Реферат: Мир XXI века и христианская традиция

В этой статье я выступаю не как христианин, а как физикалист, воспитанный в христианской культуре, которому дороги и ее принципы, и порождаемый ею образ жизни. И вполне естественно мое стремление защитить ее, если это возможно. А для этого надо прежде всего понять место этой культуры, ее традиций и парадигм в будущем, ее способность найти пути в том лабиринте рифов, который нас ожидает, и который придется в наступающем веке преодолеть цивилизации, если человечество окажется способным сохранить самое себя на Земле...

Но мне представляется, что сама христианская традиция тоже вступает в полосу кризисов. В привычном виде она также вряд ли сохранится. Понадобятся новые парадигмы и новое видение вечных вопросов. Но многое и останется — я в этом уверен. И очень важно, чтобы при становлении нового не было бы отброшено то традиционное, что составляло на протяжении двух тысячелетий основу нашего духовного мира.

Кризис классического рационализма и протестантской этики

Несмотря на то, что еще в 1840-х годах Иван Одоевский, основатель кружка любомудров, произнес вещую фразу о том, что рационализм нас подвел к вратам истины, но не ему предстоит их открыть, все мы, естественники, в той или иной степени являемся последователями традиционного рационализма, привыкли мыслить его категориями. И тем не менее исход из рационализма неизбежен, как в научном, так и в этическом плане, ибо он — тормоз в рождающемся миропонимании...

Я думаю, что рационализм, утвердившийся в XVIII веке, был естественным и очень важным этапом развития культуры и цивилизации в целом. Своим удивительным взлетом в XIX и XX веках именно ему обязаны физика и другие естественные науки. Да и утверждение научного метода в его современном понимании вряд ли могло произойти вне рамок рационализма и связанного с ним редукционизма. Это одна из фундаментальных опор европейской традиции и христианской цивилизации Нового времени. И переоценить роль рационализма в развитии человечества невозможно. Но его границы видимы и четко очерчены. И я думаю, что его возможности, вероятнее всего, уже исчерпаны: человечество столкнулось с необходимостью изучения и использования столь сложных систем, для которых традиционные принципы анализа, рожденные рационализмом, сделались не просто недостаточными, но и непригодными в принципе.

...Формирование позиций рационализма шло на фоне глубинных процессов постепенной перестройки самих этических основ христианской цивилизации, что проявилось особенно ярко в период религиозных войн и становления «этики протестантизма», если следовать терминологии М. Вебера. Постепенно в большинстве христианских стран утвердилась та система взглядов на деятельность человека и тот образ поведения, без которых промышленный взлет западноевропейского общества был бы невозможен.

Читая Тойнби, Вебера, Маркса о том, как утверждался капиталистический порядок в Англии, как происходило «огораживание», об агрессивности «симпатичных, весьма аскетически живущих и честных» пуритан, по воле которых на бесчисленных виселицах гибли те самые свободные крестьяне, благодаря мужеству и смелости которых победила революция и была «завоевана свобода», можно ясно увидеть, сколь фантастически деформировались изначальные принципы христианства. И, может быть, главная, наиболее гуманная идея христианства — идея «спасения падших», провозглашенная Новым Заветом, — снова уступила свое место, как и в дохристианские времена, идее «избранности», но в еще более жесткой форме.

За два последних века острота многих принципов сгладилась и, может быть, на словах они обрели более «цивилизованный вид». Тем не менее, основные идеи эпохи первоначального накопления продолжают жить... Набирающая силу идея «золотого миллиарда» (идея исключительности государств, населенных людьми, принадлежащими к европейско-американской цивилизации, плюс, может быть, Япония) мало чем отличается от тех идей, которые позволяли в свое время богобоязненным протестантам платить за скальпы индейцев!

Система ценностных шкал, которая сегодня определяет действия западного мира, при возрастающей мощи цивилизации становится опасной.

Ожидаемые тенденции

Сегодня мы способны фиксировать существование нескольких быстро развивающихся процессов, тесно связанных между собой. ...Прежде всего, мы являемся свидетелями все ускоряющегося роста могущества цивилизации и его способности влиять на процессы, протекающие в остальной природе. Деятельность людей опасно перестраивает само содержание истории, да и эволюционного процесса биосферы. Если совсем еще недавно мы использовали термин «научно-техническая революция», то сегодня он уже просто неуместен. Революция в технической сфере, о которой мы говорили в послевоенные годы, переросла в перманентную научно-техническую революцию, превратившись постепенно в естественное состояние общества — общества fin de siecle, с его быстро прогрессирующей системой знаний о мире. И в обозримом будущем это состояние непрерывного роста технической вооруженности, быстрого роста энергетического и интеллектуального могущества цивилизации будет сохраняться. Во всяком случае, именно с ним окажутся связанными основные особенности развития христианской (и общепланетарной) цивилизации в первые десятилетия ее третьего тысячелетия. И одной из причин такого ускоряющегося развития технического и научного могущества планетарной цивилизации является современный настрой христианской (европейской, техногенной) цивилизации, зарождение которой произошло еще в античные времена. Причиной не единственной, но крайне важной!

С этим фактом связано множество других обстоятельств. Очень важно, например, то, что резко ускорились все процессы перестройки социальной структуры общества и возникли тенденции социальной ориентации экономики. Во всех странах, так или иначе связанных с этим процессом, идет либерализация в экономике, политике... Подчеркну — не демократизация, а либерализация... т. е. расширение «поля выбора», множества возможных организационных структур, возможных форм собственности, производственных отношений и всего того, из чего РЫНОК производит отбор наиболее жизнеспособных в нынешних условиях «образов жизни».

...Социальная ориентация либеральной экономики также достаточно мотивирована. Общество переходит к «высшим технологиям»... Общество должно долго и целенаправленно воспитывать и учить будущего оператора, стоящего за пультом сложнейшего агрегата... Надо не только платить ему хорошую зарплату, надо заботиться о его здоровье и давать возможность его детям получить нужную и не менее высокую квалификацию, словом, обеспечивать передачу знаний, профессиональных навыков, культурных ценностей. И те общества, те государства, которые в процессе своего развития, той самоорганизации, которая определяет этот процесс, смогли обеспечить бo€льшую социальную ориентированность (в форме, наиболее согласной с традициями и национальными особенностями), оказались на исторической авансцене, причем независимо от их принадлежности к европейской цивилизации.На протяжении всей истории антропогенеза, а затем и истории общества все большую роль играют информационные процессы. В моем понимании этот процесс ассоциирован с развитием коллективного интеллекта… Коллективный интеллект возник и стал развиваться одновременно с интеллектом индивидуальным. Становление коллективного интеллекта — это такой же естественный процесс, как и развитие мозга и индивидуального интеллекта. Обмен информацией между двумя индивидуальными разумами приводит не к удвоению эффекта, а к нечто существенно большему... Обмен информацией — это важнейший источник памяти. Только с обретением коллективной памяти возможно возникновение цивилизации... Но коллективная память — лишь одно из следствий существования коллективного интеллекта. Не менее важно распространение знаний и «совместное думание». Идея, рождающаяся в голове одного из субъектов, развивается во много крат быстрее, становясь общим достоянием. Вот почему возможности коллективного интеллекта начинают быстро возрастать по мере совершенствования способов накопления, хранения, передачи и обмена информацией.Быстрое совершенствование средств обмена информацией, включение в эту систему все большего количества «индивидуальных интеллектов» приводит ко всевозрастающей скорости совершенствования коллективного интеллекта как некоторой общепланетарной системы. Это тоже одна из важнейших тенденций современности.Мозг человека и мозг других им наделенных существ состоит из более или менее одинаковых нейронов. Но только мозг человека способен к абстрактному мышлению, способен осознать себя как личность, отделить «Я» от «не-Я». Только он оказался способным послужить основой того, что мы сейчас называем интеллектом. Таким образом, дело, вероятнее всего, не в самих нейронах, а в их количестве, в структуре и сложности связей между ними. По мере развития центральной нервной системы, и мозга прежде всего, росло количество нейронов и усложнялась структура связей между ними. На каком-то этапе этого усложнения произошла бифуркация: система нейронов обрела качественно новое свойство — способность мыслить. И эта способность не следует из свойств тех кирпичиков, из которых построено само здание мозга. Это — системное свойство всей совокупности нейронов, следствие нового уровня сложности системы, возникшей в процессе биологической эволюции.

На основе этой аналогии мне кажется допустимым предположить справедливость одной гипотезы. Во всяком случае, она не противоречит известным эмпирическим фактам.

Может статься, что на определенной стадии своего развития, достигнув определенного уровня сложности, коллективный интеллект как совокупность (система) «индивидуальных интеллектов» может обрести свойства столь же превосходящие свойства и возможности современного коллективного интеллекта, сколь интеллект человека стал превосходить интеллект остальных животных. Если это случится, человечество обретет инструмент гигантской мощности.

Нравственный императив и христианская культура

Изложенная интерпретация мирового эволюционного процесса позволяет сохранить антропоцентристскую позицию нашей цивилизации. И одновременно придать ей вполне четкую прагматическую направленность. В основе такой позиции лежит представление о том, что на определенной стадии эволюции Универсума в нем возникает Разум как составная часть этой системы. Этому элементу Универсума по мере его развития становится доступным познание тех или иных особенностей суперсистемы, частью которой он является, включая механизмы, определяющие его развитие. И, в частности, мы начинаем понимать содержание реакций Универсума на те или иные акции Разума: появляется возможность целенаправленного влияния его носителя — человека — на характер самого эволюционного процесса. Однако оно не придает ему какой-либо предначертанности, происходит лишь резкое усложнение процесса самоорганизации биосферы (а, следовательно, и Универсума), поскольку механизмы самоорганизации получают некоторый горизонт предвидения и возможность выбора альтернатив развития как результат компромисса множества разнообразных ценностных шкал.

Поскольку носителем Разума является человек со всем многообразием его желаний, стремлений и представлений о Добре и Зле, то перед человечеством неизбежно возникают сложнейшие вопросы как методологического, так и практического характера о том, как воспользоваться открывающимися возможностями. Наиболее фундаментальный из них — вопрос о целях такого воздействия, о согласовании этих разнородных представлений о Добре и Зле, о том, к чему следует стремиться, об идеалах в конце концов!

...Эта проблема имеет множество граней. Мне представляется, что существуют вполне осязаемые и достаточно понятные цели, бесконечно важные для судьбы человека и благодаря своей близости ему понятные. Они-то и должны сделаться предметом самого пристального внимания. Эти проблемы возникают на пороге третьего тысячелетия христианской культуры, и христианская традиция в их решении может сыграть выдающуюся роль. Разумеется, с опорой на те представления о содержании эволюционного процесса, которые может обеспечить научное знание XXI века.Человек взаимодействует с остальной биосферой как единый биологический вид. Он — часть биосферы и может существовать лишь в ее составе. Биосфера же, как мы знаем, могла существовать без человека миллиарды лет и будет существовать, если по той или иной причине он из нее исчезнет. Но человек вне биосферы, во всяком случае в современных условиях, существовать не может. Значит, антропоцентристская позиция должна утверждать необходимость существования такой биосферы, в которой возможно существование человека. Эти взгляды вполне согласуются с принципами Нового Завета и идеями отцов христианства, особенно св. Фомы Аквинского. Но их реализация ставит множество конкретных вопросов, ответа на которые у нас пока нет.

Наше планетарное сообщество — совокупность множества различных цивилизаций, каждой из которых свойственна своя шкала ценностей — результат ее длинной истории. И этот плюрализм — величайшее благо для вида homo sapiens, и его следует всячески оберегать. И в то же время всем существующим цивилизациям, несмотря на все их различие, присущи и общие стандарты, которым необходимо должны следовать все представители единого биологического вида.

До поры до времени такие общепланетарные стандарты не играли решающей роли в судьбах человечества как единой системы, ибо взаимозависимость людей была не велика. И ацтекам или инкам не было никакого дела до того, что вытворял Чингисхан в Евразии. Но времена меняются, и вместе с ростом могущества цивилизации, в преддверии эпохи нового экологического кризиса общечеловеческие ценности начинают играть все большую и большую роль. Сегодня игнорирование фактора общности может оказаться смертельным для всей нашей популяции. Появляются цели, общие для всего биологического вида homo sapiens, и они приобретают абсолютный приоритет. И именно им надлежит оказаться источником компромиссов.

Выше я говорил об экологических трудностях, о неизбежном экологическом кризисе, преодоление которого потребует огромных усилий, причем усилий всего человечества. Речь будет идти о возвращении человека в лоно природы, о восстановлении той гармонии с биосферой, которую человечество имело в далеком прошлом и без которой оно лишено будущего. Мы называем эту гармонию коэволюцией человека и Природы. Утверждение ее необходимости для человека как приоритетной цели эволюции биосферы и есть проявление антропоцентризма. Коэволюция общества и Природы, т. е. такое их совместное развитие, при котором деятельность человечества вписывается в естественный (или сделавшийся на определенном этапе естественным) круговорот вещества, немыслима без целенаправленного вмешательства Разума — Коллективного Разума человечества. И его Коллективной Воли.

Утверждение о необходимости обеспечения коэволюции пока еще только парадигма: оно почти не наполнено необходимым содержанием. Мы знаем только одно: существует императив — ЭКОЛОГИЧЕСКИЙ ИМПЕРАТИВ, т. е. совокупность условий, выполнение которых обязательно для всех людей, живущих на планете. Человечество постепенно обретает необходимые знания, и нет сомнений в том, что мы все более и более отчетливо будем видеть ту роковую черту, которую человечество не имеет права переступать ни при каких обстоятельствах!

Но одно дело знать границы допустимого, а другое — следовать этой необходимости. И здесь возникает представление о НРАВСТВЕННОМ ИМПЕРАТИВЕ, о нравственном содержании цивилизации наступающего тысячелетия.

Спектр человеческих характеров очень широк, но проявление их сущности, роль тех или других типов индивидуальности в судьбах народа во многом связана с историей, с традицией, с особенностями «цивилизационной установки». Происхождение нашей христианской цивилизации, ее эволюция теснейшим образом связаны с античной традицией. В цивилизационном плане все мы являемся потомками древних греков. И возможности для проявления «пассионарности», если пользоваться языком Л.Н. Гумилева, лучше, чем какая-либо другая, предоставляла именно древнегреческая, а затем и христианская традиция.

Не жители Китая, знавшие крупнотоннажный флот и навигационные средства, приплыли в Европу, а португальцы на их утлых лодочках-каравеллах открыли путь в Поднебесную. Не японцы открыли Сахалин, Курильские острова и Аляску, а русский землепроходец. Это он прошел пешком всю Сибирь, добрался до Аляски, а затем, также пешком, пришел в Калифорнию. Вот это стремление к свободе проявления индивидуальности, отсутствие ощущения самодостаточности, как в плане личности, так и цивилизации в целом, толкающее людей не на воспроизведение существующих структур, а на поиски нового, и было источником современной техногенной цивилизации Европы. И оно совершенно необходимо сегодня, когда успех, само выживание определяются интенсивностью поисков. И такая пассионарность неотделима от христианской традиции. Однако это вовсе не означает ее однозначного принятия. Христианская традиция за две тысячи лет своего существования претерпела значительную метаморфозу.

Христианство родилось на базе иудаизма, но основной пафос Нового Завета качественно отличен от того, что проповедовал Ветхий Завет. По Ветхому Завету только иудеи принадлежат к избранникам, только их спасением занят грозный еврейский Бог. Христос же пришел на Землю ради спасения всех, более того — ради несчастных и угнетенных. Христианский Бог — это Бог всех людей на планете. Я думаю, что идея спасения, спасения всех — важнейшая из идей христианства. Именно она вполне современна и необходима в наше многотрудное время. Скажу больше: 2000 лет назад она была высказана слишком рано! И по-настоящему не была осознана. Объединенная с новыми знаниями, с современным представлением о мире, она может оказать важное влияние на судьбы человечества сегодня — в сложный период переустройства человеческой жизни на планете. Не следует забывать об очень современно звучащих идеях св. Фомы Аквинского, который еще в XIII веке проповедовал идею спасения не на небесах, а на Земле, где может возникнуть справедливый порядок.

Жаль, что постепенно эта исходная позиция начала деформироваться. Появились представления об избранности. Они наиболее отчетливо проявились в учении кальвинистов, гугенотов, англиканской церкви. В меньшей степени — у католиков. В еще меньшей — у православных. Я думаю, что идея избранности, глубоко проникшая в сознание людей, живущих в западной культуре, опасна не только сама по себе. У людей, особенно у людей с высокой степенью пассионарности, она часто приводит к разочарованиям, отстраняет их от реальных целей развития общества, лишает их участия в общем, едином процессе. Идеи, подобные идее Н.Ф. Федорова об общем деле, идеи космизма вряд ли могли бы появиться в протестантском мире. Развитие индивидуализма и скептицизма — этих язв современного западного общества — я воспринимаю как одно из проявлений общего кризиса христианской культуры.

Формирование нравственного императива как совокупности моральных основ жизни планетарного общества XXI века постепенно вырастает в основную проблему современности… Предстоит преодолеть наносы двухтысячелетней эволюции, этику протестантизма и многое другое, что мешает нам научиться понимать реальность во всей ее обнаженности, научиться чувствовать себя включенными в Универсум и подчинять свою деятельность определенным императивам. Я думаю, что исходные доктрины христианства в сочетании с той изначальной пассионарностью западной культуры, которую нам подарили еще древние греки, и с опорой на коллективный интеллект могут сыграть решающую роль в преодолении неизбежных кризисов наступающего века.