых в России, продавалась на рынках Англии, находившейся с Францией в состоянии войны. В апреле 1805 года в Петербурге была подписана англо-российская союзная конвенция, согласно которой Россия и Англия совместно выступали против наполеоновской Франции. Чуть позднее, осенью 1805 года, сложилась третья антифранцузская коалиция в составе Англии, Авст­рии, России, Швеции и Неаполитанского королевства. Немного позднее к ним присоединилась Пруссия. 2 декабря 1805 года союзные войска предприняли попытку дать генеральное сражение французам около Аустерлица, которое, в результате, было проиграно союзниками с большими потерями. Коалиция начала распадаться.

Осенью 1806 года была создана новая коалиция в составе Англии, Пруссии, России и Швеции. Но она еще не успела собрать свои силы, как Наполеон молниеносными ударами разгромил прусскую армию, занял Берлин и оккупировал большую часть Пруссии. Война постепен­но приближалась к границам России. В июне 1807 года русские войска потерпели очередное поражение на немецкой территории. Это побуди­ло Александра I начать переговоры с Наполеоном о перемирии. Итогом переговоров стал подписанный в Тильзите 7 июля 1807 года мирный договор между Россией и Францией, который был откровенно направ­лен против Англии и развязывал руки Наполеону в юго-восточной Европе. Самым тяжелым для России условием Тильзитского мира было ее присоединение к провозглашенной Наполеоном континентальной блокаде Британских островов.

Русское общественное мнение видело в Тильзитском соглашении унижение национального достоинства. Даже соратники Александра I по "Негласному комитету" отвернулись от него. Расстраивалась дли­тельная и прочная торговля с Англией, вследствие чего российское купечество и дворянство вынуждены были нести крупные убытки. Цены на внутреннем рынке выросли, экономическое положение насе­ления ухудшилось. Распространившееся в российском обществе недо­вольство Тильзитским договором приобретало устойчивый характер. В создавшихся условиях Александр I был вынужден искать себе сторон­ников среди знати и высокопоставленных чинов. Он их нашел в лице графа Н. П. Румянцева, назначенного в феврале 1808 года на долж­ность министра иностранных дел, А. А. Аракчеева, назначенного в 1808 году военным министром и М. М. Сперанского, авторитет которого среди российского чиновничества был довольно высок. Швейцарский дипломат и историк, автор многих исторических произведений, А. Валлотон объясняет быстрое возвышение Аракчеева и Сперанского в 1808—1810 годах тем, что они были сторонниками союза России и Франции¹⁶ .

Осенью 1808 года состоялась встреча двух императоров, российско­го и французского, в Эрфурте. Среди окружения Александра I был и М. М. Сперанский. О его роли в государственных делах Российской империи Наполеон, видимо, имел достаточную информацию и оценил способности молодого чиновника. Он оказывал Сперанскому знаки особого внимания¹⁷ . В разговоре с Александром I, желая продемонст­рировать свое уважение Михаилу Михайловичу, Наполеон сказал: "Не угодно ли вам будет, государь, променять этого человека на какое-ни­будь королевство?"¹⁸ Через три года эта фраза, достигшая ушей окружения российского императора, получит в общественном мнении другое толкование и сыграет определенную роль в судьбе Сперанского.

По возвращению из Эрфурта, Александр I назначил Михаила Михайловича товарищем, т. е. заместителем, Министра юстиции и одновременно советником императора в государственных делах. С этого времени Сперанский вплотную занялся подготовкой проектов реформ в России. Инициатором подготовки реформ был Александр 1. Это подтверждает и сам Сперанский в письме на имя императора. "В конце 1808 года, — писал Сперанский, — после разных частных дел Ваше Величество начали занимать меня постояннее предметами высшего управления, теснее знакомить с образом Ваших мыслей, доставляя мне бумаги, прежде вошедшие к Вам, и нередко удостаивая провождать со мною целые вечера в чтении разных сочинений, к сему относящихся. Из всех сих упражнений, из стократных, может быть, разговоров и рассуждений Вашего Величества надлежало, наконец, составить одно целое. Отсюда произошел план всеобщего государственного преобразо­вания" ¹⁹ .

В 1809 году М. М. Сперанский подготовил записку "Введение к уложению государственных законов", в которой изложил программу широких преобразований.

Разрабатывая проекты реформ в России, М. М. Сперанский не мог не обращаться к политическому опыту европейских государств. По его мнению, этот опыт показывал, что для Европы характерен переход от феодального правления к республиканскому". Он писал, что трудно противостоять этому процессу. "Тщетно власть державная силилась удержать его напряжение; сопротивление ее воспалило только страсти, произвело волнение, но не остановило перелома"²⁰ .

Анализируя обстановку в Российской Империи, он писал: "Тот же самый ряд происшествий представляет нам история нашего Отечества". И далее: "...настоящая система правления не свойственна уже более состоянию общественного духа, и настало время переменить ее и основать новый вещей порядок"²¹ . Россия шла, по его мнению, одним путем с Западной Европой.

В основу государственного устройства страны Сперанский предла­гал положить принцип разделения властей, размежевав законодатель­ные, исполнительные и судебные функции. На местах, по его мнению, следовало создать волостные, окружные и губернские Думы, а в центре — Государственную думу. Избирательное право предполагалось пре­доставить всем дворянам и людям "среднего сословия", обладающим определенным имущественным цензом. Судебные инстанции вплоть до губернского суда также должны были избираться, а состав высшей судебной инстанции — Сената — назначаться императором пожизнен­но из числа представителей, избранных губернскими Думами. Законо­дательная власть должна осуществляться совместно императором и Государственной думой, причем право инициативы законов принадле­жало бы только монарху. Государственной думе предоставлялось право делать запросы о государственных нуждах. Исполнительная же власть должна принадлежать правительству. Начало разделения властей пла­нировалось проводить последовательно от центральных учреждений до местных. Однако предложения, изложенные М. М. Сперанским, никог­да в полном объеме осуществлены не были.

Понимая, что успехи планирующихся преобразований в Российской империи во многом будут связаны с бюрократической машиной, Спе­ранский разработал проекты ее совершенствования. Ежедневно стал­киваясь с десятками, если не сотнями деловых бумаг, он имел возмож­ность определить уровень подготовки российских чиновников. Сам, являясь одним из важнейших чиновников государства, он прекрасно понимал значение "чиновничьей армии" для будущих реформ и поэ­тому стремился сделать ее высокоорганизованной и работоспособной.

В начале августа 1809 года был опубликован подготовленный Сперанским Указ 6 новых правилах производства в чины по граждан­ской службе. Можно лишь представить, сколько недоброжелателей появилось у Михаила Михайловича лишь благодаря одному этому Указу. Отныне чин коллежского асессора, который ранее можно было получить по выслуге лет, получали только те чиновники, которые имели на руках свидетельство об успешном окончании курса обучения в одном из российских университетов или выдержавшие экзамены по специальной программе. Данная программа предусматривала проверку знаний русского языка, знаний по одному из иностранных языков, естественного, римского, государственного и уголовного права, всеоб­щей и русской истории, государственной экономики, физики, географии и статистики России. Чин коллежского асессора соответствовал 8-му разряду "Табеля о рангах". Начиная с этого разряда и выше, чиновники имели большие привилегии и высокие оклады. Кроме того, 8-й разряд давал право потомственного дворянства²² . Не сложно дога­даться, что желающих получить чин коллежского асессора было много, а сдавать экзамены большинству претендентов, находившихся, как правило, в возрасте, было просто не под силу. Ненависть к М. М. Сперанскому охватила часть российского чиновничества.

С весны этого же года недовольство преобразованиями Сперанского начала выражать определенная часть дворянства. Это было вызвано Указом от 3 апреля 1809 года. По этому Указу менялся порядок, введенный еще в правление Екатерины II, согласно; которому дворяне, даже не состоявшие на государственной службе, получали звание камер-юнкера или камергера, а, следовательно, и определенные приви­легии. Отныне эти звания надлежало рассматривать как простые отличия, не дающие никаких привилегий. Привилегии получали толь­ко те, кто нес государственную службу²³ . Указ был подписан импера­тором, но ни для кого не было секретом, кто является его действитель­ным автором.

Вполне понятно, что эти преобразования Сперанского, направлен­ные на укрепление государственной власти, были враждебно встречены частью дворянства и чиновничества. Эти настроения еще более усили­лись в связи с проведенной М. М. Сперанским финансовой реформой. Прекращался выпуск бумажных ассигнаций, который вел к обесцени­ванию рубля. С целью пополнения государственной казны были уве­личены размеры податей и пошлин, установлены налоги для дворян.

Негативное отношение к Сперанскому усугублялось тем, что лишь немногие знали и представляли цели и задачи преобразований. В целом сознание общества не было подготовлено к этим преобразованиям. Российское общественное сознание еще не отошло от испуга, вызван­ного Великой французской революцией, и в преобразованиях, которые проводил Сперанский, представители имущих классов и сословий увидели ее отдаленные последствия. Сознание господствующего класса, сформировавшегося во время правления Екатерины II и Павла I, воспринимало любые изменения, затрагивающие интересы дворянства, как преддверие революции.

1 января 1810 года Александр своим Манифестом учредил Государ­ственный совет. М. М. Сперанский получил в этом органе должность государственного секретаря. В его ведении оказалась вся проходившая через Государственный совет документация: он готовил бумаги к заседаниям, составлял доклады и отчеты для представления императо­ру. Выступавшая внешне обыкновенной канцелярской должностью функция государственного секретаря на практике приобретала исклю­чительную важность. В течение трех лет — с 1809-го по 1811 год — Сперанский являлся самым влиятельным среди русских сановников лицом, фактически вторым после императора человеком в Российской империи.

Должность государственного секретаря давала Михаилу Михайло­вичу возможность быть в курсе всех важнейших событий, происходящих как в России, так и за ее границами. Решение большинства опросов было напрямую связано с тем, как быстро и с какими комментариями и рекомендациями государственный секретарь доло­жит их содержание императору. Это очень хорошо понимали в окру­жении Александра I. Отношение к Сперанскому в высших кругах столичной знати было сложным. С одной стороны, для устройства различных дел к нему вынуждены были обращаться с просьбами даже высоко титулованные особы. С другой стороны, они не могли забыть о происхождении Сперанского и зачастую в своем окружении называли его "поповичем". Особое раздражение у знати вызывали случаи отказа выполнить ту или иную просьбу, даже по причине ее незаконности. Оценивая положение М. М. Сперанского в государственном аппарате первой четверти XIX века, историк С. М. Середонин писал: "Сперанский был совершенно исключительным явлением в нашей админист­рации..."²⁴ .

К середине 1811 года Сперанский почувствовал, что светское общество начало против него войну. Оскорбления, насмешки в его адрес делались явлением обычным. В окружении Александра I сложился круг людей, которые по той или иной причине были враждебно настроены к Сперанскому. В ход пошли излюбленные средства интри­ганов — сплетни, подметные письма, обвинения во взяточничестве (а кто в России не брал взяток?) и даже в государственной измене. В последнем случае Михаилу Михайловичу припомнили Эрфурт и его встречи с Наполеоном. Это обвинение в условиях обострившихся российско-французских отношений, было особенно тяжелым.

Некоторое время император открыто не реагировал на то, что ему говорили о Сперанском. Более того, в день своего 40-летия Сперанский был удостоен очередной награды — ордена Александра Невского. Однако ритуал вручения награды прошел непривычно строго офици­ально, и для двора стало ясно, что "звезда" реформатора начинает тускнеть. Но мало кто мог предвидеть, что падение произойдет так скоро.

Почувствовав холодность Александра I в отношении своего госу­дарственного секретаря, недоброжелатели Сперанского активизирова­лись. Среди них были лица, занимавшие высокие должности при дворе. Особенно выделялись шведский барон Густав Армфельд, председатель комитета по делам Финляндии и А. Д. Балашов, руководитель Мини­стерства полиции. Оба имели право непосредственных докладов импе­ратору и, к слову, получили назначения по представлению Сперанско­го. Они передавали Александру все сплетни о государственном секре­таре. Да и сам, Михаил Михайлович порой не стеснялся в выражениях в адрес Александра I за его непоследовательность в государственных делах. Все это в совокупности вызывало раздражение императора, который, по словам историка Н. К. Шильдера, в частных разговорах обещал Сперанского расстрелять²⁵ .

В воскресенье, 17 марта 1812 года фельдъегерь от императора, не застав хозяина дома, разыскал его в гостях. Михаилу Михайловичу было вручено предписание прибыть к 8-ми часам вечера в Зимний дворец. Там и состоялась беседа между императором и государственным секретарем, о содержании которой историки могут строить только догадки, а в доме Сперанского с предписанием покинуть столицу его уже ждал Министр полиции Балашов. Почтовая кибитка с полицей­ским чином стояла у ворот. Михаил Михайлович молча выслушал повеление императора, лишь взглянул на двери комнаты, где спала его двенадцатилетняя дочка, собрал часть имевшихся дома деловых бумаг для Александра I и, написав прощальную записку дочери и теще, вышел из дома. Он не мог предполагать, что ему суждено возвратиться в столицу только через 9 лет, в марте 1821 года.

Отправляясь в ссылку, Сперанский не знал, какой приговор выне­сен ему в Зимнем дворце. Это обстоятельство усложнило и отношение к нему местных чиновников в Нижнем Новгороде, а затем и в Перми, где он находился в ссылке в 1812—1814 годах. Различного рода сплетни и домыслы из столицы быстро достигали ушей жителей провинции. Не осталось незамеченным и обвинение Сперанского предателем, тем более в годы патриотического подъема, вызванного нашествием фран­цузов. Пермский губернатор даже установил осенью 1812 года у дома ссыльного двух караульных. М. М. Сперанский неоднократно обращал­ся к императору и Министру полиции с просьбой разъяснить его положение и оградить от оскорблений. Эти обращения возымели последствия: распоряжением Александра повелевалось выплатить Сперанскому по 6 тысяч рублей в год с момента высылки. Данный документ начинался словами: "Прибывающему в Перми тайному советнику Сперанскому..." Можно лишь предполагать о душевном состоянии пермского губернатора, получившего это распоряжение, за сотни верст равного по чину Михаилу Михайловичу в округе не было. Кроме того, это распоряжение было свидетельством, что император